Алексей Макеев - Трепанация прошлого
— Ты, Гуров, не хохми! Мы тебе только что жизнь спасли.
— Знал бы ты меня получше, понял бы, что я, увидев пробитое колесо, никогда в жизни из двора не вышел бы. Слава богу, есть кому позвонить и кому за мной приехать. Меня столько раз убить пытались, что я уже и считать перестал. Ты, видимо, не москвич, раз этого не знаешь.
— Точно. Меня недавно сюда на повышение перевели, а то все в провинции отирался, — заявил мужчина.
— Скажи лучше, что у снайпера при себе было. Если что-то взяли, отдай мне.
— Обшмонали мы его аккуратно, но у него при себе вообще ничего не было. Ни ксивы, ни денег, ни ключей каких-нибудь. Даже часов не нашлось. Все карманы пустые. Голяк. Была у меня мысль одну пульку из пистолета забрать, да решил, что не стоит связываться. Так что мы ничего не взяли.
— Значит, его на улице кто-то в машине ждал. Это уже наши проблемы. Винтовку с пистолетом куда дели?
— На месте остались, как и труп. Да ты не волнуйся, мы никаких следов не оставили. А вот человека я там посадил, он за всем присмотрит. Как ваши подъедут, тут же уйдет.
— Как ты понял, что его именно там надо искать? — спросил Лев.
— А я и сам лучшего места не нашел бы, — ответил незнакомец, заметил удивленный взгляд сыщика и пояснил: — Я в прошлой жизни много кем был, в том числе и снайпером. В общем, так, Гуров, предупреждаю, что мы теперь с тебя глаз не спустим.
— Чтобы на последнем этапе опередить меня и перехватить организатора?
— Зачем ты так? — Мужчина поморщился. — На тебя, похоже, сезон охоты открыли. А серьезные люди говорят, что в этом деле никто не разберется, только ты. Они твою персону очень уважают и принципы тоже. Ты этого организатора, главное, найди и расколи до самых башмаков, а уж результат, можешь не сомневаться, мы узнаем. Достать его потом где угодно — это уже наше дело. Кстати, к Потапу можешь не торопиться. Его предупредили, что ты задержишься. Теперь пиши, где труп лежит. — Мужчина продиктовал Льву адрес, легко поднялся из кресла и пошел в прихожую.
— Если вы такие заботливые, могли бы мне и запаску поставить вместо пробитого колеса, — сказал ему вслед Лев.
— Ты, Гуров, рамсы попутал, — повернувшись, с усмешкой сказал незнакомец. — Мы не шиномонтаж. У нас другой профиль.
Хлопнула дверь, и мужчина, ни разу ни до чего в доме не дотронувшийся, ушел. Гуров был уверен, что он и дверь открыл через носовой платок.
Лев Иванович посмотрел на клоуна, лежавшего на журнальном столике, и позвонил Крячко.
Теперь Лев и Стас стояли и смотрели на то, что осталось от человека, убившего уже много людей и собиравшегося пристрелить Гурова. Головы у него действительно не было. Все вокруг заляпано кровью и ошметками мозгового вещества. Зрелище до того отвратительное, что даже друзьям, привычным ко всему, стало не по себе.
Как ни странно, но Прохоров, который вел протокол осмотра, чувствовал себя совершенно нормально.
Когда Стас похвалил его выдержку, тот ответил:
— Да я такое уже не раз видел. У нас же постоянно люди под электричку попадают. Один пьяный, другой надеется, что успеет перебежать. Мальчишки по дурости — смелость свою показывают.
Отойдя в сторону, чтобы не мешать, Лев Иванович спросил у Крячко:
— Это ты Пьеро настучал?
— Я! — честно признался тот. — Просто не греет меня как-то перспектива тебе на могилку цветы носить.
Труп был сфотографирован, снимок переслан Алексею Лукину. Тот просматривал записи городских камер наблюдения, установленных вокруг дома, вычислял машину, из которой вышел снайпер. Она должна была забрать его после выстрела.
Рябов и Черкасов с такими же снимками бегали ножками по всем организациям и магазинам, расположенным вокруг дома и имевшим свои наружные камеры, и с этой же целью проглядывали записи.
Шубин поехал в Дом книги выяснять, что это была за девушка, с которой разговаривал Андрюша, он же Слепцов.
А пятый парнишка с редкой фамилией Иванов, с которым Гуров и Крячко не успели вчера познакомиться, потому что тот в общем разговоре не участвовал, был отправлен в Трехпрудный переулок, чтобы попытаться что-то выяснить о Слепцове.
Поскольку распределением заданий занимался Черкасов, знавший свою команду лучше, чем Стас, можно было надеяться, что результаты будут. Одним словом, все оказались при деле.
