Алексей Макеев - Полковники из МУРа
И все-таки в тот вечер Крячко удалось на какое-то время избавиться от его опеки. Перепившаяся компания разбрелась по бесчисленным коридорам здания, а Крячко, воспользовавшись случаем, выбрался на свежий воздух. В голове у него тоже слегка шумело, но осенняя ночная прохлада быстро привела его в чувство. И тут он увидел перед домом черную громаду «Мерседеса», а рядом – знакомую детскую фигурку.
Даша была в нарядном пальто и какой-то вызывающей шляпе, по мнению Крячко, мало подходившей маленькой девочке. Кажется, она собиралась уезжать.
Возле машины нервно суетилась высокая стройная женщина, одетая броско, но элегантно. В свете фонарей она показалась Крячко совсем молодой и необыкновенно красивой. Судя по всему, это была мать Даши.
Понизив голос, она раздраженно говорила с кем-то по телефону. При этом она, не останавливаясь, расхаживала вдоль крыльца, точно зверь в клетке.
– Ма-а-а!.. Ма-а-а!.. Ну, мама!.. – канючила девчонка.
Женщина нервничала все больше – это было заметно невооруженным глазом. Хладнокровным оставался лишь водитель «Мерседеса», крупный флегматичный мужчина в кепке, чей силуэт Крячко мог видеть через приоткрытую дверцу.
– Ну, ма-а-ма! – уже почти истерически завизжала девчонка.
И в этот момент где-то наверху с треском разлетелось оконное стекло и послышался пьяный голос, изрыгающий ругательства. Крячко показалось, что он узнал Колюню.
Женщина, продолжая разговор по телефону, испуганно задрала вверх голову. Девчонка опять взвыла. Лицо женщины перекосилось. Она неожиданно грубо рявкнула на девчонку: «Заткнешься ты наконец, тварь?!» – и окончательно взорвалась.
Она с силой швырнула трубку мобильника в цветочную клумбу и ринулась вверх по лестнице. По пути она ожгла Крячко ненавидящим взглядом и скрылась за дверью. Девчонка примолкла и, насупившись, побежала вслед за мамашей. Водитель в «Мерседесе» захлопнул дверцу и хладнокровно отвернулся. Видимо, он привык к таким сценам.
Хмель мгновенно выскочил у Крячко из головы. Он быстро оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто за ним не наблюдает, спустился вниз и присел возле клумбы. Ему хватило несколько секунд, чтобы разыскать в цветах телефон. Он был выпачкан в земле, но работал.
Крячко неторопливо ушел в тень и, тревожно поглядывая на вход в здание, набрал номер Гурова. Он едва успел сообщить ему самое важное, как из дома пулей выскочила женщина. Она волокла за руку вопящую благим матом Дашутку. В ярко освещенном вестибюле метались какие-то тревожные тени. Водитель живо выскочил из «Мерседеса» и распахнул перед хозяйкой заднюю дверцу.
Воспользовавшись суматохой, Крячко с силой швырнул телефон в кусты и отвернулся. Он успел вовремя – на крыльце появился злой и смущенный Колюня, который, смешно балансируя на цыпочках, снес свое огромное тело по ступеням и бесцеремонно ухватил Крячко за рукав.
– Вот ты где! – заплетающимся голосом сказал он и настороженно посмотрел вслед отъезжающему «Мерседесу». – А я тебя… ик!.. везде ищу… Ты что – сбежать хочешь? Башку оторву, понял? Ты должен у меня на глазах… ик!..
Автомобиль завернул за деревья, и Колюня неожиданно сменил тему.
– Маленько оборзели мы с пацанами, – доверительно шепнул он Крячко. – Кто же знал, что она еще не уехала?.. Все Рэмбо, козел! Как напорется, так ему сразу надо свое карате показывать! С Марафетом сцепились – а мне разнимай! Теперь хозяин вставит… Он на это дело злой! Так что пошли-ка, инженер, баиньки – не будем нарываться.
Нарываться Крячко и самому не хотелось, хотя он придерживался мнения, что его роль в этом процессе была минимальной. Он покорно пошел за Колюней, страшно довольный, что удалось передать весточку Гурову.
На следующий день лихая троица резко поменяла стиль поведения. Все притихли и старались без крайней необходимости не покидать своих келий. Крячко подозревал, что молодцы получили от хозяина хорошую взбучку – пока по телефону.
Но, внеся коррективы в отношении формы, Колюня и компания не изменили сути. Пьянствовать они продолжали, но делали это тихо и в стороне от возможных соглядатаев. Всем стало хорошо, и только Крячко вынужден был терпеть муки ненавистного общения. Однако его здоровая и цельная натура справлялась с этим великолепно.
Вот и теперь, против воли втянутый в неинтересный ему спор с сексуальным уклоном, Крячко не растерялся. Он не сразу кинулся отвечать на вопрос Марафета, а сначала выпил рюмку водки, закусил селедочным хвостом и наконец сказал:
– Я на этот счет ничего конкретного сказать не могу. Мне, например, с женщинами всегда не везло. Потому и остался один как перст. Конечно, с одной стороны, удобно – никаких тебе лишних проблем, и сам себе хозяин. А с другой стороны, иногда задумываешься – и для чего жил, спрашивается? Ни детей, ни гнезда своего. Иной раз даже домой возвращаться не хочется – такая берет тоска.
