Эд Макбейн - Выкуп
После этого он снова запер дверь на замок и ухмыльнулся, оборачиваясь к Кэти.
– Так, так, – сказал он, – наконец-то мы одни.
* * *У Стива Кареллы были воспоминания, которые он нес по жизни как мельничные жернова на шее. Были среди них и вещи, тесно связанные с работой в полиции. Он знал, что он никогда не сможет вычеркнуть их из памяти, что они всегда будут таиться где-то в закоулках его сознания, как бы поджидая момента, чтобы снова объявиться перед ним во всей своей откровенной наготе и неприглядности. Теперь он знал, что к этим химерам навечно присоединится и образ Чарлза Рейнольдса, разговаривающего с Дугласом Кингом. Как только он увидел этого человека, ему сразу же захотелось уйти куда-нибудь из комнаты, чтобы не стать свидетелем предстоящей сцены, которая, он это знал наверняка, присоединится к прочим мучающим его кошмарам.
Так, он никогда не забудет запаха пролитого виски в винной лавке в ту ночь, когда он был занят расследованием убийства Анни Бун, – ряды разбитых бутылок на полках, тело девушки, беспомощно распластавшееся на полу, и гриву рыжих волос, плавающих в луже пролитого спиртного.
Никогда он не забудет того полного остолбенения, что охватило его при виде мальчишки с револьвером в руке, мальчишки, который, по его расчетам, ни за что не должен был выстрелить, но в тот же момент мелькнул язычок пламени и раздался грохот выстрела и он ощутил мучительную боль в груди и только после этого понял, что мальчишка и в самом деле спустил курок, а потом помнит, как, будто сквозь туман, навстречу ему несется земля, а сам он все летит и летит к ней... Он никогда не забудет этого холодного дня в парке, хотя он уже давно успел забыть даже имя стрелявшего в него мальчишки.
Никогда не забудет он, как он ворвался в квартиру Тедди в те далекие дни, когда та еще не стала его женой, и встретится там с убийцей, которого буквально подослал к ней газетный репортер, называвшийся Клиффом Сэведжем, и как он тогда стремительно бросился на пол и открыл убийственный огонь, не давая человеку с пистолетом сорок пятого калибра в руке прицелиться. Он никогда не забудет ощущение прижавшегося к нему тела Тедди, которую он сжимал в объятиях, когда весь этот ужас закончился. Да, он никогда не забудет всего этого.
И сейчас, слушая Чарлза Рейнольдса, он испытывал почти непреодолимое желание заткнуть уши, зажмурить глаза и отключиться от того, что происходит прямо перед ним, потому что он совершенно точно знал, что сцена эта будет потом преследовать его всю жизнь.
Человек этот вошел в гостиную через арку, которая вела в столовую, и робко остановился там, ожидая, пока Дуглас Кинг обратит на него внимание. Кинг был занят прикуриванием сигареты, и руки его чуть-чуть дрожали, а Карелла сидел в это время у параллельной трубки, подсоединенной к телефонному аппарату, и смотрел на Кинга, а потом как-то неожиданно для себя обнаружил, что помимо них в комнате находится также и Рейнольдс. На лице у Рейнольдса было написано выражение крайнего отчаяния, которое каким-то образом отражалось и во всей его фигуре. Плечи у него были какие-то сгорбленные, а руки безвольно болтались по сторонам тела. Терпеливо, не подавая ни малейших признаков жизни, он стоял там и ждал, когда Кинг обернется, наконец, в его сторону. Он не проронил ни звука, покорно ожидая, пока хозяин дома и его наниматель сам не обратит на него внимания.
Кинг отошел наконец от кофейного столика и выпустил к потолку длинную струю дыма.
– Очень может быть, что они теперь и вообще не позвонят... – начал было он, но тут же заметил Рейнольдса. Он резко обернулся в его сторону, сделал еще одну затяжку и наконец заговорил. – Вы испугали меня, Рейнольдс, – сказал он.
– Простите, сэр, – сказал Рейнольдс и растерянно замолчал. – Сэр, я... – заговорил он снова. – Сэр, я хотел бы поговорить с вами. – Он снова сделал мучительную паузу. – Мистер Кинг, мне хотелось бы поговорить с вами... – И Карелла по этим первым же словам предугадал все последующее и ему сразу же захотелось выбежать из комнаты.
– А не могли бы вы, Рейнольдс... – заговорил Кинг, но не стал продолжать, видимо передумав. – Хорошо, так в чем дело? Чего вы хотели, Рейнольдс?
Рейнольдс сделал один-единственный шаг в его направлении, как бы определив ту границу, которую он мысленно решил не пересекать, ибо это было бы нарушением установленных им для себя правил. И так вот – со сгорбленными плечами и безвольно повисшими руками – он заговорил.
– Я хотел бы попросить вас, мистер Кинг, чтобы вы уплатили выкуп за моего сына.
– Не просите меня об этом, – сказал Кинг и отвернулся.
