Энн Перри - Невидимка с Фэрриерс-лейн
– О господи! – устало отозвался Драммонд. Его лицо сморщилось от неудовольствия. – Ну разумеется, он собирался лишь уладить это дело раз и навсегда. Я сам его просмотрел. Годмен был виновен, и ничего хорошего не получится, если вы снова станете раскапывать тот случай, Питт. К сожалению, беднягу Стаффорда убили прежде, чем он мог доказать мисс Маколи, насколько она ошибается, что трагично не только для нее, но и для доброй репутации английского судебного порядка в целом.
Он переменил позу и хмуро взглянул на Питта.
– Эта женщина слегка не в себе, что вызывает у меня жалость, но своими действиями она причиняет обществу довольно серьезный вред. Ради бога, Питт, пожалуйста, даже невольно не подавайте ей и малейшего повода думать, что существует хоть минимальный шанс для пересмотра дела.
– Я расследую причины смерти Сэмюэла Стаффорда, – твердо и прямо заявил Томас, глядя в глаза Драммонду, – и пойду туда, куда поведет меня дело, и никуда больше. Я разговаривал с О’Нилом и его домашними, которые, конечно, вне подозрения. И с Чарльзом Ламбертом, который проводил тогда расследование по горячим следам. Насколько я понимаю, Стаффорд не мог иметь никаких дополнительных доказательств и новых данных, – инспектор покачал головой. – Даже если он нашел какое-то неизвестное ранее свидетельство медицинской экспертизы, что спустя столько лет было бы совершенно невероятно, оно все равно бы ничего не доказало. То было отвратительное, ужасающее, трагическое преступление, но теперь оно достояние истории – правда, неприглядной и отталкивающей. Но, полагаю, мне надо навестить других членов Апелляционного суда. Может быть, Стаффорд успел сообщить им что-то, о чем мы не знаем.
– Я этого не желаю, – резко ответил Драммонд. – Оставьте это дело в покое, Питт. Вы только оживите прежние болезненные чувства и посеете сомнения, которые совершенно неоправданны. Вы поставите под вопрос профессиональную честность и мастерство хороших, достойных людей, которые этого не заслуживают.
– Но я повидаюсь только с одним-двумя судьями, и в случае…
– Нет! Я повторяю, Питт, оставьте это дело.
– Почему? – заупрямился Томас. – Кто хочет, чтобы я его оставил?
Лицо Драммонда стало жестким.
– Премьер-министр. Если просочатся слухи, что вы опять рассматриваете то дело, возникнут глупые домыслы и пересуды. Люди решат, что существуют сомнения в справедливости обвинительного приговора, – а это было бы неправильно. Последует новый взрыв общественного возмущения. – Он подался вперед. – Ведь тогда все были очень возбуждены. Если подумают, что могли осудить не того человека или вынести более снисходительный приговор, поднимется такая же волна протеста и антиеврейских настроений, что будет несправедливо по отношению к той же Тамар Маколи. Вы подадите ей совершенно необоснованную надежду. Ради бога, пусть ее несчастный брат покоится в заслуженном им забвении, насколько это возможно, а его семья обретет покой.
Томас промолчал.
– Питт? – настойчиво спросил Драммонд. – Вы слушаете меня?
– Я все слышал, сэр, – холодно улыбнулся инспектор.
– Я знаю, что вы меня слышите. И требую вашего честного слова, что вы меня поняли и подчинитесь моему желанию.
– Нет, я не уверен, что понимаю вас, – тихо ответил Питт. – Почему бы премьер-министру возражать против моего расследования, если судья Стаффорд занимался этим же самым перед своей смертью? Премьер-министр должен иметь для этого вескую причину, если он не безответственный или непредсказуемый человек; и я хочу знать, что это за причина.
Лицо Драммонда потемнело.
– Ладно, я хочу, чтобы вы нашли убийцу Стаффорда. Всего вероятнее, убийство совершено по сугубо личным причинам. Понятия не имею, кто это сделал или почему, поэтому вы не должны тратить время на старые дела, когда от вас требуется узнать, кто же настолько не любил судью, чтобы пойти на его убийство. Возможно, он что-то узнал о каком-то другом преступлении, но не успел сообщить властям. – Шеф немного успокоился. – Может быть, он узнал нечто эдакое и только ждал, когда у него будет достаточно доказательств, чтобы поставить нас в известность; но убийца, кто бы он ни был, узнал об этом тоже и убил его, прежде чем Стаффорд сообщил новые факты кому-нибудь еще…
Питт сделал вежливое лицо, которое, однако, ясно выражало его абсолютное недоверие.
