Фридрих Незнанский - Девочка для шпиона
Слава помолчал, сопоставляя мою версию со своими соображениями. Потом покачал головой:
— Не все хорошо стыкуется, Сашок. Если меня доит контрразведка, зачем им убивать Буряка? В крайнем случае, чтоб утереть мне нос, могли приехать пораньше и первыми взять его…
— А если не успевали?
— Не знаю. Если так, почему надо было переодевать человека в спецназовские монатки и автомат в руку давать?
— Саша, я в этом сомнительном вопросе на стороне Славы, — сказал Меркулов. — Буряк не мог быть агентом контрразведки — слишком засвеченная и одиозная фигура. Возможно, у чеченской группировки есть в ГУВД свой человечек. Информатор. А Буряк, если бы разговорился, много чего порассказал! Не хочу вас расстраивать, ребята, однако уверен уже процентов на восемьдесят, что Кервуд как-то завязан на чеченский узел… Экий каламбур сморозил! Пьян, что ли? Ну так вот, почему я склоняю тебя, Саша, не гордясь, поработать вместе с контрразведкой? Потому что они давно уже сидят в Чечне, потому что там как в скороварке без перепускного клапана, того и гляди, взорвется! И я убежден в том, что путешествие американца на Кавказ имело какие-то тайные цели, хотя попутно он вполне легально и старательно занимался миротворчеством. Интересно было бы найти кончик ниточки и вытянуть на свет божий ответ на такой вопрос: зачем с Кервудом ездил Андриевский? Это открытая слежка или что-то другое? Кстати, вы знаете, что у Юрия Владимировича есть на службе хорошая, мохнатая рука и он очень перспективен?
— Ну и какая же у него рука?
— Андриевский — зять заместителя начальника Службы внешней разведки.
2Мы сидели у Кости Меркулова еще около часа. Причем прокурорские пили чаек, а сыскарь Грязнов налегал на водку. Мы не препятствовали — у Славы выдался собачий, на редкость тяжелый и сволочной день. В таких случаях даже японцы больше налегают на саке, чем на чай, что уж говорить о большом и сильном славянине.
Костя уговаривал меня спокойнее относиться к тому, что моя работа опять пересекается с Лубянкой, пусть и в ином ее качестве.
— Тебе теперь легче, — толковал мне Костя. — Они уже не щит и меч партии, они уже не стоят над обществом, как орден Игнатия Лойолы, отца иезуитов. Они подотчетны государственной власти и нам…
— Что ты уговариваешь меня, как маленького? Знаю, что подотчетны, знаю также, что будут упираться и прятать концы до последнего. Есть у них такая жилка. Как говорят наши клиенты из тех, что попроще, «в падлу» рыцарям плаща и кинжала в уголовке допрашиваться. Давай лучше обсудим Юру Андриевского. Если он птичка такого высокого полета, то, коль не совсем Митрофанушка, должен быть у своего второго папы, тестя значит, мальчиком для особых и деликатных поручений. Может так быть, что одним из поручений было сопровождение Кервуда на Кавказ?
— Вполне, — согласился Костя. — Но, судя по тому, что ты о нем рассказал, и учитывая семейное, так сказать, положение, подозреваю, что прямо в лоб с ним ничего не добиться. А он что-то знает, и что-то важное. Я тебе скажу, самому недавно в голову пришло: как раз после поездки Кервуда в Чеченскую республику генерал Дудаев начал ставить вопросы перед Москвой ребром. Может, это просто совпадение, и, честно говоря, я молю Бога, чтоб это было случайное совпадение. А если нет?
— Добрый ты, Костя, человек! — шутя, но и с долей досады говорю я. — Вроде и утешаешь, и подбадриваешь, а час от часу не легче!
— Ничего не поделаешь, Саша, это наши цепи…
— Понимаю… Только как работать в стране, где каждый, понимаешь, каждый, кроме кучки благостных идиотов, стремится обойти закон, нагреть на бардаке руки?!
— Надеюсь, меня ты включил в число благостных идиотов?
— Одним из первых!
— Мне нечего посоветовать тебе, Саша, особенно что касается практической пользы. Если и скажу я тебе какую-нибудь душеспасительную мысль, так и то краденую. Ну оттуда воровать не стыдно — из Писания. А там сказано: когда трудно, держитесь за ношу, которую несете.
— Н-да, имеет ценность как абстрактное утешение.
Слава Грязнов слегка окосел, хмель в сочетании с усталостью клонил его в сон. Слава пару раз уже клюнул носом, потом включился самоконтроль, наш майор встряхнул головой и сказал:
— Борисыч, пошли-ка по домам, а? У меня завтра разбор полетов, у тебя тоже какая-нибудь производственная грязь. А Дмитрич — человек государственный. Ему тишина нужна…
— Да нет, Слава, вы мне не мешаете, скорее наоборот, тут за день так накувыркаешься, так хоть с вами посидеть, душу отвести!..
