Андрей Троицкий - Шестьдесят смертей в минуту
К вечеру первого дня полных пакетов набралось немало. Джейн облазила холм и плато над ним со всех сторон, лопаткой счищала землю с каменной породы, затем тяжелым молотком откалывала от скалы камни, помещала их в пакеты, а пакеты в мешок, спускала свою добычу вниз, к лагерю, и снова поднималась наверх. Спали возле костра, посменно.
Второй день прошел точно так же, как первый. Когда солнце начало спускаться, Джейн наскоро перекусила, сказала Садыкову, что ей нужно осмотреть северный склон горы, и ушла. Уже стемнело, когда Рахат развел костер, разложил металлическую треногу, на которую повесил котелок. Едва вода закипела, он насыпал кукурузной крупы, добавил растительного масла и облизнулся в предвкушении ужина. Но тут появилась Джейн с мешком на спине, и они принялись сортировать камни. Когда Садыков спохватился, каша подгорела.
– Вам бы поваром в ресторан, – сказала Джейн, доедая миску каши и запивая ужин чаем, – такой талант пропадает.
– В ресторан просто так не устроишься. – Садыков от усталости не понимал шуток. – Мешок с деньгами надо принести – тогда будет разговор.
Он наелся до отвала, напился зеленого чаю, завернувшись в одеяло, улегся у огня и стал смотреть в черное небо, усеянное звездами. Лежать на земле, хранящей тепло ушедшего дня, так приятно, но голос Джейн вернул его с небес на землю.
– Даже и не думайте спать. Мы потратили столько сил, чтобы добраться сюда… И все это только для того, чтобы волки хорошо поужинали?
– Какие волки? – хриплым шепотом спросил Садыков. Чувство сладкой дремоты медленно покидало его. – Прошлой ночью волков не было, и сегодня не придут. А я не железный. Не помню, когда нормально отдыхал.
– У вас все впереди. Будем спать по очереди. Я первая, а вы за мной.
Садыков сел, натянул ботинки.
– Хочу спросить, а то днем времени не будет. Кому все это надо? И для чего?
– Камни – это образцы породы. – Джейн сидела у костра, смотрела на огонь, и в ее глазах плясали отблески пламени. – Их отправят в лабораторию, там специалисты точно определят, залежи какого металла или минерала эта порода содержит и в каких количествах. Конечно, мы работаем наспех, не совсем по науке. Просто обследуем территорию, с разных участков берем образцы скальных пород и грунта. Но для экспресс-анализа годятся и наши камушки.
– Я чего-то не врубаюсь. Какая порода, какой еще металл?
– По моим сведениям, тут богатое месторождение меди. Так сказал один знающий человек, и врать ему не было резона. Фабрику строили только для того, чтобы застолбить это место. Если возникнут вопросы, даже на уровне правительства Таджикистана, «Васта» отчитается: все по закону. Землю взяли в аренду на пятьдесят лет под строительство с правом выкупа. А медь нашли не мы, а новые хозяева земли.
– Какие еще хозяева? – Рахат помотал головой. – Может быть, объясните, в чем тут секрет? Или вас смущает, что зарплату мне платит «Васта»?
– Ну, зарплату в данный момент плачу вам я, – ответила Джейн. – И какие уж теперь секреты. Вы сами все видите и выводы можете сделать без моей помощи.
– Все-таки лучше с вашей помощью. Я ведь в институтах не учился. Восемь классов с горем пополам одолел…
– Дело в масштабной афере, которую затеял хозяин фирмы «Васта», некий Рогов, – сказала Джейн. – Чтобы понять механизм этой операции, высшего образования не требуется. «Васта» за копейки продаст землю подставной фирме, то есть себе самой. Подставная фирма переуступит собственность богатому инвестору. С юридической точки зрения сделка безупречна. «Васта» от продажи фабрики и земли якобы не получает ничего или почти ничего. Так все выглядит на бумаге. Значит, теперешний ее владелец Станислав Рогов не должен отдавать половину денег – а речь идет о настоящих деньгах, об очень солидной сумме – вдове своего компаньона Лиде Ивченко. По моим данным, Рогов уже сторговался с покупателем, готовым дать реальную цену.
– А зачем нужно было начинать это строительство? – спросил Рахат. – Продали бы землю, кому хотели,и точка…
– По здешним законам, готовый или недостроенный объект продать гораздо проще, чем пустой кусок земли. Ну, продается недостроенная фабрика. На такую сделку никто внимания не обратит. Инвестор официально заплатит подставной фирме не слишком высокую цену, на самом же деле деньги будут получены сполна. Разницу аферисты положат в карман черным налом, чтобы налогов не платить. Понимаете?
– Начинаю понимать.
