Максим Есаулов - Недетские игры
– Ты что, сука, делаешь? – Лемехов перебежал через дорогу и подскочил к Стасу, замахиваясь кулаком.
Скрябин развернулся навстречу и ткнул стволом пистолета в дряблый живот администратора:
– Тихо, братан, тихо. Машину открой. Быстренько.
Лемехов растерянно посмотрел на пистолет и нашарил в кармане пиджака ключи от машины. Скрябин немного посторонился, подпуская Лемехова к двери, но при этом держась вплотную, чтобы прохожие не видели пистолета. Лемехов с брелка отключил сигнализацию. Сирена замолкла, щелкнул, срабатывая, центральный замок.
– Садись, – приказал Скрябин.
Лемехов тяжело опустился на сиденье машины. Скрябин достал наручники, приковал администратора за одну руку к рулю, потом обежал «Мерседес» спереди и занял пассажирское место.
– Приплыли, Саня!
– А вы кто?
– Майор Чернов, спецотдел по борьбе с терроризмом. Ох, и сядешь ты теперь у меня, Саня, лет на двадцать.
– Это за что?
– За связи с «Аль-Каидой».
Лемехов нервно захохотал, дергая прикованной рукой и оглядываясь по сторонам:
– Это что, розыгрыш? Скрытая камера?
– Камера у тебя будет закрытая, общая. Друзей надо выбирать аккуратнее, Саня.
Администратор перестал смеяться и вертеть головой в поисках съемочной группы. Наморщив лоб, уставился в одну точку. Задвигал толстыми губами, видимо, беззвучно перечисляя самых ненадежных товарищей.
Скрябин ему помог:
– Засветился ты, Санек, с одноглазым, – и показал фоторобот.
Вид казенной бумаги со штампом «Экспертно-криминалистическое управление ГУВД…», перечислением примет взрывника и примечанием мелким шрифтом: «При задержании преступника сообщить по телефону…» – убедил Лемехова лучше любых других доказательств.
– Я так и знал, что этот гад что-нибудь натворит! – В голосе администратора послышалось облегчение.
– А ты, значит, не при делах?
– Да откуда я?… Какое «при делах»! Он в прошлом году случайно зашел. Мы в одном классе учились, а потом лет двадцать не виделись.
– С кем?
– С Толяном этим.
– Полностью фамилия, имя, отчество.
– Грибов Анатолий, отчества не знаю.
– Номер школы?
Лемехов с трудом вспомнил:
– Эта, как же ее? Уй, ё-ё… Сто тридцать шесть!
– Под какими кличками его знаешь?
– Ну, Румын. Еще Поджига. Да снимите вы наручники, ей-богу, неудобно же!
– Почему Румын? Почему Поджига?
– Румыном звали, потому что он в Бухаресте родился, у него отец там служил. А Поджигой прозвали потому, что он хотел стул химичке взорвать. Что-то сделал не так, и только загорелось.
– Зато потом взрывалось удачно. Хочешь сказать, ты не знаешь?
– Нет, не знаю, честно, – Лемехов прижал к груди растопыренную пятерню.
– Что, и на руки его не смотрел?
– Он сказал, что взрывником на севере работает.
– Работает на севере, а к тебе играть приезжает?
– Так командировки. Туда, сюда… Он так говорил.
– Когда он последний раз приходил?
– Позавчера. Посидел чуть-чуть, рублей пятьсот проиграл и ушел.
– Сейчас, значит, в городе?
– Да, вроде, должен быть. Обещал на днях опять появиться. А он что, правда, с арабами связался?
– Адрес у него какой? Телефон?
– Да откуда я…
– Что, не выпивали никогда вместе?
– Почему? Здесь бар есть поблизости. Иногда бухали…
– А как у него с бабами?
– Их у него море. Я так понимаю, он у них живет. То у одной, то у другой. Если деньги есть, то бабы любят.
– Кого-нибудь знаешь?
– Он их сюда не приводит. Правда, одной как-то песенку заказал. Это как раз позавчера было, когда он приходил. Шел концерт по заявкам. Он позвонил и сказал, что в день рождения любимой хотел бы заказать песенку «Александра». А потом позвонил этой девахе и сказал: «Санька, включай „Эльдорадио“, там для тебя подарочек будет». Я, кстати, могу вам адрес этой девахи дать.
– Та-а-а-ак… Откуда взял?
– У нас здесь один пацанчик играет из агентства недвижимости. Так вот Толька квартиру для этой девчонки через него снял. Я могу узнать.
– Иди, узнавай.
– Так пацанчик-то вечером только придет. Он после работы играет.
– Когда узнаешь – позвонишь. – Стас вырвал из блокнота на торпеде машины листок, нацарапал номер «трубы». – Если придет Румын – тоже позвонишь. Будет неудобно говорить – спросишь про запчасти для своего «Мерседеса». Все понял?
