Фридрих Незнанский - Неделя длинных ножей
— Каким образом вам удалось сбежать из-под стражи во время доставки в Генпрокуратуру?
— Я ведь знаю порядки, гражданин следователь. Меня должны были доставить конвойные с Петровки. А повезли почему-то родные менты, из нашего муниципалитета. Да я их всех знаю как облупленных, во главе с Демидом… извиняюсь, с подполковником Демидовым. Они ж у нас на рынке пасутся… И мне, если честно, это сразу не глянулось. — Он вздохнул, покосился на диктофон. — Значит, как дело было. Передали меня Демидову и его шакалам… Извиняюсь, ментам. До Белорусского довезли, и Демид… Виноват, подполковник Демидов отослал их пить пиво, типа, вы там разомнитесь, расслабьтесь, а сам мне говорит… Это ничего, что я со всеми подробностями?
— Рассказывайте все, ничего не пропуская.
— Беги мол, говорит. А я для близиру пальну раз-другой в воздух…
— Хотите сказать, что сопровождавший вас подполковник Демидов предлагал вам бежать из-под стражи?
— Ну а как иначе? Я, говорит, Слава, тебя знаю, и ты меня знаешь. Я, мол, всегда за справедливость, и ребятам, которые, типа, одумались, стали на путь исправления, всегда помогал. Попал ты, говорит, Слава, ни за что. Этот Анисимов арестовывал тебя без санкции прокурора… А я все равно ему не поверил. Типа, мягко стелет, как говорят… Я побегу, а он мне в спину, сами знаете, как это бывает. При попытке к бегству называется…
— Но вы же все-таки сбежали?
— Ну да… — и Доронин продолжил свой рассказ о том, как ему удалось перехитрить Демида, куда он убежал, где деньги достал и как потом пьянствовал буквально на глазах у ментов. А тем, лопухам, и в голову не приходило, что в ресторане на их глазах гулял тот, кого они все усиленно разыскивали…
— Теперь расскажите поподробнее о том, как и при каких обстоятельствах вас арестовывал капитан Анисимов. И какое постановление об аресте он вам предъявил?..
В конце допроса Турецкий спросил у Дона, как его здесь содержат. Удовлетворенно кивнул, когда узнал, что его содержат в одиночной камере, никого не подсаживают. А кормят, как везде.
…Над делом Доронина Турецкий работал до позднего вечера. Потом набрал домашний номер телефона Вячеслава Ивановича Грязнова.
— Слава, это я. Извини, что поздно.
— Саш, а я не сплю, — сипло вздохнул Вячеслав Иванович. Говорил он замедленным тоном, похоже, язык был ему не совсем послушен. — Где тут уснешь… Сегодня поработал на полставки в должности Геракла: весь день чистил в составе комиссии МВД наши авгиевы конюшни, представляешь? До сих пор в носу шибает… И работы еще ого-го! Я им говорю: конца не будет такой чистке, пока не вернем к нам на Петровку тех, кто ушел от нас. Да не от работы, а от такой-то зарплаты! Ведь заполняем вакуум черт-те кем! Они только и смотрят, с кого бы содрать или кого бы поиметь… Ну, не мне тебе, Саня, рассказывать. На энтузиазме, говорю, как на чужой шее, далеко не уедешь. Большевики пытались, и где они теперь? А они мне: ты-то не ушел? А куда я уйду перед пенсией? Генеральские лампасы— хуже вериг… Ладно, чем хоть ты порадуешь? Племяш мой как, справляется? Не путается под ногами?
— Нормально, — сказал Турецкий. — Слава, ты сейчас лежишь или стоишь?
— Стою. С трубкой в руке. А что?
— А в другой руке что? Стакан?
— Так он уже пустой…
— А ты его наполни. Только водичкой и валерьянки накапай. И присядь, чтоб не упасть.
…Услышав о том, как именно Доронин сбежал от Демидова, Грязнов-старший выматерился и сказал, что Демидов не в его подчинении. А то он бы указал этому любимцу публики на дверь.
— И позвони моему помощнику Колошину. Я поручил ему разобраться в этой истории… сейчас номер его домашнего телефона найду… Он в это время никогда не спит. А то пока я целыми днями в комиссии торчу… Вот, записывай…
Турецкий набрал номер Колошина.
— Аркадий Иванович? Добрый вечер.
— Он самый. А кто это?
Турецкий усмехнулся. Если позвонить Колошину на работу, он узнает сразу по голосу. А дома отключается полностью: все и всех забывает.
— Извините за беспокойство, Турецкий вас беспокоит…
— Слушаю вас, Александр Борисович, — недовольно сказал Колошин.
— Есть одно срочное дело. Не могли бы подъехать ко мне, скажем, завтра, чтобы ознакомиться с показаниями известного вам задержанного, по поводу которого я вчера вам звонил?
