Дарья Дезомбре - Призрак Небесного Иерусалима
И вышел из машины, с силой захлопнув дверцу со смутным чувством обиды и – возможно ли? – ревности. Что-то было между ними: интеллигентной девочкой и беспощадным убийцей. Связь мыслью, более сильная порой, чем телом. Но как до нее добраться в Машиной, явно переполненной через край, башке? Как оградить ее от страшной сцепки с маньяком? Андрей открыл дверь кабинета, кивнул коллегам, подошел быстрым шагом к Маше.
– Маша! – сказал он отрывисто.
Маша подняла на него глаза и улыбнулась. Улыбка быстро пропала: выражение лица у начальства было вновь неласковое и очень решительное. Он тяжело дышал, как будто только что пробежал стометровку. Так оно и было – по лестницам и коридорам Петровки.
– Маша! – повторил он, сев напротив и попытавшись выровнять дыхание. – Я хочу отстранить тебя от этого дела!
Маше не надо было объяснять – какого. Она побледнела так, что, казалось, даже глаза стали темными в обрамлении длинных ресниц.
– Почему? – тихо спросила она. – Что я делаю не так?! Почему вы меня так не любите?
– Дура! – прошипел ей в ответ Андрей. – Дура, хоть и умная! Ты что думаешь, мы тут в бирюльки играем?! Он убил твою подругу, понимаешь?! Он зашел в твою квартиру, одел ее в твои вещи, посадил в твою машину и пустил прямиком в столб! Он знает, кто ты такая! Я не хочу тобой рисковать! У тебя слишком мало опыта, у тебя не выработался еще «профессиональный страх» – нюх, позволяющий чувствовать опасность. Да такой и вырабатывается только со временем…
– Зато я смогла вычислить логику его убийств! – яростно зашептала в ответ Маша. – У меня хватило на это знаний и интуиции, а ни у кого из вас не хватило! Если он убил мою подругу, значит, он хотел мне что-то сказать, это послание! Маньяки очень часто подсознательно хотят, чтобы их поймали! Если я не приму, не расшифрую этот ребус, выходит, Катя умерла зря!
– Вот об этом я тебе и говорю! – заорал, не выдержав, Андрей. – Это не шарады! Он убьет тебя за какие-нибудь только ему известные твои грехи! И извращенно убьет, со средневековым шиком! А я буду виноват!
– Не волнуйтесь, – сухо сказала Маша, убирая документы в сумку. – Никто вас обвинять не будет. Разве что в неблагодарности. – И быстро вышла из кабинета.
– Каравай! – гаркнул Андрей вслед, но она даже не замедлила шага. Эта идиотка упряма, как осел, сказал себе он. Все равно же будет копать под маньяка, даже если он ей официально в этом откажет.
Андрей схватил куртку и кинулся за ней. И даже не заметил, как все в кабинете примолкли и провожают его удивленными взглядами. Маша уже выходила из здания, когда он нагнал ее, схватил за руку и молча поволок к своему автомобилю. Маша не сопротивлялась, шла рядом, глядя в сторону. Он открыл дверцу машины, толкнул ее на сиденье, резко, зло рванул с места.
– Мы едем в морг, – сказал он сквозь зубы, хотя она ни о чем не спрашивала. – В выходные погибла еще одна женщина.
И услышал рядом едва слышное: «Ох!»
– Может, она и не «наша», но проживала по адресу, указанному твоим другом детства. Как место, связанное с Небесным Иерусалимом.
– Где?
– Пушкинская площадь.
– Все правильно, – выдохнула Маша. – Белый город. Третья крепостная стена после Кремля и Китай-города. Построена была в конце шестнадцатого века и – по сходству с Небесным Иерусалимом – имела двенадцать ворот. Сретенские находились на месте нынешней Пушкинской площади.
– Слушай, – Андрей в крайнем раздражении подрезал машину слева, – у меня такое впечатление, что у вас в Москве куда ни плюнь – везде Небесный Иерусалим!
– Мест таких много. По большому счету, весь исторический центр в той или иной степени, – согласилась Маша. – Раньше он прилагал больше усилий и подвергался большей опасности, стараясь оставлять трупы в местах значимых – вроде Покровского собора. А теперь, я думаю, он знает, что мы в курсе, и просто следует подходящим местам, ближе к жертвам…
– Как?! – Андрей резко затормозил. – Как ты можешь знать, что он уже знает, что мы знаем? Тьфу! Ну, ты меня поняла!
Маша пожала плечами:
– Мне так кажется.
– Вот! Об этом я и говорил! – рявкнул Андрей. – Когда кажется, знаешь что надо делать? – Андрей и Маша уже стояли по обе стороны машины, вперившись друг в друга яростными взглядами. И, поняв смысл только что сказанного, Андрей опять сплюнул: что же за дела творятся, когда такой атеист и безбожник, как Андрей Яковлев, только и говорит, что о крещении, грехах и символах Небесного Града?
