Ольга Баскова - В объятиях русалки
Главврач рассмеялся:
– Наркомана, даже начинающего, легко возвратить к прежнему занятию. Пример этому – моя будущая женушка. Тебе ведь известно, как ее папаша пытался вылечить Алину. Где она только не лежала! Но я был начеку и, однажды бросив ей крючок, не давал с него соскочить.
Сидящий рядом мужчина удивился:
– Про это я ничего не слышал. И как же тебе удавалось? Как ты подсадил дочь такого человека на наркоту?
Андрей усмехнулся:
– Это мне ничего не стоило. Когда толстосум, мой будущий тесть, решил обзавестись здесь участком земли и выстроить свой огромный домище, он приволок летом женушку и дочурку. Супруга занималась домашним хозяйством, а бесхозное дитя бродило по окрестностям и искало приключений. Я организовал на нее нападение. Наркоманы ограбили девушку и сильно избили по чувствительным местам. Когда ее доставили в мою клинику, она орала от боли. Покойная Милена по моему указанию вколола ей… ну, сам понимаешь что. Порочная натура Алины сразу ухватилась за неведомые ощущения. Можно было повторить, однако я опасался. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы отец подумал: все началось с моей больницы. Дальше игру вела Ряшенцева. Деньги к тому времени ее интересовали меньше, чем дозы. Она повела игру очень умело, в двух словах объяснив Придворовой, что ей в первый день пребывания здесь она вколола наркотик, ибо только он мог снять боль. И об этом не знает ни одна живая душа. Доктора равнодушны, они сделали свое дело и ушли, а ей, простой медсестре, стало жаль бедняжку. Однако этого больше не повторится. Алина встала перед ней на колени и пообещала бриллиантовое кольцо и полное молчание. Вот так моя девочка получила еще и еще. Есть такие наркотики, к которым сразу привыкаешь. Когда Алина выписалась из больницы, она была уже самой настоящей наркоманкой. За дозы моя будущая жена щедро расплачивалась, совершая кражи из дома. А потом мы на время перестали зарабатывать на ней. Папаша возвратился в Москву, и, видимо, там обратили внимание на поведение дочки. Он отправил ее лечиться в лучшую клинику Европы, и там сделали все возможное. Во всяком случае, в Москве она больше не кололась. Но папаша не догадывался, кто подсадил ее на иглу, и, как ни в чем не бывало, прикатил с ней сюда. Мои ребята подсуетились, и Алина отыскала порошок в своей сумочке. Разумеется, мы подвергались риску. Она могла отправиться к папаше и все ему рассказать. Тогда пострадала бы Милена, к тому времени уволенная из клиники. Бедняжка уже не могла работать – и, кто знает, возможно, в тюрьме ей было бы лучше. Однако Алина обрадовалась, сразу укололась и предпочла молчать. Далее она сама разыскала наркоманов, и те, спросив наше разрешение, свели ее с поставщиками. Вот и вся история.
Собеседник хмыкнул:
– А как ты втерся в доверие к такой семейке?
Григорьев фыркнул:
– О, это было нетрудно. Когда папаша повоевал с дочуркой, запирая ее на семь замков, когда после приезда светил из Москвы девушка все равно находила способ достать дозу, ему понадобился человек, не спускающий глаз с Алины и притом могущий оказать ей нужную помощь, если она отыщет наркотик. Он навел про меня справки, а тебе известно: в Мидасе меня боготворят. Я действительно собрал в клинику лучших врачей полуострова и горжусь этим. Мой бизнес позволяет им выписывать премии, и все довольны, даже не догадываются, какие деньги держат в руках. Ведь для многих деньги пахнут, и тебе это хорошо известно.
– Да, – подтвердил незнакомец.
– Так вот, господин Придворов обратился ко мне, и Алина анонимно ложилась в нашу больницу. Естественно, бедный отец не подозревал: она об этом давно мечтала. Сначала Алина попыталась найти Ряшенцеву, потом обратилась к старым поставщикам. Я стал за ней ухаживать, сделал предложение. Доведенный до отчаяния выходками дочери, Придворов сразу согласился, когда я попросил у него руки Алины. До сих пор мне удается обманывать и дочь, и отца. Оба и не подозревают, кто снабжает девушку наркотой. Я не даю ей денег, не спускаю с нее глаз, но тебе известно: доктор Григорьев – человек занятой и его не привяжешь к юбке жены. Короче, выполняя роль Цербера, я оставляю Придворовой маленькие лазейки, и она очень ловко ими пользуется. Так и живем. Я отказался от приданого, чем еще больше расположил к себе тестя.
– Так Алина не догадывается, откуда у тебя шикарная машина и загородный дом? – поинтересовался мужчина.
Григорьев секунду помедлил с ответом.
