Крис Симмс - Сдирающий кожу
— Слава Богу, нет. — Донна достала пачку сигарет и предложила Фионе. — Я думала, он будет осматривать номер, но он только спросил, не знаю ли я девушку по имени Алексия.
У Фионы в глазах потемнело от ярости: выходит, Джон соврал, когда сказал, что осмотрел мотель.
— А вы знаете? — спросила она. — Хозяйка эскорт-агентства вспоминает, что девушка с таким именем пыталась устроиться к ней на работу. Я выяснила, что эта же девушка работала в массажном салоне рядом с развлекательным центром «Аполло».
Донна подняла откидную доску на стойке.
— Вы времени зря не теряли. Хотите кофе?
Они зашли в кабинет и удобно устроились в мягких креслах.
— Продолжайте, — подбодрила ее Донна.
— Я думаю, речь идет об одной и той же девушке. Хотя, может, ее зовут Алисия, там путаница с именами.
Донна хлопала по карманам в поисках сигарет.
— И какая она из себя?
Фиона нахмурилась.
— Не знаю. Примерно с меня ростом, каштановые волосы до плеч. По-видимому, хорошенькая, но очень худая. Возможно, употребляет наркотики.
Донна посмотрела на нее настороженно.
— А какого возраста?
— Молодая. Не старше двадцати.
Донна вздохнула с явным облегчением и, раскрыв ящик стола, предложила ей бутылку бренди.
— Нет, никакой похожей девушки я тут не замечала. Хотите глоточек?
Янтарная жидкость колыхнулась в бутылке, и Фиона почувствовала, как мышцы гортани напряглись в предчувствии тепла. Однако выпив немного, она уже не сможет остановиться… Сглотнув, она отрицательно покачала головой.
— Спасибо. Мне еще домой ехать.
Она отвернулась и только услышала, что Донна подлила бренди в свою чашку. Потом раздался глухой стук — бутылку убрали в ящик.
— А почему вам так важно найти эту Алексию? Может, ее вообще не существует.
Фиона не отрываясь смотрела на кончик большого пальца, который воткнула в ладонь, как бы проверяя себя на прочность.
— Мне не все равно, что с бедной девочкой.
— Мне тоже. Вопрос в том, как далеко вы готовы зайти. Думаю, лучше оставить эту затею. Дело может для вас плохо кончиться.
Фиона по-прежнему не сводила глаз с ладони; когда она наконец заговорила, ее голос прозвучал глухо.
— У меня была дочь, Эмили. Она умерла. — Ноготь прошелся по подушечкам всех пальцев по очереди. — Я потеряла ее, потому что не пришла ей на помощь.
— Что случилось? — прошептала Донна.
— Джефф, мой муж, набросился на меня — в первый раз. Пришел с работы раньше обычного, пьяный, а я сделала что-то такое, что его взбесило. Уж и не помню, что именно. Он повернулся и ударил меня в живот, без всякого предупреждения. Удар был такой силы, что, падая, я повалила на себя кухонный стол. Эмили все это видела. Джефф не закрыл входную дверь, и она выбежала на улицу, крича «бо-бо». Ей было четыре года, и она так звала врача. — Слезы хлынули у Фионы из глаз. — У меня перехватило дыхание. Я не могла подняться, я просто лежала, хватая ртом воздух. А там была машина. Я слышала, как взвизгнули шины.
Она подавила стон, не в силах сказать про последовавший затем звук удара металла обо что-то мягкое.
Донна поставила чашку и взяла руку Фионы в свою.
— Вы ведь не вините себя в том, что случилось?
— Я стараюсь, но у меня плохо получается. После… происшествия все разладилось. Ты на мгновение теряешь контроль, и вся твоя жизнь идет прахом. Я видела, как чувство вины поедает Джеффа изнутри. В конце концов я его простила в надежде спасти остатки чувств. Я старалась наладить нашу жизнь, ведь он был моим мужем и я по-прежнему его любила. Но чем больше я ему прощала, тем дальше друг от друга мы становились. А потом, лет пять назад, он снова меня ударил. И знаете, — она грустно улыбнулась, — после этого он единственный раз проявил ко мне хоть какие-нибудь нежные чувства.
Донна сжала ее руку.
— Не тратьте попусту время. Дело не в вас. Он один всему виной, а не вы.
Фиона кивнула:
— Я понимаю. Но у меня не идет из головы звук судорожных хрипов задыхавшейся девушки. Если не считать убийцы, я была последним человеком, кто ее слышал. — Она подняла глаза на Донну. — В этой комнате кто-то был? Вы ведь пустили туда парочку?
Донна отхлебнула из чашки, чтобы избежать прямого взгляда Фионы.
