Андрей Кивинов - Мыс Доброй Надежды

У того места, где путешественники готовили шашлыки, бакубонги снова остановились. Вася мысленно обругал Уварова последними словами за то, что тот так и не удосужился замести следы своего преступления: обрубок пограничного дерева бакубонгов продолжал торчать у края полянки, как бельмо на глазу.

Бегемоты увидели это варварство и, потрясая копьями, двинулись на пленников, но старший из них, высокий абориген со свернутым набок носом, остановил расправу. Он что-то прокричал соплеменникам, и те, бросая злобные взгляды на Васю и Нгубиева, немного успокоились. Правда, пинки по спинам пленных после этого случая стали чаще и болезненнее.

— Ты как, Петя? — Рогов посмотрел на Петрухин нос и тут же получил звонкую затрещину от идущего позади бегемота.

— Ты чего, гамадрил? — обернулся Рогов к обидчику, но тот, мерзко улыбаясь, приставил к его щеке острие копья и с силой надавил.

— Не дергайся, Вася, — прокричал ему Петруха, — а то не доведут нас!

Резкий удар прикладом в спину оборвал его слова, и пленники больше не пытались переговариваться.

Лес расступился, и впереди показалась деревня. Процессию сразу окружили жители деревни — голосистые (от слова голос, а не…) бабы и пацаны, которые швыряли в пойманных комьями сырой глины, норовя попасть в лицо. Никто им в этом не препятствовал.

Рогову оставалось только догадываться, что натворили здесь его компаньоны, коль скоро местные жители встречают их так вдохновенно.

Их подвели к хижине вождя. Предводитель отряда, склонившись в почтительном поклоне, отправился на доклад к начальству, и вскоре к пленникам вышел Тонго. Этот жирный витязь в леопардовой шкуре держал в правой руке огромную кость, с которой свисали серые лохмотья мяса. По небритому подбородку вождя стекали лоснящиеся струйки жира. Тонго презрительно посмотрел на пленников и смачно отрыгнул. Бакубонги разом замолчали.

— Напрасно мы тебя отпустили. — Вождь ткнул костью в грудь Нгубиева.

— Ну и что ты нам сделаешь? — с вызовом спросил Петруха, оттопыривая распухшую губу.

— Вы хотели убить бакубонга, — предъявил Тонго. — Это страшное преступление.

— Не хотели мы никого убивать! — отчаянно запротестовал Петруха. — Мы хотели про одного белого узнать. Ты же не стал говорить…

— Врешь! — Тонго замахнулся костью.

— Петя, скажи ему, что я из русской мафии! — заволновался Вася, глядя на толстого дикаря.

— Думаешь, этот урод о ней слышал?

К Тонго подскочил абориген и, показывая копьем в сторону саванны, что-то возмущенно проорал. Густые брови Тонго полезли наверх от удивления, а губы затряслись в негодовании. Вождь отбросил в сторону кость и вытер руки о свою одежду. Золотые часы Данилова ярко сверкнули на солнце.

— Вы сожгли наше пограничное дерево! Вы объявили войну бакубонгам!

— Какое еще дерево? — включил дурака Петруха.

— Там, у дороги! — Тонго показал рукой в сторону леса. — Вы ответите за все! Пусть теперь говорит мой народ!

Тонго повернулся к воинам и задал им какой-то вопрос на своем диалекте. Бакубонги, потрясая оружием, громко закричали нечто страшное и злобное. Тонго удовлетворенно кивнул головой и повернулся к пленникам.

— Вы тоже будете сожжены, — объявил он. — Так решил мой народ.

— Ты соображай, что болтаешь! — возмутился Петруха. — Тогда придет мой народ и все здесь спалит. Понял? Так что давай развязывай, и мы уйдем по-хорошему!

— Бакубонги никого не боятся, — ответил Тонго, презрительно усмехнувшись.

— Вот чурка! — по-русски выругался Нгубиев и сплюнул на землю. — Скинхедов на тебя нету.

Тонго сделал знак рукой, к пленникам подбежали воины, схватили их под руки и потащили к двум деревянным столбам, стоящим посреди деревенской площади.

— Вечером будете на костре! — вслед им прокричал Тонго и засмеялся…

— Чего он хочет? — спросил Вася, который ни слова не понял из разговора Нгубиева с вождем бакубонгов.

— Шашлык из нас сделать, — глухо ответил Петруха, — сволочь.

Только сейчас Вася заметил, что вдоль всего периметра деревенской площади в землю воткнуты длинные деревянные жерди, на которые сверху насажены человеческие черепа с остатками волос.

И это были не муляжи.

Игорь и Никита пробирались по лесу с осторожностью опытных охотников и наконец вышли на обочину дороги. В канаве скучал перевернутый «гелен».