Винтовка и пистолет, больше похожий на детскую игрушку, были уже упакованы. Труп в черном полиэтиленовом мешке ждал, когда его повезут в предпоследний путь.
Теперь криминалисты занимались самим помещением на чердаке. Они надеялись найти там какие-нибудь следы, хотя Гуров и сказал им, что это бесполезно.
Лев Иванович понял, что криминалисты завязли там надолго, и поинтересовался:
— Слава, один справишься?
— Да, товарищ полковник, — заявил парень. — Работа знакомая, я же постоянно этим занимаюсь.
— Тогда сам Владимиру Николаевичу и доложишь, а мы по делам поедем, — сказал Гуров.
— Я? Генералу? — насмерть перепугался Прохоров.
— Да. Или тебе еще не сказали, что он собирается тебя в этот отдел взять? — спросил Крячко.
— Нет, — проблеял совсем растерявшийся парень. — Мне сказали, что я должен временно здесь поработать, вот и все.
— Значит, мы тебе об этом говорим. Или ты не хочешь работать в главке? — осведомился Лев Иванович.
— Хочу, но боюсь. А вдруг я не справлюсь?
— Но ты ведь будешь стараться? — спросил Стас, и Слава активно закивал. — Ну вот! Значит, у тебя все получится.
Когда они вышли на улицу, Гуров сказал Стасу:
— Выбор у нас небольшой. Мы с тобой сейчас меняем колесо на моей машине, или ты везешь меня к Потапову.
— Лучше я водилой поработаю, но с тебя бакшиш. Ты расскажешь, откуда про труп узнал.
Пока они ехали в Староконюшенный переулок, Лев рассказал другу о визите незнакомца, и Крячко решительно заявил:
— Будешь носить броник!
— Да-да! А еще каску! — заявил Лев Иванович. — Только теперь в этом смысла нет. Снайпер же погиб.
— Пусть твоя машина со спущенным колесом поживет пока у тебя во дворе от греха подальше. По делам будешь на служебной ездить, — не унимался Стас.
— Откуда она у меня возьмется? — осведомился Гуров.
— Щербаков предоставит. Или я тебя сам возить буду. У меня не так много друзей, чтобы я ими рисковал, — твердо заявил Крячко.
Визит к Потаповым ничего сыщикам не дал. То есть сам факт того, что Осипов попросил разрешение от них кому-то позвонить, подтвердился, но вот с кем он разговаривал?
Мадам Потапова, длинная и тощая, не иначе как былая мисс какого-нибудь райцентра, была полностью поглощена собой. Когда мальчик, затюканный отцом, возвращался из супер-пупер элитной школы, он предпочитал проводить время в своей комнате. Горничная с блудливыми глазами, видимо, заскакивала в постель Потапова по очереди с его женой.
Некоторую ясность смог внести только охранник, явно прошедший с хозяином все стадии превращения из гусеницы в бабочку, то есть из бандита в респектабельного бизнесмена.
Когда сыщики спросили его, не слышал ли он чего-нибудь, он увел их подальше от лишних ушей и сказал:
— Потап сказал, чтобы все как на духу, так что слушайте. Я специально ждал, когда старик с мальчишкой закончит, чтобы посоветоваться… по своей проблеме. Он по телефону стал разговаривать. Я недалеко стоял и кое-что услышал, но не с самого начала. Короче, старик просил какого-то Артема узнать, что с ними стало. Никаких фамилия и имен я не слышал — видимо, он их раньше назвал. Осипов сказал, что волнуется, потому что их, похоже, в нехорошее дело втянули, и обещал, что назавтра перезвонит. Как только он трубку положил, я к нему подошел, извинился за беспокойство и проблему обрисовал. Он меня выслушал, кое-что посоветовал и ушел. А уже потом я увидел, что доктор свою записную книжку возле телефона оставил. Видимо, я его отвлек, вот он ее и забыл.
— Я знаю, что Осипов на следующий день за ней приезжал. Он снова кому-нибудь звонил? — спросил Гуров.
— Да, опять Артему. Что тот ему говорил, я не знаю, но старик побледнел и пробормотал что-то вроде: «Значит, это правда. Какой ужас!» И тут же ушел. Все. Что я знал, то сказал.
Друзья поблагодарили охранника, вышли на улицу, и Лев Иванович предложил:
— А поехали-ка мы к Григорьевым. Чем черт ни шутит? Вдруг мы там что-нибудь существенное выясним?
Сыщики узнали у Лукина адрес этой семьи и отправились туда. Они не без труда пробились через охрану элитного жилого комплекса и наконец-то оказались возле двери нужной квартиры.
Как друзья и ожидали, им открыла домработница, которых теперь для благозвучия называют горничными. Узнав, что они из полиции, она попросила их подождать.
Вскоре к ним вышла дама лет сорока самого надменного вида.
Она даже не поздоровалась с визитерами и высокомерно спросила:
