Алексей Макеев - Сыскари
Здесь, видимо, был тот же случай. Кирпичная одноэтажная коробка была выстроена добротно, но абсолютно безвкусно, к тому же самодеятельный архитектор напрочь упустил из виду отсутствие коммуникаций. К дому не были подведены ни водопровод, ни электричество. Вряд ли позаботились заасфальтировать подъезд. Поблизости не было ни реки, ни пруда, и вряд ли строение можно было использовать хотя бы как садовый домик. Здесь мог бы обитать отшельник, решивший бежать от благ цивилизации.
Но отшельника тоже не наблюдалось. Дом казался совершенно заброшенным, утонувшим в сугробах. Окна его были наглухо заколочены, двери заперты, подходы заметены снегом.
– Приплыли, – констатировал Стас Крячко, неодобрительно покачивая головой. – Вот как раз об этом я и говорил с самого начала. Опять мы будем в снегу по уши. Невооруженным глазом видно, что туда никакая машина не пройдет. Думаешь, там внутри кто-то есть?
– Вряд ли, – сказал Гуров. – В доме нет электричества, и печка, если таковая имеется, похоже, ни разу не топилась. Условия для существования не самые подходящие. Однако не так давно здесь кто-то побывал, Стас!
– Ты уверен?
– Смотри, под снегом угадывается тропинка. Кто-то тут в свое время основательно потоптался. Это обнадеживает. Во всяком случае проверить эту келью необходимо. Хотя штурм, кажется, отпадает. Свежих следов не видно – значит, вряд ли в доме кто-то прячется. При двадцатиградусном морозе это довольно проблематично.
– Дверь ломать придется.
– У нас есть постановление прокурора, – напомнил Гуров. – Имеем право.
Он махнул рукой лейтенанту, который прохаживался возле микроавтобуса. Тот отдал короткую команду, и группа захвата высыпала из машины. Засидевшиеся в тесноте милиционеры с удовольствием разминались, притоптывая каблуками, с любопытством посматривали на заколоченный дом. Лейтенант подошел к Гурову.
– Будем проникать в дом, – сказал Гуров. – С виду все вроде спокойно, однако особо резвиться не советую. Все-таки у нас тут не Масленица.
– Так точно, товарищ полковник, – сказал лейтенант. – Вас понял.
Гуров и Крячко со странным чувством наблюдали, как молодые парни, закинув за плечо автоматы, пробираются к дому по заснеженной тропинке.
– Все-таки приятно, когда самую противную работу выполняет кто-то другой, – заметил Крячко. – Жаль, эта простая мысль не пришла мне в голову лет на тридцать раньше. Может быть, тогда моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.
Милиционеры добрались до крыльца и принялись возиться с дверью. Двое пошли вокруг дома, чтобы проверить окна.
– Неприятно будет, если внутри ничего, кроме мышиного дерьма, не обнаружится, – сказал Крячко. – А ведь так оно, скорее всего, и будет. Как в сказках говорят – и возвратился он несолоно хлебавши…
– К чему ты мне тут сказки рассказываешь? – спросил Гуров.
– Просто настраиваю тебя на возможную неудачу, – объяснил Крячко. – Чтобы ты не испытал неожиданного разочарования.
– Не испытаю, – сказал Гуров. – Отрицательный результат – тоже результат.
Со стороны дома донесся морозный треск ломающегося дерева и воодушевленные возгласы – дверь была открыта. Люди на крыльце обернулись и вопросительно посмотрели на начальство. Проявлять инициативу они не спешили – команда попалась дисциплинированная.
– Стойте там! – Гуров махнул рукой и негромко спросил Крячко: – Ну пошли, что ли, сливки снимать?
Крячко кивнул, и они зашагали по направлению к дому. Подошел лейтенант и предупредительно заметил:
– Может быть, сначала ребята все проверят, товарищ полковник?
– Вместе будем проверять, – ответил Гуров. – Тут наметанный глаз нужен, а твои ребята штурмом все брать привыкли. Да и по какому поводу беспокойство? Думаешь, внутри есть что-нибудь живое?
– Ну все-таки, – застенчиво сказал лейтенант. – Мало ли что. Даже в Антарктиде люди живут.
– Антарктида – что! Можно сказать, самый юг, – заметил Крячко. – А у нас тут почти что север. Белое безмолвие. Без центрального отопления долго не протянешь.
Они поднялись на крыльцо, с которого милиционеры заботливо сбросили часть снега. За раскрытой дверью виднелась темная, как подвал, прихожая.
– Следов никаких не заметили? – спросил Гуров.
– Да как сказать, товарищ полковник… – отозвался один из парней. – Так чтобы конкретных следов – этого не заметили. Все в снегу. Но вообще чувствуется, что этой зимой тут бывали. Не больно давно – может, неделю назад. А может, две… Потому что на крыльце снега гораздо меньше, чем, скажем, на крыше или вот на карнизах… Хотя, может, я и ошибаюсь. А внутри тихо.