— Давай подождем немного, — шепнул Уваров Плахову. — Вдруг засада…

Игорь кивнул, и они залегли в высокой траве, прикрывшись ветками кустарника.

Пролежав десять минут и окончательно убедившись, что кроме них здесь никого нет, опера вышли из леса и осторожно направились к машине.

— Черт, все раздолбали, — разочарованно констатировал Никита, глядя на покореженный автомобиль. — Покрышки порезали… Предусмотрительные, гады. Хрен теперь его продашь. Только на запчасти.

— Какие еще запчасти, что ты плетешь? — Игорь спустился в канаву и заглянул в салон.

— Чего там?

— Ничего, — развел руками Плахов. — Все сперли. Ни еды, ни воды, ни карабина.

— Посмотри, там мобила в бардачке была, — с надеждой сказал Никита. — Может, не заметили?

— Эта? — Плахов бросил к ногам Уварова расплющенный в лепешку телефон.

— Вот сволочные бегемоты! — выругался Никита Андреевич. — И что теперь делать?

— Придется на своих двоих. — Игорь вылез из канавы, отряхнулся и посмотрел на дорогу. — Здесь ловить нечего.

— Тридцать кэмэ? — заканючил Уваров. — Пешкодралом?

— У тебя есть другие варианты? — Не глядя на Никиту, Плахов выбрался из канавы и по солнцу выбрал направление. — Туда!

Уваров с горечью посмотрел на останки несчастного джипа, вздохнул, сплюнул и побежал следом за быстро удаляющимся Плаховым:

— Погоди, Игорек…

Плахов, не оборачиваясь, продолжал идти вперед. Никита догнал его, и они молча двинулись по дороге, поднимая оранжевую пыль подошвами ботинок.

Путь им предстоял неблизкий. И не совсем приятный…

Глава 13

ВЕЛИКИЙ КОЛДУН

Нет здесь воды, и всюду камень.

Камень, и нет воды, и в песках дорога.

Дорога, которая вьется все выше в горы.

Горы эти из камня, и нет в них воды.

Рогова и Нгубиева поставили спинами к деревянным столбам и плотно притянули к ним грубыми веревками, так что пленники не могли пошевелить ни рукой ни ногой. Вася ошарашенно крутил головой, разглядывая мрачные декорации дикарского капища, а Нгубиев, все еще не потерявший надежды договориться с вождем бакубонгов, вытянул шею и пытался привлечь к себе внимание Тонго, крича ему что-то по-английски.

Наконец вождь бакубонгов услышал вопли Петрухи, подошел к пленникам и, проверив надежность веревок, остановился напротив:

— Чего ты еще хочешь?

— Тонго, хочешь, я дам тебе денег? — предложил взятку Петр Первый. — У моего папашки денег видимо-невидимо! Позвоню — и сразу привезут. Сколько надо?

— От денег все зло, — нахмурился вождь. — Бакубонгам не нужны деньги.

— Деньги всем нужны, коллега. Ты вон часики-то нацепил, а они тонны на две тянут.

Тонго презрительно посмотрел на вождя крокодилов, потом повернулся к своим воинам и что-то громко сказал. Те дружно засмеялись.

— Не хочешь денег, — продолжил торговаться Петруха, — давай договоримся о чем-нибудь другом. Я все могу достать!

— Бакубонги не договариваются с врагами, — пафосно ответил Тонго. — Ты привел сюда этих белых, а белые ради золота и алмазов убивали наших предков и выгнали их со своих земель. И бакубонги пришли сюда.

— Это когда было? Ты еще про Васко да Гаму вспомни, — раздраженно возразил Петруха. — Ты оглянись вокруг, Тонго, сегодня двадцать первый век в саванне.

Вождь бакубонгов степенно осмотрелся вокруг и усмехнулся.

— Да, это было давно, но это ничего не меняет. Мы живем обычаями предков, и время не властно над нами.

— Он же твоих предков не выгонял. — Петруха мотнул головой в сторону Васи. — Я тоже. Какие к нам-то предъявы?

— Ты служишь им. — Тонго указал пальцем на побледневшего Васю. — А они ненавидят бакубонгов.

— Чего он? — забеспокоился Вася.

— Говорит, ты бегемотов ненавидишь, — ответил Петруха и снова обратился к Тонго. — Да он вообще из другой страны! Своего знакомого ищет. Давай мы тебе новое дерево посадим.

— Гражданин бегемот, — закричал по-русски Вася. — Я за мир между народами! Отпустите нас!

— Бесполезно, не трать сил. Все равно ничего не понимает, обезьяна…

Тонго повернулся к своим воинам, которые снова начали громко хохотать.

— Вот собаки черномазые, — зло прошипел Вася и сплюнул на землю.

Смех сразу затих. Тонго подошел к Рогову и, приблизив к нему свое лицо, заорал, брызгая слюной: