Александра Маринина - Не мешайте палачу
– Слава, а покажи, пожалуйста, как ты делаешь, – вежливо попросила она. – Я мою, мою, а у меня все равно разводы остаются.
– Возьми газету, – шепотом поделился он своим домашним секретом. – Газетой лучше всего протирать, когда основную грязь уже смоешь. Вот смотри, берешь лист, комкаешь посильнее и трешь. Никаких разводов не будет.
– А где ты взял газету? – спросила девочка, тоже переходя на шепот.
– Из дома принес. Нас же еще вчера предупредили, что наш участок – окна на втором этаже.
– А ты со мной не поделишься?
Разумеется, он поделился с ней не только знаниями, но и принесенными из дома старыми газетами.
А в понедельник на утренней линейке подводили итоги субботника, и тот самый комсомолец из десятого класса вспомнил Славика Соломатина и громко, при всей школе, привел в пример его старательность и добросовестность. Он был таким красивым, этот комсомольский вожак! Высоченный, плечистый, высоко поднятые разлетающиеся к вискам брови, густые прямые волосы, откинутые со лба назад. Славик смотрел на него влюбленными глазами, понимая, что вовек не расплатится с комсомольцем за то, что тот для него сделал, сам того не подозревая. Его больше не дразнили маменькиным сынком. Его совершенно неожиданно выбрали в совет отряда. Его похвалили на родительском собрании. Мамы на этом собрании, правда, не было, она, как всегда, была на работе, но были соседи по дому и двору, дети которых учились в одном классе со Славиком. Через два дня после родительского собрания мама утром, готовя ему завтрак, вдруг сказала:
– Спасибо тебе, сынок.
– За что? – удивился Славик, подумав, что, кажется, еще ничего с утра натворить не успел.
– Мне тетя Люба с пятого этажа сказала, что тебя на собрании очень хвалили, всем ребятам в пример ставили. Знаешь, как мне приятно было? Ведь когда тебя хвалят, это и мне похвала и награда. Значит, правильно тебя воспитываю, значит, ты у меня растешь хорошим человеком, добрым, достойным. И я могу тобой гордиться.
– Правда? – не поверил Славик. – Ты правда мной гордишься?
– Конечно, сынок. Теперь держи марку, не подведи семью.
Им гордится мама. Его признали одноклассники. Славик был на вершине счастья. А уж когда к этому добавилась дружба с той самой девочкой, которая ему давно нравилась, Славик Соломатин сказал себе: «Если за него нужно будет отдать жизнь – я это сделаю. Потому что это самый лучший человек на свете». Под «ним», естественно, подразумевался комсомолец-десятиклассник, который в мгновение ока стал для двенадцатилетнего Славика светом в окошке, идеалом, лидером. Вот именно, Лидером. И именно с большой буквы.
Спустя два года Славик встретил свое божество в райкоме комсомола. Тогда весь его класс вызвали для собеседования, прежде чем позволить им надеть комсомольские значки. Божество Славика узнало и даже соизволило по этому поводу пошутить:
– Вот тут я вижу среди вас паренька, который умеет не только над книжками сидеть, но и руками работать. Помню, я советовал вам всем брать с него пример. Ну-ка признавайтесь честно, кто научился мыть стекла так же хорошо, как он?
Все поняли, что инструктор шутит, и подобострастно заулыбались. Однако уже через неделю после приема в комсомол Славика пригласили и предложили ему возглавить бюро ВЛКСМ в его школе.
– Тебя знают в райкоме, – сказали ему тоном, не терпящим возражений, – и тебе будет легче решать вопросы.
Он и не думал отказываться. С характеристикой, в которой будет написано, что он руководил комсомольской организацией школы, ему будет открыт путь в любой вуз. И армия не страшна. Мама сможет гордиться тем, что ее сын – студент. А он подыщет себе какую-нибудь работу, которую можно будет делать в свободное от института время, чтобы поддерживать семейный бюджет. Сестренка уже большая, в школу пошла, ей теперь то форму нужно покупать каждый год, потому что растет быстро, то ранец, то тетрадки и ручки, то носочки и бантики. Да и у него самого уже усы начинают расти. Еще два года, пока он в школе учится, они как-нибудь протянут, а когда он закончит школу, с деньгами совсем плохо станет. В школьной форме не походишь, нужно будет все покупать. И сестренка станет старше… Одним словом, в армию Славику идти будет нельзя, а потому нужно сделать все, чтобы поступить в институт. И на своей комсомольской работе Соломатин землю рыл вплоть до выпускных экзаменов.