– А у тебя хата какая? – деловито спросил Колюня.
– Да обыкновенная, однокомнатная, – ответил Крячко. – Какая же она у меня может быть, если я один?
– Ну, не скажи! – самодовольно заметил Колюня. – Я вот тоже один, а квартирка у меня – пальчики оближешь! Четыре комнаты, район отличный, метро в двух шагах…
– Можно подумать, что наш Колюня на метро катается! – иронически сказал Марафет. – И хата у тебя, если по правде, хреновая. Ты вокруг посмотри – вот это хата!
– Ну ты сравнил! – обиженно отозвался Колюня. – Ты бы еще рассказал, в каких хоромах президент живет! При чем тут это?
– А при том, что надо стремиться! – назидательно произнес Марафет. – Я лично, когда на покой уйду, обязательно себе дом замостырю. Ну, не такой, конечно, но типа… Чтобы три этажа, гараж под домом, бассейн и забор высокий – чтобы лохи не заглядывали.
– И когда ты на покой собрался? – хмуро спросил Рэмбо. – Когда ты на покой пойдешь, тебе уже место на кладбище подыскивать надо будет.
– Не боись, – уверенно возразил Марафет. – Я еще всех вас переживу. Колюня вообще долго не протянет – у него комплекция, и водку он мимо рта не пронесет…
– А ты, значит, пронесешь? – с обидой спросил Колюня.
– Я меру знаю, – объявил Марафет. – И я головой думаю, а не так, как вы, жопой. Вот насчет баб ты правильно сказал – Рэмбо, того бабы погубят…
– Чего цепляешься, Марафет? – угрюмо сказал силач Рэмбо. – Будешь цепляться – я за себя не отвечаю! Сразу предупреждаю, чтобы потом обид не было.
– Все, завязали! – встревоженно воскликнул Колюня, с силой хлопая по столу широченной ладонью. – Опять хотите, чтобы как тогда? За моей большой спиной думаете отсидеться? В гробу я вас видал, понятно?
Марафет с Рэмбо выглядели пристыженными. Пряча глаза, они примолкли. Потом Марафет примирительно сказал:
– Да ладно, брось! Это я так, к слову… Рэмбо даже не обиделся, верно, Рэмбо? Мы же все тут свои… Вот только инженер чужой. Ну, инженеру недолго осталось! – Он злорадно засмеялся и предложил: – Выпьем, что ли?
Пока разливали водку, Крячко постарался изобразить на лице крайнее волнение и подозрительно спросил, крутя в пальцах запотевшую рюмку:
– Почему это ты думаешь, что мне недолго осталось? Платон сказал – пятьдесят на пятьдесят. Я еще пожить собираюсь вообще-то.
– Ну, это дело твое, – равнодушно сказал Марафет, поглаживая лысую голову. – Желание клиента – закон! – он двусмысленно ухмыльнулся.
– Нет, постой! – не отставал Крячко. – Ты хочешь сказать, у меня нет никаких шансов?
– Да откуда я знаю, чего у тебя есть? – уже раздраженно бросил Марафет. – Ты пей и помалкивай, раз напросился!
– Да ты его не слушай! – засмеялся Колюня, спасая ситуацию. – Платон тебе все правильно сказал. Вот Платона и слушай. Чего ты на всех оглядываешься? Будь мужиком!
Все выпили и принялись закусывать. В этот момент зазвонил мобильный телефон в кармане у Колюни. Он поспешно бросил на стол вилку, рукавом вытер губы и, сделав серьезное лицо, поднес трубку к уху.
– Слушаю! – сказал он, и взгляд его стал пустым, как у загипнотизированного. – Да, все в порядке! Все понял! Ждем, Иван Гаврилович!
Когда прозвучало это имя, компания преобразилась. Все поспешно начали подниматься из-за стола, а Колюня панически замахал руками и почему-то шепотом приказал:
– Все убирайте, быстренько! Чтобы пусто было! И расходимся! Гаврилыч уже едет!
Рэмбо и Марафет бросились наводить порядок, а Колюня нетерпеливо кивнул Крячко:
– Давай, инженер, двигай! Сейчас хозяин приедет, базарить с тобой будет. Нужно в форме быть. Ты чаю пожуй, что ли… Он не любит, когда перегаром…
Он едва ли не вытолкал Крячко в двери и отвел в его комнату. Заперев его там на ключ, он убежал уничтожать последние следы безобразия.
Оставшись один, Крячко спокойно обдумал предстоящую встречу. Он пил совсем немного, и голова его работала абсолютно ясно. Последние сомнения отпали – организатор и вдохновитель всей этой затеи – Сомов Иван Гаврилович. И эта резиденция принадлежит именно ему. И, судя по всему, решающий момент приближается, и скоро все точки над «и» будут расставлены.