– И все-таки я прошу вас, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс и вытянул руку в направлении своего хозяина, как бы желая притянуть к себе отступающего от него Кинга. Но он так и не сдвинулся с отведенной для себя точки на полу у самого порога. Он так и стоял, умоляюще вытянув руку, пока Кинг снова не обернулся к нему. И тут эти два человека, разделенные сорока футами паркета гостиной, а на деле разделенные господь ведает сколькими милями, стали походить на двух рыцарей, которые с копьями наперевес должны броситься навстречу друг другу, а Карелла почувствовал себя в роли зрителя, который так и не определил для себя, кому из них он желает победы в этом фантасмагорическом турнире. – Я должен попросить вас об этом, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс. – Вы же и сами это понимаете, правда?
– Нет, Рейнольдс, нет. Ничего я не понимаю. И прошу вас, Рейнольдс... Я и в самом деле чувствую...
– В жизни своей я еще никогда никого ни о чем не просил, – с усилием выговаривая слова, сказал Рейнольдс, – но сейчас я умоляю вас. Прошу вас, мистер Кинг. Пожалуйста, верните моего сына.
– Я не желаю этого выслушивать, – сказал Кинг.
– Вы должны меня выслушать, мистер Кинг. Я говорю сейчас с вами как с человеком. Как отец с отцом. И я умоляю вас спасти моего сына. Господи, Боже мой, помоги мне спасти моего сына.
– Вы обращаетесь не по адресу, Рейнольдс! Я ничем не могу вам помочь. Я ничем не могу помочь Джеффу.
– Я не верю вам, мистер Кинг.
– Но это правда.
– Я... я не имею никакого права. Я знаю, что я не имею права. Но куда еще я могу обратиться? Кого еще мне просить об этом?
– Да понимаете ли вы, о чем вы меня просите? – спросил Кинг. – Вы просите меня о том, чтобы я окончательно разорил себя. И неужто я обязан сделать такое? Черт побери, Рейнольдс, неужто я когда-нибудь осмелился бы обратиться к вам с подобной просьбой?
– Но я просто вынужден вас просить! – сказал Рейнольдс. – Разве у меня еще остается какой-то выбор, мистер Кинг? Где есть еще какое-то место, куда я мог бы обратиться, где я мог бы добыть пятьсот тысяч долларов? Где оно, это место? Где тот другой человек? Скажите мне, и я пойду туда. Но куда мне идти? Мне некуда больше идти. – Он в отчаянии покачал головой. – И вот я пришел к вам. И поэтому я прошу вас. Умоляю, умоляю вас...
– Нет!
– Ну что мне для этого сделать, мистер Кинг? Скажите. Я сделаю что угодно. Что бы вы ни сказали. Я буду работать всю свою жизнь...
– Перестаньте болтать глупости. Да и что вы можете?..
– Хотите, я встану перед вами на колени, мистер Кинг? Хотите, чтобы я на коленях молил вас об этом?
И он опустился на колени, а Карелла отвернулся от этой сцены с перекошенной судорогой лицом. Разделенные сорока футами паркета, эти двое мужчин пожирали друг друга глазами, Рейнольдс – на коленях, с молитвенно сложенными руками, Кинг – с сигаретой в дрожащей руке, засунув другую руку в карман халата.
– Да встаньте же вы, ради всего святого, – сказал Кинг.
– Вот я стою перед вами на коленях, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс. Я умоляю, я умоляю вас. Прошу вас, ради всего святого.
– Встаньте! Встаньте! – выкрикнул Кинг срывающимся голосом – Господи, да будьте же вы мужчиной, неужто вы...
– ...спасите моего сына.
– Рейнольдс, прошу вас, – Кинг отвернулся. В последний момент Карелла заметил, что тот, отворачиваясь, плотно зажмурил глаза. – Прошу вас, Рейнольдс, встаньте. Прошу вас. Подымитесь же вы наконец. Неужто... неужто вы не можете оставить меня в покое? Сделайте это! Неужто вы не можете уйти? Прошу вас...
Рейнольдс поднялся с колен. С величайшим достоинством он отряхнул на коленях брюки. Больше он не сказал ни слова. Он повернулся, выпрямился и, прямой и молчаливый, вышел из комнаты.
Раздавленный произошедшим, Дуглас Кинг молча смотрел на закрывшуюся за Рейнольдсом дверь.
– Ну, как – заставило вас все это почувствовать себя кучей дерьма, мистер Кинг? – спросил Карелла.
– Заткнитесь!
– А ведь должно было заставить. Потому что, честно говоря, ничем иным вы и быть не можете.
– Послушайте, Карелла, я черт побери, не намерен выслушивать здесь...
– А подите-ка вы к чертовой матери, мистер Кинг, – зло проговорил Карелла. – Валите вы!..
– Что это с тобой, Стив? – проговорил спускающийся по ступенькам Бернс. – Ну-ка, кончай.
