Нина просто запуталась - Марина Копытина
– И ты сразу поверила?
– Да, он был для меня авторитетом. Он был старше нас. Я помню его руки – большие ладони и короткие пальцы с обкусанными ногтями. Сейчас я бы назвала их гномьими, но тогда, кажется, я влюбилась именно в них. Он помог мне завязать галстук (да, у меня был эпатажный костюм с галстуком). Я так сильно ощущала тепло, исходящее от его рук, что задержала дыхание, боясь попасться на симпатии. Когда он случайно слегка коснулся моей шеи, я дернулась, как от удара током. Он заметил мое смущение, поэтому смотрел на меня, пока возился с чертовым галстуком. Наблюдал за моей реакцией. Он поймал мой взгляд, и я залилась краской. С этого момента между нами все было ясно. Неотвратимая химия. Он понимал это, и я понимала.
После выступления мы пошли к нему домой вместе с подругой, втроем. Они постоянно целовались, мне было ужасно неловко. Он поглядывал на меня с интересом, и я боялась, что сделаю больно подруге. Но я все-таки сделала. Однажды я позвала его в загородный дом своих родителей. Без нее. Там мы с ним впервые поцеловались. Это вообще был мой первый поцелуй.
– Тебе понравилось?
– В целом, да. Хотя это было мокро и не очень гигиенично. Мы начали встречаться. Он расстался с ней, и она долго вспоминала этот случай много лет спустя. Она была ужасно огорчена.
– И долго вы встречались?
– Почти три месяца. А потом все само собой сошло на нет. Был один инцидент… Когда он был у меня в гостях, мы с ним заперлись на кухне и целовались. Я сидела у него на коленях, а он гладил мою спину. И тут вошел папа. Он попросил Зака уйти, пообещал спустить с лестницы. Я до сих пор не понимаю, что такого мы сделали, хотя мне было ужасно стыдно. Мне и до сих пор стыдно.
– Это не закрытый вопрос для тебя?
– Пожалуй. Мне было неловко перед Заком и неловко перед отцом. Мне было четырнадцать, и спустя год папа ушел.
– И ты так и не спросила его, почему он выгнал Зака?
– Нет. Когда мы с ним расстались, моя влюбленность была уже так далеко во времени, что мне было очень стыдно за свое поведение. Знаешь, ведь он был ну совсем никаким. Учился на слесаря, родители пьяницы, сам он ни капельки не симпатичный, грубый, глупый.
– Что бы ты сказала ему, если бы встретила сейчас?
– Я бы извинилась.
– За что?
– За то, что я дала ему ложную надежду. За то, что папа тогда его выгнал. За то, что не ценила его и не могла оценить, потому что он был совсем не моим вариантом. Я позарилась на него из-за подруги, она любила его так, что мне было завидно.
– Ты завидовала ей?
– Я завидовала их любви. Он был у нее первым, и мне тоже хотелось такой любви. Я думала, что я смогу ее получить, если заберу его.
– Ты извинилась перед подругой?
– Не просто извинилась. Спустя день после того, как мы расстались, она мне позвонила и простила меня. Мы проболтали с ней до глубокой ночи. Она на тот момент уже не была в него влюблена, и я тоже. Мы обе считали друг друга дурочками, ведь он не подходил никому из нас.
Наверху зазвонил телефон.
– Я должна ответить.
Она удалилась. У Роберта в голове начала складываться картинка. Зак, первая любовь Нины, вызывал у нее чувство стыда. Именно в этом ощущении, как полагал Роберт, крылась проблема ее влюбленности. Ей был стыдно за себя. Стыдно, что она полюбила такого, как Зак.
– Звонил детектив Кюмри, – сказала она, спускаясь по лестнице. – С меня сняты все обвинения. Они арестовали Кэт.
6
– Я встретила Эдди в лифте, и меня тут же пронзила странная эмоция. Я бы назвала это узнаванием. Я тут же узнала его.
– Ты встречалась с ним раньше?
– Нет, не то. Как будто я знаю его всю жизнь. У него было такое знакомое лицо, такое родное, словно я видела его каждый день и уже очень любила. Мы тогда разошлись, не сказав друг другу ни слова. Хотя я знала, что он почувствовал то же самое. Он тоже на меня смотрел в тот момент.
– Как он смотрел?
– Он был очень взволнован. Это не любовь с первого взгляда, нет. Это была любовь, которая уже существовала, причем давно, просто она не находила выхода, потому что раньше мы не были знакомы. Я поднялась к себе домой, а он к себе. Я не знала что делать. Написала об этом в дневник, а потом, не выдержав томления, спустилась вниз, ожидая увидеть там его. И он там был. Он сделал то же самое, понимаешь?
– То есть он тоже вышел, чтобы увидеть тебя?
– Да. С тех пор мы любим друг друга. Он единственный, кого я когда-либо любила.
– Тогда, у тебя в квартире, ты говорила, что тот альбом – фотографии всех, кого ты любила.
– Нет, в них я была влюблена. Это не то же самое. Влюбленность – это то, что помогает мне жить.
– Каким образом?
– Когда я влюблена, я чувствую жизнь ярче. После того как Эдди не стало, все мои эмоции притупились. Я не могу почувствовать радость или грусть, все стало плоским и серым. И только состояние влюбленности может вернуть меня из этого чувственного вакуума. Когда я влюблена, мое настроение поднимается, я ощущаю прилив сил и желание выглядеть красивой. Весь мир кажется приятным, добрым и милым.
– А с Эдди у тебя была влюбленность?
– Нет, с Эдди с первых минут была любовь. Он умер во время восхождения на Эверест.
– Но ты говорила, что он тебе помогал затащить меня сюда.
– Он помогает мне всегда, каждую минуту. Он и сейчас где-то рядом, я знаю это. Я могу поговорить с ним в любую минуту.
– То есть ты видишь его… дух?
– Что-то вроде того. Он защищает меня. Говорит мне, что делать, когда я в беде. Помогает мне советами. Любит меня, каждый день. Мы даже занимаемся сексом.
– Как это происходит? Ты трогаешь себя, представляя его?
– Нет. Я не знаю. Я не помню, как точно это происходит. Мне неприятны такие вопросы.
– Почему?
– Рассказывая о нем, я как будто предаю его. Мы с ним только вдвоем, в наши отношения никто не