— Что-то важное?
— Боюсь, даже очень. По телефону лучше не рассказывать.
— Тогда вам следует в установленном порядке подготовить письмо от имени Генпрокуратуры, — строгим, наставительным голосом начал было Колошин.
— Это обязательно будет сделано! — воскликнул Турецкий.
— Но зачем откладывать на завтра? — спросил Колошин. — Вы на службе? Тогда я приеду прямо сейчас.
— Я выпишу вам пропуск, — сказал Александр Борисович и взглянул на часы. — Нет, уже поздно. Давайте лучше все-таки завтра утром…
Приехав в Генпрокуратуру на следующее утро, Колошин внимательно прослушал аудиозапись допроса Доронина в присутствии Турецкого и Дениса, некоторые места — дважды.
— Считаете, этому можно верить? — спросил он наконец.
— Даже если здесь половина правда… — начал было Денис, но тут же замолчал, переглянувшись с Турецким.
Колошин сидел, неестественно выпрямившись, с окаменевшим лицом. Казалось, вопрос, который он только что задал, больше его не интересует.
— Это все можно проверить… — негромко сказал Денис. — Свидетель тележурналист Володина в своих показаниях все время повторяла: Доронин был в бешенстве, для него арест был полной неожиданностью. Не испуган, не растерян, а так, будто его подставили или предали… Хотя прежде его уже задерживали, и не раз.
— Четыре раза, — подсказал Турецкий. — Мы уже проверяли. И он никогда не оказывал сопротивления. И к нам он сам явился с повинной. Анисимова он, скорее всего, убивать не собирался. Будучи в состоянии аффекта и обладая огромной физической силой, он просто потащил его за собой, и поскольку они были скованы одними наручниками, Анисимов упал и несколько раз ударился головой о бетонные ступени. О чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза вскрытия.
— Вы это сами видели? — сухо спросил Колошин, глядя в сторону. — Или вам поведала впечатлительная журналистка Володина?
— Не только она поведала, а мы изъяли на телевидении заснятую на месте события кассету… — терпеливо продолжил Турецкий. — Оказывается, не все кадры показывали, есть слишком шокирующие, но у нас они имеются… Хотите взглянуть?
Колошин смотрел на происходившее возле кафе «Мессалина», не говоря ни слова. Упавшая камера сняла чьи-то ноги и волочившееся по асфальту тело капитана Анисимова.
— …К тому же меня очень занимает эта непонятная история о том, что Доронина в Генпрокуратуру на допрос доставлял из СИЗО не конвой, а подполковник Демидов со своими оперативниками… — сказал Турецкий после паузы, когда показ закончился. — Что противоречит инструкциям. Дело о вторичном побеге уже возбуждено в ГУВД, но я буду настаивать перед своим руководством, чтобы его передали мне.
— Должен вам сказать, подполковник Демидов мне сам позвонил, перед тем как это случилось, — сказал Колошин, ни на кого не глядя и сомкнув брови над переносицей. — Просил временно не отсылать Доронина в Генпрокуратуру, а передать в его распоряжение, чтобы допросить по горячим следам… Я, естественно, не захотел об этом даже разговаривать. Доронин содержался в изоляторе временного содержания, который теперь в ведении Минюста. Этим я не распоряжаюсь, но в любом случае Доронина обязаны были передать только вам, а не в УВД Восточного округа.
— Черт!.. Надо было мне самому приехать в СИЗО, — сказал Турецкий. — Но как вы думаете, почему все же Демидов его упустил? И каким это образом позволил отнять у себя пистолет? Говорят, он у вас спец по восточным единоборствам? И в одиночку разоружал опасных преступников.
Вопросы Турецкий задавал, но ответы на них уже знал. Его интересовала реакция Колошина.
— Вот именно, — кивнул Колошин. — Все так и было. Я тоже слышал о нем как о растущем и перспективном офицере. Но он почему-то отказывался идти к нам, в МУР. А тут позволил обезоружить себя одному-единственному преступнику, который был к тому же в наручниках. По этому делу уже начато служебное расследование.
— Как-то это не совсем вяжется, а? — негромко спросил Денис.
— Увы, однако предположения к делу не подошьешь, — строго сказал Колошин. — Какими бы они ни казались правдоподобными. — Он кивнул на экран телевизора. — Пока многое остается непонятным. Доронин все-таки преступник, а Демидов — наш офицер. В своем объяснении он показал, что преступник сбежал в районе Белорусского вокзала, воспользовавшись автомобильной пробкой. И ничего он Доронину не предлагал. Об этом даже и речи не было. Охрана, которая должна была доставить Доронина, замешкалась, оказалось, что нет бензина для машины. И Демидов предложил свои услуги и свой транспорт. До сих пор репутация его была безупречной… Но это все, конечно, пока косвенные улики. Которые не стали прямыми.