— Это мы пожалуйста, — сказал я, вставая с кресла. — А сегодня действительно пора.
Костя вышел в коридор нас проводить, сказал мне на прощание:
— Все, что могу, я со своей стороны сделаю, чтоб во всех следственных мероприятиях у тебя был режим наибольшего благоприятствования. А завтра же поищу в архиве дела, где могли фигурировать Руслан, Гена и компания. Мне кажется, года полтора-два назад что-то такое было — и как раз с рестораном «Лозания» связано.
— Хорошо, до завтра.
На улице на холодном сыром ветру Слава хоть и не стал трезвее, но немного приободрился, перестал поминутно зевать и вдруг предложил:
— Давай к Семену зайдем?
— На ночь глядя?
Я пытаюсь отговорить Славу не потому, что мне не хочется заглянуть к старому криминалисту Моисееву, с которым мы отработали вместе больше десятка лет. С ним всегда интересно. Меня беспокоит тот момент, что Семен Семенович что-нибудь выставит на стол, как водится. А Грязнову только этого и надо. Но отговорить его не удается, да, собственно, я не очень паникую — Славу нелегко свалить водкой. Другое дело, что утром будет трудно, а завтра ему нужна ясная голова. Решил, что успею шепнуть старику, чтоб нашел самую маленькую бутылочку в своей кладовке, и мы идем.
Звоним в аккуратно обитую дерматином дверь.
Семен Семенович открывает, не глядя в глазок, не спрашивая. И сразу начинает улыбаться.
Я тем не менее уточняю:
— К вам можно?
— Конечно!
— Клиентов нет, Семеныч? — спрашивает Слава. — А то ввалится сейчас пьяный грязный опер — будешь убытки подсчитывать!
— Я счет начальнику ГУВД выставлю! Заходите же!
Пока Слава раздевается в прихожей, потом долго моет в ванной руки, потому что в гостях у заместителя генерального прокурора с пьяных глаз схватил шпротину пальцами и теперь презирал себя, — пока он приводит себя в порядок, я успеваю-таки предупредить хозяина о дозволенных на вечер дозах. Семен Семенович послушно кивает и уходит хлопотать на кухню.
Когда Слава выходит из ванной, он кричит из кухни:
— Ребята! Готовьте в зале стол!
Но мы переглядываемся и двигаемся гуськом через узкую прихожую в тесную кухоньку.
— Давай здесь, Семен Семеныч. Нам так сподручнее, — кричит Слава. — Ну их, эти гостиные! Я всегда там себя неловко чувствую!
На плите кипит в кастрюле картошка, на столе копченая рыба, огурчики, ветчина. А венчает все пузатый графинчик вместимостью не меньше семисот граммов.
Я смотрю на Моисеева с немым укором, но он говорит:
— Что вы, Саша? Под хорошую закуску для троих мужчин — что там пить?! А на посошок сварим крепчайшего кофе — и порядок!
Ничего не остается делать, как смириться.
И снова мы выпиваем. Каким бы хорошим другом ни был Костя Меркулов, но здесь, в тесном уюте кухни, пьется гораздо приятней, чем в чопорном здании прокуратуры.
— Как ваши дела, Семен Семенович? Как здоровье? — спрашивает Слава, аппетитно хрустя огурчиком.
— Дела у меня как у Гобсека, если судить по масштабам операций, вот только богатства с копеечных своих гонораров не накопил пока. А здоровье что ж, скриплю помаленьку. Так все вроде ничего, даже выпить могу на уровне среднего возраста. Ногу вот только крутит часто. Это от ветхости и от погоды. Раньше легче было, когда погода менялась в соответствии с лунными фазами. Сейчас природа вслед за людьми совсем с ума сошла — бывает, два раза на дню ситуация с прогнозом синоптиков не совпадает. Сильнее стал хромать. Не заметили?
— Конечно, заметили, — быстро говорю я. — Потому и спрашиваем.
— Нет, если смотреть на жизнь философски, мне надо радоваться, что по мере возможности и делаю. В отличие от вас, молодежь, я уже на пенсии, поэтому и голова у меня болит только потому, что переел… Да какие у стариков проблемы, кроме стула и склероза. Расскажите, как ваши успехи? Нашли, кто в Славин сейф залез?
— Не нашли, но явно свой, гад! — ответил Слава и поведал о всех своих злоключениях последних дней.
— Может, свой, но не удивлюсь, если и чужой, — задумчиво сказал Семен Семенович. — Я понял так, что последнее ваше дело завязано на Чеченскую республику. Так я вам скажу, что там сплелись интересы не только преступных группировок, но и силовых министерств, и правительственных группировок…
