Николай Леонов - Наперегонки с убийцей
– Сколько еще тут таких дегенератов, как ты? – лениво, через губу бросил Боровиков, обращаясь к пленнику.
– Больше никого. – Тот не отрывал взгляда от направленного на него дула «ПМ». – То есть еще есть Толик. Он в приемной, но…
– Займитесь этими ковбоями, – распорядился Гуров.
Цаплин и Боровиков остались с задержанными, а сам полковник двинулся дальше по коридору.
Кабинет Бесшапошникова был последним по левую сторону. Гуров распахнул дверь приемной, но на том месте, где во время прошлого визита он видел секретаршу Александра Ивановича, на этот раз восседал молоденький белобрысый парень с глазами альбиноса. Пистолет был направлен на вошедшего, но рука заметно дрожала. Бледное лицо также свидетельствовало о том, что его обладателю еще никого не приходилось убивать. Гуров даже не стал целиться в него из «штайра».
– Брось оружие, – негромко произнес сыщик.
Дверь в кабинет Бесшапошникова была закрыта неплотно, и через щель Гуров заметил, как на фоне окна мелькнула чья-то тень. Альбинос был последним препятствием перед встречей с Александром Ивановичем. Однако парень не торопился исполнять приказание полковника. Пистолет все еще подрагивал в его руке.
– Брось. Не будь идиотом. Ты же не хочешь схлопотать срок?
– Вы должны уйти, – еле слышно промямлил парнишка.
– Я не могу. – Гуров натянуто улыбнулся. – Я при исполнении, и у меня ордер на арест. Ты же можешь беспрепятственно убраться, и никто не тронет тебя. Я скажу своим ребятам, чтобы отпустили.
Альбинос молча смотрел на него. Он словно вошел в состояние ступора. Полковник решил помочь ему в принятии верного решения. Он подошел к парню и мягко вынул оружие из пальцев. Положил на стол.
– Иди.
– Вы думаете?… – Тот покосился на директорский кабинет.
– Иди-иди. – Гуров похлопал его по спине.
Парень неторопливо поднялся и на негнущихся ногах пошел к выходу. Полковник провожал его взглядом до тех пор, пока его неуклюжая фигура не скрылась за дверью. Только после этого двинулся в кабинет Бесшапошникова.
Александр Иванович стоял посредине кабинета с графином в руках. Принять последний за оружие можно было с огромной натяжкой, а потому Гуров убрал «штайр» обратно в наплечную кобуру.
– Что-то мне подсказывало, что мы с вами непременно увидимся еще раз, – сказал он, обращаясь к Бесшапошникову. – Только в глубине души я надеялся на встречу по другому поводу.
– Я предупреждал… – Бесшапошников приложился губами к носику графина и сделал внушительный глоток. Струйка воды скатилась по его подбородку и поползла за воротник белой рубашки. – Я сразу предупреждал, что добром это не кончится. Но кто меня слушал?…
– Я готов вас выслушать. – Полковник пристально смотрел в лицо собеседнику. – Любые ваши откровения будут полезны для нас обоих.
Бесшапошников покачал головой.
– Я не могу, – сказал он. – Он убьет меня.
– Елисеев?
– Какой, к черту, Елисеев? Я уже в курсе того, что вы с ним сделали. Я говорю о другом человеке.
– О ком?
– Не могу…
Гуров тяжело вздохнул.
– Пойдемте со мной, Александр Иванович. Я постараюсь убедить вас в обратном.
В глазах Бесшапошникова метнулся страх. Он отступил на несколько шагов назад и еще раз отрицательно покачал головой.
– Пойти все равно придется, – произнес полковник. – И лучше не заставляйте меня тащить вас силой.
Бесшапошников поставил графин на стол. Гуров отошел в сторону, любезно пропуская директора «Местарджа» на выход.
Глава 21
– Куда я поеду в таком виде, Петя? Арестовывать директора «Местарджа»? Это ты сам придумал? – Крячко переложил телефонную трубку в левую руку.
– Ты до сих пор не переоделся?
– У меня не было времени.
– Хорошо, – не стал спорить Орлов. – Тогда жми к себе домой, возьми какие-нибудь шмотки и – в управление. Я буду у себя – и думаю, что к этому времени Гуров с ребятами тоже вернется. Нас ждет нешуточный конфликт с ФСБ…
– Это еще почему? – удивился Станислав.
– Не по телефону, – лаконично ответил генерал. – Приезжай, и поговорим. Сколько времени тебе нужно?
– Ну, полчаса на все про все хватит.
– Договорились.
– Стой-стой! – едва успел выкрикнуть Крячко прежде, чем собеседник успел повесить трубку. – А кто поехал с Левой на операцию?
– Цаплин и Боровиков. А что?