– Ну, спасибо тебе, вот спасибо! – бухтел он себе под нос, заходя в морг и не удосужившись проверить, идет ли за ним Маша.
Маша
«Кого это он благодарит? – думала Маша. – Убийцу нашего, что ли?» Она еще не оправилась от утреннего потрясения, когда он чуть не выгнал ее с Петровки, отстранив от дела. Бешеный! Солдафон и грубиян. Хотя, конечно, она сама уже поняла, что Катя не могла попасться маньяку просто так, случайно по дороге. По дороге к ее квартире. Значит, он знает о ней, знает ее… И от этой мысли становилось страшно и одновременно, как у гончей собаки, поднималась волна возбуждения, откликаясь дрожью в кончиках пальцев. «Я поймаю тебя, – твердила она невидимому противнику уже в тысячный раз. – Ты же сам не против, правда? Ты устал доказывать свою правоту бездушному миру… Сбрось груз со своих плеч, появись, страшный невидимка!»
Маша даже огляделась по сторонам – на случай, если он все-таки появится. Но нет, прямо перед ней возвышалось здание морга: Андрей придерживал для нее дверь. А за спиной шумела-гудела летняя московская улица.
Пока они шли по коридору с веселым желтым линолеумным полом, Маша старалась не думать о том, что увидит. Увидели же они сначала внушительную фигуру Павла, только собравшегося выйти на перекур. Андрей кратко представил их друг другу, и патологоанатом галантно поклонился.
– Яковлев, тебе всегда так везет на стажеров? – поинтересовался он, резко раздумав курить.
– Не всегда, – буркнул Андрей. – К счастью.
– Грубиян, – интимно наклонился над Машиным ухом Павел. – Но под внешне неказистой оболочкой бьется доброе и благородное сердце.
– Вот всегда так, – пожаловалась Маша Павлу, сразу войдя в его игру. – Как доброе сердце, так неказистая оболочка. Где справедливость?
– В сказках Шарля Перро, – серьезно ответил Павел. – Я их сейчас как раз перечитываю своему младшенькому. Там чудище с добрым сердцем пусть только под конец, но превращается в принца. Для этого нужно его поцеловать – я имею в виду чудище. Хоть оно и очень противное. – Паша ухмыльнулся: – Поцелуйте Яковлева, Маша, а? А ну как он преобразится? Будет хоть изредка доставлять собою приятное эстетическое впечатление, а то ведь вокруг всё трупы, трупы, и все такие, знаете, безобразные… Фу!
Маша рассмеялась, а Андрей повернул к ним красное, гневное лицо:
– Кончай болтать, Рудаков! Что по нашему трупу?
– Ваш труп, надо признаться, стал у нас селебрити. Очень специфический способ убийства… Но – пройдемте в мою келью.
Павел сделал широкий приглашающий жест, и они зашли в прозекторскую, где под белой простыней уже ожидал «их» труп. Павел краем глаза глянул на враз позеленевшую Машу.
– Ммм… демонстрировать всего, так уж и быть, не стану. Зрелище неаппетитное и для бывалых глаз. А уж смотреть на такое юной леди… Вот, покажу лишь ручку, – и он целомудренно приподнял край простыни, укрывавший руку. Но что за руку! Кожи уже не оставалось, а в нескольких местах не имелось и мяса – была видна кость. Маша вскрикнула и вцепилась в побледневшего Андрея.
– Что это? – поднял он глаза на Пашу.
– Точно судить не берусь – я не энтомолог.
– Кто?
– А… специалист по жукам и прочим насекомым. Это муравьи. Вполне, с моей точки зрения, банальные – я тут снял тебе десяток, отложил в баночку. Муравьи, как выяснилось, совсем даже не вегетарианцы…
– Ты хочешь сказать, что она умерла от укусов муравьев?
– Нет. – Павел снял перчатки и устало провел рукой по лбу. – Я делал вскрытие: у нее не выдержало сердце. Ребята, которые приехали на вызов, сказали, что там все кишело этими тварями. Они ели ее живьем, а никто не слышал – стены были звукоизолированы, похоже… Баба эта подрабатывала – то ли экстрасенсом, то ли колдуньей. Клиентов принимала у себя. Поэтому и стены звуконепроницаемые – не хотела, видно, чтобы соседи слышали. Ну, они и не слышали. Слушайте, больше рассказать я вам все равно не смогу, давайте я все-таки пойду покурить, а?
Маша и Андрей вместе кивнули. И пошли к выходу – Маша почти бежала. Ничего не объясняя, она вылетела на улицу, отбежала за угол. И тут ее вырвало.
Андрей нашел ее несколькими минутами позже: она жадно вдыхала загазованный воздух. Протянул старорежимный – огромный, в клетку – носовой платок. Маша только благодарно кивнула.
– Пойдем, – сказал Андрей. – Вот поэтому тоже я не хотел, чтобы ты занималась этим делом. Вообще, на трупы смотреть – то еще счастье. А наш парень орудует так, что зрелище даже не для слабонервных патологоанатомов.
