Николай Леонов - Коррупция
– Руслан может вернуться, – начал он нерешительно.
– Не может, – Гуров достал блокнот, написал несколько слов и номер телефона и передал Лебедеву. – Вы сидите здесь и ждите моей команды. Если Волин вас неожиданно выгонит, позвоните, сообщите, вас подберут.
– Я не чемодан! – возмутился Лебедев.
Гуров на реплику не среагировал, продолжал говорить ровно, монотонно:
– О наркотике вы, конечно, ничего не знаете. Когда и кому вы должны передать собранные деньги? И кстати, сколько вам привезли?
– Я не считал, но больше ста миллионов, – ответил Лебедев. – Деньги либо уже увезли, либо увезут в ближайшие сутки.
– Чего ждут боевики, транспортировавшие деньги, почему не уезжают? – спросил Гуров.
– Надеются получить валюту.
– Как вам удалось приготовить такую гадость? – Гуров отодвинул чашку. – Ладно, я обещал, давайте решать с вами.
Гуров говорил долго, порой повторялся, наконец Лебедев не выдержал и перебил:
– Я не дебил, давно все понял.
– Это сейчас, сидя в безопасности. Когда начнет припекать, вы в своей головушке не найдете ни одной толковой мыслишки, – возразил Гуров. – Терпите, потом благодарить будете.
И Юрий Петрович терпел, стараясь запомнить все гуровские варианты: если случится то-то, следует сделать это, а если произойдет то-то, необходимо не делать ничего.
– Ваша судьба в ваших руках, – Гуров взял свою чашку, вымыл, протер стол, внимательно осмотрел пол.
– Что мне сказать Руслану по поводу вашего визита? – поинтересовался Лебедев.
– Здесь никого не было.
– Что с вами, подполковник? – возмутился Лебедев и ткнул пальцем в пол. – Швейцар, он доложит…
– Это вряд ли, – перебил Гуров, пошел к дверям, остановился, посмотрел Лебедеву в глаза. – Желаю никогда в жизни меня не видеть. Вы плохо прожили свои годы, попробуйте последние прожить хотя бы прилично. А!… – Он махнул рукой и вышел.
* * *Когда Юрий Петрович, расставшись с подполковником Гуровым, сидел на лавочке Тверского бульвара и приводил свои мысли и чувства в порядок, он уже находился под наблюдением оперативников.
Погода не располагала к продолжительному самосозерцанию, и вскоре финансист поднялся, вновь прошелся по улице Горького, нехитро «проверился», остановил частника и приехал на Ордынку.
Квартира, в которой он организовал частное отделение банка, была расположена в новом доме, на четвертом этаже. Именно сюда затянутые в кожу и лайку добры молодцы привозили деньги своих хозяев. Надо сказать, что Ордынка – улица, которая мало подходит для тайных сделок. Она малолюдна, ее магазины провинциалов не привлекают, и оперативники быстро разобрались, кто здесь кто.
Действовали добры молодцы с наглостью, похожей на кретинизм: подкатывали на машинах прямо к подъезду. И лишь некоторые останавливались за квартал, который потом преодолевали пешком, перекладывая из рук в руки увесистые портфели и чемоданы. Только одна пара, проявив максимум находчивости, появилась из проходного двора.
Через тридцать-сорок минут гонцы, помахивая пустой тарой, чтобы всем стало ясно, что груз оставлен в доме, появлялись на улице и уезжали в надежном сопровождении.
Наконец денежный поток иссяк, боевики расселились по Москве. Это командировочному в столице негде голову приклонить, деловой же человек подобный вопрос решает крайне просто. Места их стоянок плотно блокировали, у «банка» Лебедева оставалась охрана, как известно, – любой банк стерегут люди с оружием.
Полковник Орлов ждал: интересно посмотреть, каким образом такой солидный груз вывезут из дома, а еще более интересно, куда направят.
И эту проблему решили тоже незамысловато. Среди бела дня к подъезду подкатил рафик, из которого трое дюжих молодцов вынесли явно пустой контейнер, а через некоторое время, надрываясь, погрузили его снова в машину и укатили. Контейнер сдали на товарной станции, оформив груз как школьные учебники для армянских детей, пострадавших в результате землетрясения.
С первого дня Орлов мучился сомнениями, чувствовал – в происходящей истории что-то не так, и он, старый сыщик, тянет пустой номер. Он начинал прощупывать каждое звено отдельно, но фальшивого обнаружить не удавалось.