– Просто я подумал… – Крячко стушевался и тут же поспешил свернуть разговор. – Нет, ничего. До встречи, Петя.
Некоторое время полковник стоял с трубкой в руке, из которой уже доносились гудки отбоя, и тупо пялился в одну точку. Боровиков?… Лариса говорила, что оборотень вполне мог быть и из их ведомства, из Главного управления. Яшу Цаплина Стас знал хорошо и был уверен в нем, как в самом себе. Но что касается Владимира Боровикова, то за него с ходу Крячко поручиться не мог. А что, если?… Да нет. Подобных совпадений быть не может, да и Гуров знал, кого брать с собой на операцию. Этого старого лиса не проведешь…
Крячко покинул квартиру, когда на часах было без четверти пять, то есть уже через шесть-семь минут после беседы с Орловым. Спускаясь по лестнице, Стас услышал, как внизу хлопнула подъездная дверь, и тут же до него донесся звонкий собачий лай.
– Фу, Джина! Тихо! – Голос принадлежал женщине преклонных лет и был не менее визгливым, чем лай ее питомца. – Здравствуйте, молодые люди. А вы к кому?
Ей никто не ответил, и уже через мгновение женщина спросила снова:
– Вы от Борьки, что ли? Из четырнадцатой? Так нечего здесь толпиться. Или поднимайтесь, или уходите. Накурят тута – не продохнуть. Идите-идите, молодые люди… Тихо, Джина! Я кому сказала.
Собачка продолжала истошно заливаться, но, кроме женского голоса, Крячко по-прежнему не слышал никакого другого. На лестничном пролете, тянущемся с первого этажа вверх, полковник остановился. Не сама же с собой разговаривала эта особа? Да и собака на кого-то ожесточенно нападала… Значит, там внизу кто-то был. И если женщина обращалась к ним «молодые люди», то это как минимум не один человек. Засада? Но на кого? На него? Станислав бесшумно достал из кармана пистолет и чуть свесился с перил, вглядываясь в полумрак цоколя.
Женщина лет шестидесяти в легком пестром сарафане стояла на первой ступеньке, держа на тонком поводке короткошерстую таксу. Собака тявкала, высунув язык, а хозяйка только жестче натягивала поводок. Спиной к ним стояли двое, но Крячко не мог видеть лиц. Бросалось в глаза только то, что они были облачены во все черное.
– Я с кем разговариваю, молодежь? – не унималась владелица таксы. – Вы чего морды-то воротите? Сказано вам – уходите. Или милицию вызвать?
Один из двух стоящих у основания лестницы мужчин чуть повернул голову и едва различимо на слух прошипел:
– А ну, жми отсюда, тетка. Я сам из милиции. Ясно? А будешь бузить тут, пятнадцать суток схлопочешь. И это в лучшем случае. В худшем я…
Его приятель поднял голову вверх, и его взгляд встретился со взглядом Крячко. Все, что смог разглядеть в этот момент Станислав, – черную спецназовскую маску с прорезями для глаз.
– Он уже здесь, Вадим!
Его крик перекрыл лай собаки, а затем незнакомец выхватил откуда-то пистолет и выстрелил в Крячко. Стас подался назад, и пуля не успела зацепить его. Негромкий хлопок свидетельствовал о том, что оружие снабжено глушителем. Женщина заголосила так, что ее наверняка было слышно не только на самых последних этажах, но и в соседних подъездах.
– Тварь!
Еще один аналогичный хлопок оборвал женский крик на самой высокой ноте. Еще хлопок, и замолчала такса.
– Давай наверх! Прикончи его!
Стас не стал ждать, пока противник поднимется к нему. Одним махом перелетев через ступеньки, он мягко приземлился на бетонную площадку и, поймав на прицел крайнего мужчину в маске, выстрелил. Пуля ударила неприятеля в грудь. Он содрогнулся всем телом и упал лицом вниз. Его подельник, выстрелив в ответ, ретировался под лестничное перекрытие и нашел укрытие у двери, ведущей в подвал. Рвануть на выход без риска получить порцию свинца от полковника он уже не мог.
– Выходи, гаденыш! – Крячко почувствовал, как в нем закипает злоба при виде лежащей на ступенях женщины с раскроенным черепом, вся вина которой заключалась лишь в том, что она не вовремя оказалась в подъезде. А ведь по сути она спасла Станиславу жизнь. Опереди он ее всего на минуту, лежал бы сейчас на том же самом месте. – Брось пушку и выходи!
Отклика не было. Крячко осторожно спустился ниже и остановился в непосредственной близости от мертвой женщины. Проверять у нее пульс или дыхание не имело никакого смысла. Одного взгляда было достаточно, дабы понять, что она мертва. То же самое относилось и к ее таксе. Пуля угодила собачке в живот.
