Чарлз Тодд - Испытание воли
На дереве за открытым окном запела птичка. Ее веселая звонкая песенка казалась особенно неуместной рядом с негромким разговором о смерти.
— Вы по-прежнему хотите, чтобы убийцу Чарлза повесили? — спросил Ратлидж, пристально наблюдая за своей собеседницей.
Леттис вздохнула и ответила вопросом на вопрос:
— Вы и правда думаете, будто его могла убить Кэтрин Тэррант?
— Не знаю. Мы по-прежнему лишь предполагаем. Кто убийца? Кэтрин Тэррант? Марк Уилтон? А может быть, миссис Давенант. Ройстон. Хикем. Мейверс.
Леттис нетерпеливо взмахнула рукой:
— Значит, вы совсем ни до чего не додумались. Гадаете в темноте.
— А может, его убили вы?
Комната наполнилась нежным ароматом; Ратлидж так и не понял, принес ли его ветерок из сада, или это был аромат духов.
— Я?!
— Мисс Вуд, — сухо заметил Ратлидж, — я никого не имею права исключать.
— Если бы я… почему-либо… собралась кого-то убить… я бы ни за что не взяла дробовик! И не стала стрелять в лицо!
— Убить можно разными способами, — ответил Ратлидж, внезапно вспомнив о Джин. — Жестокость тоже убивает.
Леттис вспыхнула, как будто он ее ударил. Она вскочила и почти побежала к двери.
— О чем вы говорите? Нет, и слышать не желаю! Прошу вас… уйдите. Мне нечего больше вам сказать. — Ее странные глаза пылали гневом, отчего лицо стало сильным и страстным. — Делайте то, ради чего приехали, и возвращайтесь в Лондон!
— Извините… я вовсе не хотел… — забормотал Ратлидж.
Он тоже встал и протянул к ней руку, словно умоляя не звонить, не звать Джонстона. Хэмиш у него в голове оживился: «А она тебя еще завлечет, помяни мое слово! Уноси-ка ноги, приятель, пока цел!»
Ратлидж сделал вид, будто ничего не слышит.
— Взгляните на дело с моей точки зрения, — продолжил он. — Пока у меня есть показания лишь одного свидетеля, и они указывают на Марка Уилтона. Я не спешу арестовывать его, чтобы позже не пришлось отпустить убийцу за недостаточностью улик. Вы понимаете, чем для него чревато такое суровое обвинение? И для вас, кстати, тоже, если вы сейчас или потом выйдете за него замуж. Подумайте, вы знали Чарлза Харриса так же хорошо, как и все, если не лучше. Знали его как человека, а не как солдата, землевладельца, хозяина. Помогите мне найти убийцу полковника, если, конечно, он вам небезразличен.
Леттис в упор смотрела на него; она по-прежнему злилась. Но Джонстона не позвала. Плавно и грациозно она подошла к окну. Ратлидж вынужден был повернуться, чтобы смотреть ей в лицо.
— Тогда чего вы хотите? Чтобы я бросила тень на кого-то другого?
— Нет. Чтобы вы помогли мне как можно яснее представить тот последний вечер.
— При их ссоре я не присутствовала!
— Но вы можете судить, что тогда произошло. Если я задам вам нужные вопросы.
Леттис молчала, и Ратлидж стал думать, пытаясь представить, что тогда могло произойти.
Три женщины. Трое мужчин. Кэтрин Тэррант, Леттис Вуд, Салли Давенант. Чарлз Харрис, Марк Уилтон и немец по фамилии Линден. Что связывало их всех? Ратлидж пока этого не знал. И все же их что-то объединяло. Любовь и ненависть. Линден мертв. Харрис убит. И Уилтона тоже ждет смерть, если суд устроят показания Хикема. Мужчин не станет. Всех троих.
Мысли его невольно вернулись к Кэтрин Тэррант.
— Возможно ли, чтобы… — медленно заговорил Ратлидж, — в тот вечер после вашего ухода ваш опекун и капитан Уилтон поссорились из-за мисс Тэррант? Возможно ли, чтобы после обсуждения вашей свадьбы речь каким-то образом зашла о ней?
По отрывистому ответу Леттис Ратлидж понял, что она снова успела возвести вокруг себя оборонительный барьер.
— Понятия не имею, о чем вы говорите! Зачем им ссориться из-за Кэтрин?
— Может быть, полковник предупредил капитана, что Кэтрин Тэррант по-прежнему тяжело переживает смерть Линдена и готова на любые отчаянные поступки? Что она хочет отомстить кому-то из них? Скажем, расстроить вашу свадьбу… А капитан, возможно, не желал слушать обвинения в ее адрес и встал на ее защиту, чем разозлил полковника Харриса.
— Если бы Чарлз беспокоился, он бы непременно поделился своими мыслями, только не с Марком, а со мной. Но мне он ничего не говорил.
— Но на следующее утро вы не поехали с ним кататься. И он не успел высказать вам, что у него на душе.
Леттис открыла было рот, собираясь ответить, но передумала. После неловкой паузы она воскликнула:
— Вы хватаетесь за соломинки!