Прибывающие с грузом парни были настоящие, четверо находились в розыске, девушки, которые посетили гостей, имели наметанный глаз и впоследствии подтвердили, что парни «крутые», явно при деньгах, две из них даже видели оружие. Принимал груз Лебедев, в подлинности которого тоже сомневаться не приходилось. Черного хода в доме не было, окна квартиры выходят лишь на улицу, подъездом пользуются лишь жильцы дома – три молодые семьи, двое студентов, снимающих квартиру, и основное население подъезда – пенсионеры. Никто из них никаких портфелей, тяжелых сумок и чемоданов не выносил. Груз, Орлов избегал употреблять слово «деньги», в дом доставлен, из дома отбыл только контейнер. Следовательно, груз либо в нем, либо остался в доме.
Полковник доложил генералу, получил «добро» прокурора, пригласил понятых и бухгалтеров, вскрыл контейнер и обнаружил в нем полные собрания сочинений Сталина, Ленина и Большую советскую энциклопедию.
Обыск квартиры, которую занимал Лебедев, ничего не дал. Деньги, а теперь стало ясно, что тащили в квартиру не какой-то неизвестный груз, а именно деньги, исчезли.
«Я размотаю это дело, – решил Орлов, – сейчас не деньги главное». И когда в очередной раз Гуров вышел на связь, приказал:
– Слушай внимательно. Через час я подъеду к кинотеатру повторного фильма, и ты сядешь в мою машину. Дальнейшее промедление может меня прикончить.
Никакой приказ не мог сейчас вынудить Гурова сделать то, что он считал неправильным. Но когда он услышал, что его начальнику и другу грозит опасность, то сказал лишь одно слово:
– Понял.
Когда Гуров подошел к «Волге», она медленно двинулась по улице Герцена, свернула в тупик и остановилась. Гуров сел позади, поддернул плотные шторки. Орлов развернулся на сиденье, посмотрел на сыщика и сказал:
– Да, за прошедшие дни мы с тобой не помолодели.
– Что не удалось ни одному человеку на земле, – в тон ответил Гуров.
– Горбатого могила исправит. Я больше ждать не могу и сегодня дам приказ к задержанию.
– Это невозможно. Я держу руку на пульсе, валюта не появилась, задерживать рано.
– Не спрашивай, как это случилось, но мы упустили собранную Корпорацией кассу. С контейнера не сводили глаз, а когда вскрыли, он оказался макулатурой.
И хотя Гуров молчал, полковник повысил голос:
– Не перебивай! Знаю, сегодня у меня половина оперативников несмышленыши, но других-то нет…
– Но уж для такого задания можно было подыскать…
– Стеречь деньги? Какой участок важнее? А кто держит под наблюдением боевиков? Через два дня начнется сессия Верховного Совета, с завтрашнего дня съезжаются депутаты. Деньги, валюта, наркотики – пусть все горит голубым огнем, – но мы должны бандитов захватить.
– Должны, – согласился Гуров. – Но головка снова уйдет.
– Позор, что я жизнью человека без депутатского значка рискую, а жизнью того, что со значком, рисковать не могу. Но, как говорится, что выросло, то выросло. Я такой.
– Все мы такие, – Гуров вздохнул, протянул руку и погладил седую голову полковника.
Орлов обомлел, затем с придыханием произнес:
– Ну, Лева…
Копируя начальника Гуров махнул рукой и сказал:
– Да ладно! Не бери в голову, все как-нибудь образуется. Когда будешь брать?
– В пять утра. Ключи ко всем дверям мы изготовили, войдем спокойно.
– Засовы, цепочки?
– Лева, ты забываешься…
– А я забывчивый, – Гуров кивнул. – Как генерал?
– Плохо. Приказано строить правовое государство, но закон, не обеспеченный силой, – лишь декларация, привычный для нас лозунг. Ни денег, ни техники, ни профессионально обученных людей…
– Извини, – перебил Гуров, – ты разговариваешь со мной так, словно я отсутствовал годы…
– Лева, нынче иной день идет за месяц. Ну ладно, – Орлов улыбнулся, – давай согласовывать. Да, совсем забыл. Я привез твой пистолет.
– У меня есть, – сказал Гуров. – И получше…
– Это когда брали Бахрушина? – Орлов вдруг улыбнулся. – «Магнум» с глушителем? А я догадался, что ты тогда пистолетик зажал, – он попытался придать голосу официальность. – Товарищ подполковник, сейчас не те времена, сегодня такая история может для вас кончиться…
– Петр, – остановил начальника Гуров. – Пусть история кончится. И пусть я отвечу лишь за укрытие изъятого у преступника пистолета.
* * *– Человек предполагает, а начальство располагает, – произнес Константин Васильевич Роговой и протянул через стол сидевшему напротив Волину конверт.
Референт вынул из конверта паспорт и билет на самолет.
– Когда? Куда? – несколько опешил Волин, заглянул в паспорт и увидел фотографию Патрона. – Ничего не понимаю.