– Все. – Лемехов спрятал бумажку.
– И не вздумай валять дурака. У нас приказ с террористами не церемониться. Если что – снайпер просто завалит тебя с твоим корешом, вот и вся песня.
Скрябин расстегнул наручники. Потирая запястье, Лемехов наклонился к лобовому стеклу, высматривая спрятавшихся на крышах домов снайперов.
* * *Закрывшись в кабинете, Шилов и Джексон обговаривали последние детали.
– Вот тебе «Лексус» на всякий случай, не потеряй, – Роман положил на стол брелок с радиомаяком, подаренный Нео. – Жми кнопку, и мы примчимся на помощь.
– Если успеете. – Джексон подбросил брелок на ладони. – Кто еще будет в курсе?
– Стасу скажу.
– А Громов?
– Не знаю. Не уверен.
– Нет уж, ты ему, пожалуйста, скажи. А то вас где-нибудь грохнут, а меня потом реально уволят за пьянку.
– Да ладно, за участие в банде Кальяна ты одним увольнением не отделаешься.
– Спокуха, героев не убивают.
– Да, их только увольняют и сажают… – Романа прервал звонок телефона. Это была Юля:
– Ты на работе?
– А где же еще?
– Ты опять утром ушел, ничего не сказав.
– Ты спала. Не хотелось будить.
– Ты это каждый день говоришь.
Шилов сильнее сжал трубку:
– Я сейчас занят. Ты просто так звонишь?
– Ты всегда занят.
– Слушай, давай не будем сейчас выяснять отношения, хорошо?
– Рома, тебе не кажется, что мы живем как-то не так?
– Кажется. – Шилов покосился на Джексона. Тот сидел, закинув ногу на ногу и глядя в потолок, всем видом показывая, что чужие семейные дрязги его не интересуют. – Кажется, только давай об этом как-нибудь в другой раз поговорим. Хорошо?
– Хорошо, – неожиданно легко сдалась Юля, и Шилову показалось, что между ними что-то оборвалось. – Я после работы встречусь с Наташкой.
– Мне казалось, что вы вместе работаете.
– Она давно ушла в другую фирму, и ты это знаешь.
Роман этого не знал. Вернее, забыл.
– Передавай ей привет.
– Обязательно. – Юля повесила свою трубку, а Шилов, пробормотав: «Вот и поговорили», – бросил на аппарат свою. Трубка легла неровно, по кабинету понеслись короткие гудки. Шилов поправил ее и посмотрел на Джексона:
– Ну что, вперед?..
Джексон встал, размял плечи и шею. Вздохнул:
– Эх, тяжело дурить своих.
Шилов подмигнул:
– Давай.
Джексон набрал в легкие воздуха и заорал в полный голос:
– Да пошел ты на хрен! Командиров развелось, как вшей в окопах! Без тебя обойдусь! Тоже мне, воспитатель хренов нашелся!
Вошел Стас. Вошел и замер у двери, удивленно глядя на распоясавшегося Джексона.
Джексон его оттолкнул и вышел в коридор, громыхнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
Шилов с непроницаемым видом продолжал сидеть за столом.
– Начальник плавно выдавливает из себя опера, – прокомментировал увиденное Стас. – Теряем своих.
– Воспитателей, и правда, многовато. Что по Румыну?
– Есть имя, фамилия и номер школы, которую он заканчивал. Я все передал Оле, она собирает информацию. Возможно, к вечеру будет адрес его бабы.
Шилов стукнул кулаком по столу:
– Звиздец котенку! Молодца!
– Чего на Женьку взъелся? Сам же знаешь, что после такого загула он потом полгода пашет, не разгибаясь.
– Садись и слушай.
В коридоре Сапожников с Ольгой успокаивали Джексона:
– Не кипятись, он не серьезно, он в запале.
– Да не выгонит тебя Роман Георгиевич после стольких лет…
Джексон успокаиваться не желал:
– Клал он на все эти годы с прибором! Счастливо оставаться. Пишите письма!
Джексон потопал по коридору к лестнице. Навстречу ему попался майор из управления кадров. Сжимая подмышкой папку, майор растерянно посторонился. С особой ненавистью, питаемой фронтовиками к тыловым крысам, Джексон толкнул его плечом и, прошипев:
– В следующий раз раздавлю, – ушел из отдела.
– Растешь, Рома, – прокомментировал Скрябин. – Людей внедряешь направо и налево.
– Чего ты иронизируешь? Я тебе разве для этого все рассказал?
– Спасибо за доверие. Теперь и я должен волноваться, где Джексона похоронят?
– Стас, что ты хочешь от меня? – Шилов начал говорить спокойно, но постепенно завелся. – Что ты колешь меня все время? Ну погиб Серега. Что мне теперь, застрелиться? Тебе легче от этого будет? Давай!