Иногда он встречался в райкоме с Лидером, но в разговоры с ним не вступал. Лидер пробегал мимо, отмахивая стремительные шаги своими длинными мускулистыми ногами спортсмена, и лишь слегка кивал Славику на ходу. Но ему и этого было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.
Накануне выпускных экзаменов Соломатина вызвали в райком. Он ничуть не обеспокоился, ибо полагал, что окончание учебы в школе автоматически прерывает его деятельность в школьном бюро ВЛКСМ, и его попросят отчитаться о проделанной работе и передать документы тому, кто будет его преемником на этом посту. Однако речь зашла вовсе не об этом.
– Какие у тебя планы? – спросил его знакомый инструктор райкома. – Что собираешься делать после школы? Работать, наверное, пойдешь?
– Хочу попробовать в институт, – смущенно признался Слава.
– Да? – явно оживился инструктор. – А в какой?
– В автодорожный.
– В автодорожный? – разочарованно протянул комсомольский работник. – А почему именно туда? Кто-то посоветовал?
– Нет, я сам выбрал. Мне это интересно.
– Послушай, Соломатин, – голос инструктора стал вкрадчивым и многозначительным. – Мы все знаем тебя как человека ответственного, с развитым чувством долга. Ты всегда протягиваешь руку помощи товарищам, ведь верно?
Слава пожал плечами, не совсем понимая, к чему дело клонится. Инструктор, путаясь в словах, чтобы не сказать лишнего и в то же время донести суть, объяснил, что Лидер уходит на повышение, в горком комсомола, где ему поручено наладить комсомольскую работу в вузах города. И теперь Лидеру нужны в каждом вузе такие люди, на которых он может положиться. Люди, которые станут костяком обновленных комсомольских организаций институтов и высших училищ. В автодорожном институте такие люди есть. А вот в строительном… Поэтому было бы очень желательно, чтобы комсомолец Вячеслав Соломатин стал студентом строительного института, а не автодорожного. В конце концов, велика ли разница? Все равно технический вуз. А помощь их общему комсомольскому делу огромная.
«Я нужен ему! – радостно пело сердце семнадцатилетнего Соломатина. – Я нужен ему и его делу. Он позвал меня, и я должен сделать все, что он от меня ждет. Он на меня надеется. Он на меня полагается. Он мне доверяет. И я не подведу своего Лидера!»
Откуда было ему знать, что Лидер даже не помнит его имени. Он действительно уходил на повышение в горком и действительно курировал теперь городские высшие учебные заведения и нуждался в единомышленниках, которые будут поднимать и активизировать там комсомольскую работу. Но собирать эту команду единомышленников он поручил своему прихвостню, ибо сам был занят более важными делами. Прихвостень, не раздумывая особо долго, кинулся в райком, где до этого работал Лидер, и стал собирать сведения о людях. Ему назвали Славу Соломатина: дисциплинирован, исполнителен, организован, спокоен, выдержан. А главное – Лидер знает его лично, сколько раз видели, как они здоровались.
Слава успешно сдал экзамены в строительный. Тут же из горкома комсомола поступил звоночек с рекомендацией: у вас там на первом курсе есть студент, Соломатин Вячеслав, очень было бы желательно сделать его сразу же комсоргом курса и ввести в бюро ВЛКСМ института. Звонок из горкома расценивался как закон, и Слава сразу же включился в работу в соответствии с указаниями, которые давал Лидер, собирая в огромном конференц-зале всех активистов городских вузов.
Вся дальнейшая жизнь Вячеслава Егоровича Соломатина проходила по той же самой схеме. Лидер двигался вперед и вверх, и каждый раз ему нужна была команда преданных и надежных, на которых можно положиться. Но далеко не каждый мог двигаться следом за Лидером. Тот менял должности и области, в которых руководил, и те, кого он привел с собой, заняв предыдущую должность, не хотели менять сферу деятельности и место жительства, следуя за Лидером, получившим новое назначение. Не все, конечно, отказывались, некоторые соглашались идти дальше и начинать все сначала. Но после двух-трех переездов или перемен работы останавливались. И только Соломатин следовал за своим лидером как привязанный. Еще с момента поступления в институт о нем знали: он из команды Лидера. Естественно, при новом перемещении прихвостень, правда, уже совсем другой, снова нашел Соломатина. И потом его тоже всегда находили, потому что знали: он пришел с командой Лидера на ТУ должность, потом на ЭТУ, стало быть, это человек Лидера.