– Так что принимайтесь за дело и разыщите убийцу, – раздраженно закончил Драммонд.
Томас встал. Он не рассердился. Инспектор знал, какое многообразное давление может быть оказано на Драммонда. Он знал о тайной, похожей на железную цепь лояльности, связывающей всех членов «Узкого круга». Он ненавидел эту власть круговой поруки и опасался ее. Он уже испытал на себе ее силу и знал, что Драммонд проклинает день и час, когда стал членом этого тайного общества, когда прекраснодушие помешало ему даже предположить, что люди одного с ним круга и воспитания могут стремиться к такой власти и использовать ее.
– Да, сэр, – ответил он спокойно, повернулся и пошел к двери.
– Питт?
Но Томас сделал вид, что не слышит.
Глава пятая
– Значит, опять «Узкий круг»? – мрачно спросила Шарлотта, с облегчением вынимая шпильки из волос и разбирая пряди, упавшие на плечи. У нее было такое чувство, словно она освободилась по крайней мере от половины скобяного товара москательной лавки – так много всего требовалось, чтобы держать густые волны и завитки в порядке.
Питт стоял у нее за спиной, решая, повесить ли сюртук в шкаф или перекинуть через спинку стула.
– Возможно, – ответил он. – Хотя могу понять и Ламберта, который не хочет, чтобы то дело раскапывали снова. Наверное, это ужасное чувство, когда снова открываются для пересмотра прежние дела и таким образом ставится под сомнение твоя правота, в особенности когда человека осудили на повешение. Еще хуже, когда нет абсолютной уверенности, что ты сделал все возможное, и начинаешь сомневаться в своей собственной честности. – В итоге он все же решил проблему сюртука в пользу стула. – Так легко совершить ошибку, когда все вокруг с пеной у рта требуют скорейшего завершения дела, а ты боишься за свою репутацию, боишься, что люди будут считать тебя недостаточно компетентным для решения такой задачи. – Питт присел на край кровати и продолжал раздеваться. – А если при этом твои подчиненные начинают впадать в панику, потому что свидетели лгут, напуганы или питают к кому-нибудь ненависть…
– Они что, поведут себя таким образом в связи с делом Стаффорда? – спросила Шарлотта, поворачиваясь на вертящемся стуле, чтобы взглянуть на мужа.
– Нет, не думаю…
Томас встал, снял рубашку и тоже положил ее на стул, а сверху – жилет и верхнее белье. Затем налил теплой воды из кувшина в таз, вымыл руки, лицо и шею, потянулся за ночной рубашкой и стал надевать ее через голову, пытаясь сразу попасть в рукава.
– Начинает казаться, что это убийство имеет личные причины и не имеет никакого отношения к делу на Фэрриерс-лейн, – прибавил он, наконец просунув голову в ворот.
– Ты имеешь в виду его жену? – Шарлотта, положив щетку, некоторое время смотрела на груду белья на стуле, решив наконец, что пусть его лежит; время для упреков мужу было неподходящее. – Джунипер? Но почему ей надо было убивать мужа?
– Потому что она влюблена в Адольфуса Прайса, – ответил Питт, ложась в постель. Он совершенно забыл об оставленной в беспорядке одежде – во всяком случае, Шарлотте так казалось.
– Но она ли убила? – усомнилась Шарлотта. – Ты уверен?
– Нет. Еще нет… Но я не могу понять, зачем Ливси сказал об этом, если все не так. Надо разобраться.
– Во всем этом чувствуется какой-то перебор. – Она перестала причесываться, встала, подвернула газ на противоположной стене и тоже легла. Чистые простыни холодили тело, и она уютно прижалась к Питту. – Не верю.
– А я и не думал, что ты поверишь. – Он обнял ее. – В любом случае, по-видимому, мне незачем заниматься убийством на Фэрриерс-лейн – в нем нет ничего такого, из-за чего стоило убивать Стаффорда.
– Но ты же не знаешь, что он обнаружил?
– Но я знаю, что раскопал сам. Ровным счетом ничего. Люди видели, как Годмен выходил с Фэрриерс-лейн в пальто, запятнанном кровью, его узнала цветочница в Сохо, через две улицы от Фэрриерс-лейн. Он даже не отрицал этого – просто ссылался на несовпадения по времени, но его данные оказались ложными. Сожалею, любимая, но, кажется, улики против него неопровержимы. Конечно, ты бы хотела, чтобы он оказался невиновен, из-за Тамар, но, по всей вероятности, это исключено.