– Тихо – это хорошо, – сказал Гуров. – Люблю, когда тихо. Поэтому мы тоже шуметь не будем. С нами двое человек пойдут, а остальные пока снаружи подождут. Только пусть кто-нибудь мне фонарик даст – я почему-то в темноте ни черта не вижу.
Один из милиционеров полез за пазуху и вручил Гурову длинный круглый фонарик, теплый на ощупь. Гуров зажег его и шагнул через порог.
Половицы под ногами откликнулись резким морозным стуком. В доме было так же холодно, как и за его стенами. Свет фонаря выхватил из темноты голые безжизненные стены, на которых во многих местах полопалась штукатурка, потом некрашеную, наглухо прикрытую дверь, ведущую в комнаты. Справа, прислоненный к стене, стоял грубо сколоченный деревянный щит. В углах висела спутанная мертвая паутина. Гуров навел фонарь на ручку двери и сказал:
– Ну-ка, кто-нибудь, откройте!
Из-за его спины выдвинулся милиционер, на всякий случай сбросил с плеча автомат и свободной рукой резко дернул на себя дверь. Она открылась со звуком распечатываемого шампанского. Из глубины дома не доносилось ни звуков, ни запахов. Там тоже была темнота и морозный, царапающий горло воздух.
Гуров посветил фонариком. Перед ним была пустая замусоренная комната, из которой вел дверной проем в следующую. Там тоже было темно и голо, но в углу стояла грязная канистра, от которой сильно пахло керосином.
– Почему керосин? – спросил Гуров. – Значит, должна быть керосиновая лампа, как ты думаешь, Стас?
– Логично, – согласился Крячко. – Но в наших широтах логика не всегда выручает. Керосин может быть здесь просто так.
– Просто так? – переспросил Гуров. – Ничего нет, хоть шаром покати, а керосином запаслись?
– Керосин, соль, спички – наш традиционный набор, – сказал Крячко. – Просто остальное прикупить не успели. Увлеклись алмазами.
– И все-таки давайте поищем, для чего здесь мог понадобиться керосин, – предложил Гуров. – Может быть, есть еще помещение?
На пороге забухали шаги, мелькнул луч фонаря, и молодой голос позвал:
– Товарищ полковник! Я тут на кухню заглянул. Я щит в прихожей сдвинул, а за ним еще одна дверь. Там кое-чего из жратвы и это… пепельница с окурками. Там и лампа керосиновая есть.
– Что я говорил? – торжествующе заметил Гуров. – В таком случае, прошу на кухню, господа!
Перешли на кухню, и Гуров понял, что именно это помещение использовалось хозяевами как основное. Здесь тоже были заколочены окна, но некоторое подобие жилища все-таки вырисовывалось. Стояли стол, шкаф, четыре старых стула и ни к чему не подключенный холодильник послевоенного выпуска. На стене висела керосиновая лампа с закопченным стеклом.
– Уютно! – иронически заметил Крячко. – Даже питание налажено!
На столе, застеленном смятой газетой, действительно валялись какие-то окоченевшие объедки и тускло поблескивала порожняя водочная бутылка. Крячко шагнул ближе.
– Ну-ка, посвети! – скомандовал он милиционеру, а затем с энтузиазмом воскликнул: – Лева, смотри сюда! "Вечерка"-то почти свежая! От шестого января. То есть гуляли здесь, по крайней мере, не раньше шестого января. Но я думаю, вряд ли жратву заворачивали в свежую газету. Они здесь были совсем недавно, Лева! Наверняка после ограбления. И тропинка во дворе…
– Приехать в эту дыру, в этот ледник, чтобы выпить и закусить? – задумчиво произнес Гуров. – Странное желание! Но, может быть, кто-то смотрит на это дело иначе?
– Действительно, странновато, – со смешком сказал милиционер, обнаруживший дверь на кухню. – Летом еще понятно было бы. А так я бы, например, ни за какие коврижки не поехал. Разве что по делу. Тогда попутно и врезать можно было бы – для разогрева организма.
– По-моему, золотые слова! – сказал Гуров. – Именно "по делу"! Все-таки было у них тут дело, было. Значит, давайте искать, в чем тут это дело. Вы, ребята, пошарьтесь-ка хорошенько в комнатах – может, мы что-то там не углядели. А мы с полковником кухней займемся.
– Кухня – наше слабое место, – добавил Крячко.
Милиционеры вышли. Гуров медленно обвел лучом фонарика все углы в комнате.
– Тайник? – вслух предположил он. – Если придется переворошить всю эту хибару, то я нам не завидую!
– Лева! Посмотри-ка! – вдруг взволнованно сказал Крячко, присев у стола на корточки. – Сюда, сюда свети!
