Николай Леонов - Шакалы
– Победят коммунисты или нет, вот в чем вопрос. Семен, ты меня умнее, многоопытнее, скажи, на кого ставить? – спросил Батулин.
– Только на себя, можно на меня, больше не на кого. Ельцин нас как не знает, так и знать не захочет, а у его трона, коли Борис станет Президентом, образуется Ходынка, затопчут. Победит Зюганов, для нас хрен редьки не слаще. Ты мне лучше скажи, как получилось, что девчонка снова исчезла? Я признаю, что ориентация на Юлию изначально была ошибочной и конкретных результатов принести не могла, но я не терплю, когда мне кто-то поперек дороги становится.
– Семен, ты знаешь, что Горстков обратился за помощью к ментам, ему определили Гурова, а он настоящий профессионал, на него мы все время и натыкаемся, – ответил Батулин. – Увез он девчонку, но не за кордон, как мы рассчитывали, а в Россию. Найти Юлию теперь трудно, если вообще возможно.
– Да, Гуров, очень он мне не нравится, – задумчиво произнес Фокин. – Пытался я на него материал найти, пустое дело. Я раньше не верил, что такие чистюли существуют. Давай мы о девочке забудем, а Гуров пусть своих бандитов ловит, на его век хватит. Будем думать о нас с тобой. Если Президентом станет один из этих двоих, гнить нам в кладовке до глубокой старости.
– А никто, кроме них, шансов не имеет, – сказал Батулин. – Перестань летать, ходи по земле, как все люди. Надо взять солидно, несколько миллионов зеленых, и мотать отсюда.
– Куда? На Брайтон-Бич, затеряться среди воров и евреев, вкусно жрать, сладко пить и ждать гробовщика? Купить виллу на Канарах, отирать пыль с пальмы, греться на солнышке? Серега, ты пойми, я молодой мужик, без дела жить не могу, сопьюсь. Торговать я не умею, ну нет у меня таланта. Мы там никому не нужны, на наши миллионы там плевать хотели. За нашими спинами будут ухмыляться, пальцами на нас показывать, мол, вот русские наворовали, теперь гуляют. Не знаю, как ты, мое место в России, не от того, что большой патриот. Но рыба, может, и хотела бы летать, да родилась в воде, там ее дом, там ей и умереть.
– Что ты предлагаешь? – спросил Батулин.
– Необходимо пристроиться в верхах, только не бедным родственником, а рядом с Монархом. Нынешние нас не подпустят, значит, надо сделать так, чтобы на троне оказался человек, нам обязанный.
– Извини, Семен Петрович, признаю, что ты человек умный, многоопытный, но здесь ты херню несешь. Мы повлиять на выборы не можем. – Батулин махнул рукой, возмущенно фыркнул.
– Не скажи, Сергей, не скажи. Если Борис устранится, кирпич на голову упал, то против коммуняки в финале окажется другой человек. Сейчас кажется, что у Зюганова большой авторитет, но, когда наступит июнь, люди очухаются, все вспомнят, большевикам ничего не простят и встанут не за нового человека, а против старого, хорошо знакомого. А тут мы, рядом, любому правителю верные силовики необходимы.
– Теоретически я с тобой согласен, но, как писал Булгаков и утверждал Воланд, просто так кирпич на голову никому не падает.
– Согласен. Обождем. Время пока терпит. – Фокин поднялся из-за стола. – Служи своему генералу, ни во что не лезь, контактов с Гуровым избегай, если что, звони.
* * *Верно утверждал дьявол, просто так кирпич на голову никому не падает. Прежде чем подтолкнуть камешек, Батулина тщательно изучили, хорошо прицелились.
По понедельникам он утром бывал в тире, считая, что, имея оружие, следует уметь хорошо им пользоваться.
Батулин стрелял из «макарова» по ростовой мишени с кругами на спине. Рядом стрелял какой-то милицейский полковник. Кроме них, в тире никого не было. Батулин отстрелял обойму и смотрел, как полковник неуверенно выцеливает мишень, подумал, что при таком умении мент с пятидесяти метров и в дом не попадет. Наконец полковник сделал последний выстрел, облегченно вздохнул, положил пистолет на барьер.
– Ну что, господин полковник, пойдем взглянем? – весело спросил Батулин.
– Взглянуть можно, да боюсь, не на что. – Полковник добродушно улыбался. – Я пистолет двадцать лет в руках не держал.
Они подошли к мишеням. Батулин все пули уложил кучно, слегка сместившись с десятки, набрал сорок два очка. Полковник нашел одну «восьмерку», остальные, как говорится, ушли в «молоко».
– Я стреляю неважно, но такого быть не может, – категорически заявил полковник. – Это пистолет барахлит, уверен, что вы из него тоже в мишень не попадете.