— Свидетель видел их вдвоем, и они все еще спорили… Их видели утром, незадолго до гибели полковника. Если они ссорились не из-за свадьбы, тогда из-за чего? Или из-за кого?
Леттис стояла спиной к окну; Ратлидж не видел ее глаз, только ореол темных волос.
— Из нас двоих полицейский вы, верно? — заметила она.
— А что вы думаете о миссис Давенант?
— Салли? Она-то тут при чем, ради всего святого?
— Она очень любит своего кузена. Возможно, вашего опекуна беспокоила такая пылкая привязанность. Или, наоборот, Марк Уилтон ревновал вас к опекуну, так как понимал, какое важное место занимает полковник Харрис в вашей жизни.
Леттис стала перебирать стебли цветов в вазе, как будто вдруг ослепла и могла лишь на ощупь определить, какие они.
— Если бы Марк хотел жениться на Салли, он бы сделал это еще восемь лет назад — времени у него было достаточно. Когда он получил отпуск во время войны, Салли специально ездила в Лондон, чтобы повидаться с ним. Разумеется, он к ней нежно привязан. Ну, а Чарлз… Марк знает, как я к нему отношусь… то есть относилась. — Леттис помолчала. — Нет, все-таки отношусь, в настоящем времени. Можно подумать, со смертью человека все кончается! Можно подумать, после смерти перестаешь любить, перестаешь отводить тому, кто ушел, место в своей жизни. Я так хочу, чтобы он вернулся. И вместе с тем боюсь думать о нем — вижу перед собой лишь нечто ужасное, страшное… — Она запрокинула голову, стараясь не заплакать, и вдруг спросила:
— Вам снятся трупы, которые вы видели на войне?
— Иногда… — Застигнутый врасплох, Ратлидж ответил прежде, чем успел подумать.
— После того как умерли родители, я часто видела их во сне. Но тогда я была слишком мала и не понимала, что такое смерть. Мама и папа приходили ко мне сияющими ангелами. Они наблюдали за мной с неба, следили, хорошо ли я себя веду. Знаете, когда я впервые попала в «Мальвы» и увидела здесь на потолке Венеру, я решила, что это моя мать. Как ни странно, я почувствовала огромное утешение… — Леттис запнулась и продолжила совсем другим тоном: — За свои соломинки хватайтесь без меня. Извините. Больше я ничем не могу вам помочь.
Ратлидж понял, что должен уйти. Он встал.
— Мне бы хотелось еще раз допросить ваших слуг. Вы передадите Джонстону, что даете свое разрешение?
— Да, говорите со всеми, с кем считаете нужным. Главное, положите этому конец! — Он услышал в голосе Леттис мольбу; гнев ушел вместе с болью и еще чем-то, чего он не мог точно определить.
Весь следующий час Ратлидж беседовал со слугами, но неотступно думал об одинокой женщине, горюющей совсем рядом — за несколькими стенами и дверями.
Мэри Саттертуэйт испуганно повторила то, что говорила раньше: она не знает, о чем спорили хозяин и капитан, но мисс Вуд тогда сказала ей, что они обсуждали приготовления к свадьбе. Похоже, из-за их разговора у мисс Вуд и разболелась голова; она пошла к себе и попросила, чтобы ее не беспокоили.
— Полковник и капитан часто ссорились?
— Нет, сэр, что вы! Никогда они не ссорились, разве что повздорят из-за скачек или какого старого сражения… Мужчины часто спорят, знаете ли. Никто не любит признавать себя не правым.
Ратлидж улыбнулся:
— А кто был не прав в том случае? Полковник? Капитан?
Мэри нахмурилась и смерила его серьезным взглядом:
— Не знаю, сэр… — Помолчав, она нехотя сказала: — По-моему, сэр, тогда был не прав полковник.
— Почему?
— Взял да и грохнул бокал об дверь… Понимаете, швырнуть бокал в капитана он не мог, ведь тот уже ушел. Полковнику, видно, стало досадно, что за капитаном осталось последнее слово. Вот он и дал волю гневу. А может, чувствовал себя виноватым… Мужчины, знаете ли, злятся, когда они не правы, сэр. А полковник, похоже… частенько бывал не прав.
Наблюдение Мэри показалось Ратлиджу весьма проницательным. Он спросил, какие отношения связывали капитана и полковника в целом. Приятельские, ответила Мэри. Хотя капитан и полковник были людьми очень разными, они уважали друг друга.
В конце Ратлидж попросил, чтобы его провели наверх, в какую-нибудь комнату, откуда виден склон холма, где полковник катался верхом.
Вид на холм открывался из многих окон: как из комнат, где жили полковник и Леттис, так и из крыла для слуг. Однако летом, когда деревья были целиком покрыты листвой, дело обстояло несколько по-другому. Стоя у окна в комнате служанки, Ратлидж думал: увидеть отсюда хоть что-то можно лишь при большом везении. Надо заранее знать, куда поехал полковник, и, не отходя от окна, следить за ним. Да и то не всегда можно разглядеть передвижения всадника. Словом, увидеть отсюда полковника теоретически можно. На практике это маловероятно.