— Да, наверное. В ту ночь было много народу. Люди приходили и уходили, а я была немного сонная после бренди, что мы с вами выпили.
— Но вы помните, как отдавали им ключи? Вы наверняка видели, как они уходили.
— Нет, ключ давно потеряли, да и замок все равно не работает. А если они вышли через пожарный выход, я вполне могла ничего не заметить. И похоже, они вообще туда не заходили, номер после них был в безупречном состоянии. Я там не убиралась.
— Он сам там убрался. Я слышала, как он возился, когда звуки борьбы стихли.
— Да кто его знает, что там случилось. — Донна сделала большой глоток.
Фиона почувствовала, что глоток бренди не помешал бы сейчас и ей самой.
— Мне пора. Я только хотела сказать, что очень благодарна за вашу помощь в ту ночь. Мы ведь по-прежнему друзья?
Донна улыбнулась:
— Конечно, друзья. Только давайте я вас поселю на втором этаже. Там никого не бывает.
Фиона поднялась.
— У меня теперь свое жилье. Конечно, не бог весть что, но я буду рада, если вы как-нибудь заглянете в гости.
Донна выглядела польщенной.
— С удовольствием. Так, значит, вы съехали от Хейзел… А что ваш муж?
— Теперь это дело прошлое. Ему меня не найти. Я забрала из дома все, что мне нужно.
— Замечательно. Я очень рада.
Донна потянулась за сумочкой и достала записную книжку.
— Я просто заново родилась, — сказала Фиона перед тем, как продиктовать свой адрес и номер телефона. — Так я жду вашего звонка?
Донна закрыла книжку.
— Конечно.
Фиона возила пылесосом по маленькому потертому коврику. Наконец выключила его и оглядела комнатку. Уборка была закончена, однако в душе поднялось какое-то смутное беспокойство. Образ Алексии никак не шел из головы. Она просто обязана что-то предпринять!
Фиона посмотрела на часы. Без четверти девять. Много ли девушек сейчас на Миншулл-стрит? Скорее всего нет. Ее взгляд снова остановился на чемодане. Бутылка джина, словно маяк, посылала сигналы, которым Фиона больше не могла противиться.
— Ладно, только капельку. Видит Бог, иначе я просто умру, — тихо сказала она себе, чувствуя огромное облегчение от того, что решение принято.
Бутылка звякнула, и джин с бульканьем полился в стакан. Фиона подождала, пока уровень не поднимется на два пальца, и лишь тогда поставила бутылку. Долив стакан до краев тоником, она начала отхлебывать мелкими глоточками, потом не выдержала и допила одним глотком.
Сразу же стало легче. Так… Что же надеть? Особо наряжаться не стоит, это точно. Она выбрала мешковатую кофту и простые брюки, а потом, осушив еще один стакан, отправилась в душ на втором этаже.
Поезд подъехал к Пиккадилли, и Фиона медленно прошла по перрону, прокручивая в голове, что будет говорить. Выйдя из здания вокзала, она кинула взгляд на идущую под гору дорогу, которая вела к центру города. Прямо перед ней была гостиница «Молмейсон», но Фиона знала, что всего в нескольких кварталах отсюда существует другой мир, прячущийся в тени. Она выбралась из потока людей, движущегося по направлению к ярким огням Пиккадилли-Гарденс, свернула в темный переулок и оказалась на почти пустой парковке.
Донесся грохот поезда, выезжающего из туннеля под станцией Пиккадилли. В этом шуме слышалось отчаяние, отозвавшееся гулким эхом в ночном воздухе. Через несколько секунд поезд возник из-за поворота. Стиснутые в металлической колее колеса протестующе стонали и визжали. В ярко освещенных вагонах сидели пассажиры с безразличными лицами. Поезд промчался мимо.
Идя через парковку, Фиона присматривалась к темным промежуткам между деревьями, высаженными вдоль противоположной стороны Миншулл-стрит, и заметила одинокую женскую фигуру.
Внезапно все приготовленные слова вылетели из головы. Она прошла мимо женщины и неожиданно для себя направилась в сторону Портленд-стрит. Выйдя на оживленную улицу, Фиона осмотрелась. Справа от нее был ярко освещенный бар, и она вошла внутрь.
Двойная порция джина исчезла за несколько глотков. Она заглянула в сумочку. Нет, цены в центре города сейчас ей явно не по карману, особенно после трат на необходимые вещи для дома. Уже поднимаясь с табурета, Фиона едва не врезалась в мужчину, который остановился рядом с ней, держа в руке пятидесятифунтовую банкноту. На вид ему было около пятидесяти: редеющие волосы, но живые веселые глаза.
— Ой, извините…
— Повторим? — спросил он, кивнув на ее пустой стакан.
Вот уже много лет никто, кроме мужа, не предлагал ее угостить.