Батулин взял со стойки пистолет полковника, прицелился в мишень.
– Ну что, господин полковник, согласен поменяться пистолетами и разыграть обед в скромном кабаке.
Полковник взглянул на часы и ответил:
– Согласен, завтра в это же время. Сейчас, извините, надо бежать. – Он сунул свой «макаров» в кобуру. – Значит, завтра, в девять?
– Захватите дензнаки, господин полковник, сегодня и в скромном ресторане обед дорог, – рассмеялся Батулин.
– Я знаю, что проиграю, важен принцип, не мог я только одну пулю в мишень послать, – ответил полковник. – До завтра. – Он вышел из тира, сел в роскошный «Мерседес» и поехал в министерство докладывать Гурову.
Крячко стягивал с себя форму, это именно он так неудачно стрелял в тире, докладывал:
– Он схватил крючок сразу, червяк не понадобился. Вызови эксперта, пусть проверят, «снимут пальцы», я на всякий случай назначил ему встречу на завтра, понадобится – проведем «перестрелку».
– «Пальцы» в полном порядке, – ответил Гуров, разглядывая лежавший перед ним пистолет. – А ребята утверждали, что пистолет Батулина ему не привязать и что за тяжелое ранение Генки Веткина никто не ответит.
Станислав повесил форму в шкаф, надел штатский костюм, взглянул на друга с любопытством, брезгливо усмехнулся:
– Я тебя, Лев Иванович, видимо, до своей кончины не пойму. То ты такой чистоплюй, что материться хочется, сейчас до грязного дела скатился и торжествуешь. Мы с тобой раньше подобного дела и представить себе не могли.
– Верно, деградируем. – Гуров болезненно поморщился. – Но раньше офицер спецслужбы не служил в мафии и не стрелял в своих коллег. И если мы не будем соответствовать времени, в котором живем, нас просто убьют.
– Давай тогда и взятки начнем брать, кругом берут, мы должны соответствовать.
– Теоретически ты прав, практически нас жизнь заставляет по краю идти или увольняться. Мы пробовали, не выходит, кто-то должен драться, правила не мы определяем. Сам знаешь, за все отвечает старший, так что этот грех на моей совести, не на твоей.
– С совестью, Лев Иванович, положение херовое, я ее порой и отыскать не могу. Ты уж извини меня, но я сегодня на этого подонка посмотрел и не понял, чем я его лучше.
– Цель оправдывает средства? – спросил Гуров. – Общепринято, что не оправдывает, а жизнь доказывает: нет на данный вопрос однозначного ответа. Каждый случай индивидуален, я сказал, сегодняшний грех на свою душу беру. Ты, Станислав, не мучайся.
* * *Сергей Витальевич Батулин сидел за столом в конспиративной квартире полковника Гурова и без видимого интереса разглядывал лежавшие перед ним фотографии, на которых был снят раненый Веткин, пистолет Макарова с глушителем, гильза и расплющенная пуля, изъятая из груди раненого.
– На ваше счастье, Батулин, мой парень остался жив, идет на поправку, иначе мы бы разговаривали не здесь, а в прокуратуре, откуда вас бы доставили прямиком в следственный изолятор, – спокойно произнес Гуров, собирая фотографии и укладывая их в конверт.
– Очень интересно, господин полковник. – Батулин делано зевнул. – Я с вами опытом в сыскном деле не равняюсь, но с десяток лет на оперативной работе отпахал и знаю, что является доказательством, а что нет. Историю вы мне рассказали душещипательную, только в толк не возьму, какое все происшедшее имеет отношение ко мне, майору Батулину. Если вы меня арестуете, доложат генерал-лейтенанту Коржанову, он мужик крутой, не любит, когда его людей незаслуженно обижают.
– Обязательно. – Гуров согласно кивнул. – Обижать незаслуженно воспрещается. Вы тут обмолвились о моем сыщицком опыте. Так вы полагаете, что опытный сыщик может задержать офицера Управления охраны на основании никчемных фотографий, не имея серьезных доказательств?
Батулин вздрогнул, взглянул на Гурова испытующе.
– А какие у вас могут иметься доказательства? Свидетели, что именно я стрелял в вашего парня? Вы не пойдете на организацию лжесвидетелей, которых наверняка разоблачат, привлекут к ответственности. А больше никаких доказательств и в природе не существует.
– Уверены? – Из голоса Гурова исчезла мягкость, он заговорил другим тоном. – Случается, что преступник оставляет на оружии свои отпечатки.
– В прошлом веке, сегодня даже пацаны не оставляют отпечатков.
– Тем более странно, что на пистолете, из которого был тяжело ранен человек, обнаружены ваши пальцевые отпечатки.
– Брехня, раз вы так много знаете, не для протокола скажу, я был в перчатках.