– Думаю, нет, – наконец высказал он предположение. – Во всяком случае, она никогда не задавала мне подобные вопросы. Возможно, не будь ее головка задурманена героином, она бы и сложила два и два. А впрочем, даже если бы и сложила… Такая жизнь выгодна нам обоим.
Леонид догадался, что при этих словах собеседник поморщился:
– Фу! Жить с наркоманкой! Скоро ты свяжешь себя с ней окончательно!
– Ну и что? – усмехнулся Григорьев. – Девушке от меня нужен хороший секс, и я ей его даю. Ох, дорогой, какая у нее техника! Думаю, с моей женой работали лучшие плейбои Европы! Что она вытворяет в постели! Ты знаешь, у меня даже не возникает желания ей изменить. Ну, и потом наркоманы долго не живут. Моя женушка колет такие дозы, что долго не протянет. Но я не желаю ее скорой смерти. У меня далеко идущие планы.
– Желаю, чтобы все удалось, – заметил мужчина. – Вижу, ты все же метишь на придворовские миллионы.
Андрей усмехнулся:
– Разумеется, я же не дурак, чтобы упускать из рук такую добычу.
– Но ты же отказался от приданого жены…
– Это отвлекающий маневр, – признался Григорьев. – Тесть все равно в качестве свадебного подарка дает полмиллиона евро. Кроме того, у него только один ребенок – жена наследует все имущество. Уговорить наркоманку написать завещание на меня не составит труда.
Собеседник фыркнул:
– Боюсь, ты не думаешь, что Придворов и его домочадцы долго проживут.
– Любую смерть можно ускорить, – ответил Андрей без малейшего колебания в голосе.
Леонид сжимал кулаки. Если он только выберется отсюда, то сразу же свяжется с Приреченском и все расскажет Павлу и Константину. Они сообщат куда следует, и этот подонок получит пожизненное.
– Значит, ты станешь супербогатым, – недовольно проговорил второй мужчина. – А я уже который год вынужден скрывать свои деньги и держать домашних в черном теле, делая вид, что живу на зарплату. А ведь еще в девяностых годах в моих руках неожиданно оказался клад…
Звякнуло стекло. Наверное, Григорьев налил себе рюмку.
– О тебе я уже думал, – произнес он спокойно. – Раньше мне казалось: для всех лучше, если ты займешь должность Махаонова. Теперь я так не считаю. Увольняйся из полиции и возьми кредит в банке. Распространишь по городу новость, что тебя приглашает приятель поучаствовать в бизнесе, и испарись куда-нибудь на годик. Почему бы тебе не отдохнуть за границей? Своим будешь постоянно высылать деньги. Через год ты вернешься и признаешься: бизнес пошел в гору и теперь ты богатый человек. Купишь машину и дом и заживешь на широкую ногу. Другого пути легализовать твои деньги я не вижу.
Несколько секунд собеседник молчал. Притаившийся Сомов отдал бы очень многое, чтобы рассмотреть его лицо. Ведь сейчас в пяти шагах от него сидел оборотень в погонах, тот, который много лет крышевал наркобизнес Григорьева.
– Ты прав, – наконец вымолвил приятель главврача. – Я так и поступлю.
– Могу тебя обрадовать, – продолжал доктор. – Когда я заполучу миллионы тестя, я откажусь от львиной доли нашего бизнеса, если вообще полностью не передам его в твои руки. Ведь у Придворова заводы, газеты, пароходы. И причем все законно. Не надо будет дрожать при каждой проверке. Сейчас в нашем отделе полиции такие люди, которые готовы прикрыть меня. Но что будет потом, никто не знает. Если не боишься, забирай этот бизнес себе. Я не знаю ни одного человека в Мидасе, достойно принявшего бы мою эстафету.
Слушатель вздохнул:
– Я и сам бы хотел вложить капитал в прибыльное дело, – сообщил он. – Ты прав: лучше жить спокойно.
– Правда, Татарин тоже думал, что круче его никто бизнес не поведет, – засмеялся врач. – Царствие ему небесное! Вот тебе простой мужик, а какие мозги! Надо же было создать такую организацию и наладить сбыт! Если бы не он, я бы по-прежнему прозябал главным врачом с мизерной зарплатой. Ты тоже хорошо погрел на нем руки.
Собеседник промолчал. Григорьев обратился к нему:
– Вы хорошо следите за непрошеным гостем из какого-то Приречья?
– Приреченска, – поправил его приятель. – Он под нашим неустанным контролем.
– Даже в море? Сегодня я встретил его, когда возвращался сюда на моторке.
Собеседник фыркнул:
– Ну не поплывут же за ним мои люди. По-моему, находясь в таком состоянии – на воде, – он ничего не способен вытворить. И потом, ему осталось отдыхать пять дней. Кроме того, это не единственный аргумент. У меня есть чем его прижать, если парень полезет в драку.