– Вдова Ивченко останется ни с чем. И нигде, ни в какой инстанции, ни в каком суде, не сможет доказать, что она стала жертвой аферы. Впрочем, теперь из этой затеи вряд ли что получится. Как только будет установлено, что земля, где стоит недостроенная фабрика, – это, по сути, крупное месторождение меди, у продавца возникнет много проблем. Начнется большая заваруха. Господам, которые участвуют в этой афере, придется нанять себе дюжину лучших адвокатов. Но Рогова все равно посадят…
– Богатые в тюрьмах не сидят, – ответил Садыков, – на то они и богатые. Тюрьма – это для таких, как я, и для тех, кто еще беднее моего.
– Ну, это не нам решать, посадят Рогова или нет, – ответила Джейн. – Наша задача – закончить сбор образцов и доставить камни в Душанбе. А там отправим их в Москву.
– Отправим, – кивнул Рахат. – Чего не отправить? Это просто. Вы мне скажите: сколько вам лет?
– А почему вы спрашиваете?
– Потому что вы, взрослый человек, рассуждаете будто ребенок. Рогова посадят… Это похоже на сказку.
– По-вашему, на земле нет ни законов, ни справедливости? – Джейн, не отрываясь, смотрела на своего собеседника, и огоньки в ее глазах разгорались все ярче. – И правосудия тоже нет? И любой богатый подонок может жить с убеждением, что все вокруг продается? И судьи, и законы, и вы, и я. Что он может безнаказанно отобрать у любого из нас деньги, имущество и даже жизнь? Вы искренне так считаете?
– Ну, не совсем так, – замялся Садыков. Он решил, что напрасно ввязался в эту пустую перепалку, потому что спорить с женщиной – все равно что лаять на собаку: только горло драть без толку.
– Нет, вы ответьте, – настаивала Джейн.
– Хорошо, отвечу. Чтобы вы поняли, расскажу такой случай. Я был подростком, рос в горном ауле, пас скот одного землевладельца по имени Иса. Этот богач отобрал у бедного мужчины молодую жену, а его самого избил рукояткой плетки. Бедняк оправился от побоев, подкараулил того богача на улице и выстрелил в него из старого одноствольного ружья. Не убил, но ранил. Порох в патронах был плохой… Теперь подумайте: кому тот бедняк сделал хуже? Своей молодой жене? Нет. Ей у богатого жилось хорошо. Тому богачу? Тоже нет – его рана быстро зажила. Самому себе? Да. Именно себе. Я не стану подробно рассказывать, как он умирал, иначе вы не уснете от страха.
– Вы говорите о другом.
– О том самом говорю, – буркнул Рахат. – Я не дурак, хоть и образование так себе. Есть такая пословица: с сильным не дерись, а с богатым не судись.
– Тогда мне вас жаль. Жить с такими убеждениями, рабскими, холуйскими, – это, наверное, очень тяжело.
С этими словами Джейн легла и завернулась в одеяло.
Какое-то время Садыков сидел, разглядывая языки пламени. Когда костер начал гаснуть, он всмотрелся в темноту. Показалось, на склоне холма мелькнули два зеленоватых огонька, будто отблеск пламени упал на бутылочное стекло. Когда среди ночи видишь волчьи глаза, сердце проваливается куда-то и перестает биться. Через четверть часа над холмами раздался унылый вой.
Словно откликаясь на эти звуки, беспокойно заржал мерин Погост, привязанный к ближнему дереву. Рахат вытащил пистолет, уселся поудобнее и стал ждать. Но все звуки вскоре смолкли, а темнота сделалась такой густой, что в двух шагах от огня ничего не разглядеть.
Подбросив хвороста в костер, Садыков прислушался: волчий вой, протяжный и далекий, долетал с противоположного склона холма. Он стихал, а потом снова набирал силу, становился все ближе. Прошло время, и Рахат стал думать, что ночь уже на исходе, ближе к утру бояться нечего, в это время волки не нападают. Он бросил в едва тлеющий огонь хвороста, сухие ветки затрещали, пламя поднялось высоко, к самым звездам, и задумался.
Эта американка – женщина симпатичная, положительная, но очень наивная и бесконечно далекая от настоящей человеческой жизни. Возможно, в Америке можно посадить на скамью подсудимых богатого человека, со связями и общественным положением. Посадить только за то, что он продал землю с залежами руды, а деньгами не поделился с какой-то жалкой вдовой.
Эти опыты с камушками кончатся тем, что Джейн убьют. Разумеется, убьют, тут не может быть двух мнений. И сделают так, что близким Джейн, ее родственникам или друзьям, не достанется даже ее жалких останков, даже горстки пепла, чтобы похоронить прах. Спасение одно – выбросить из головы пустые фантазии о справедливых судах и неотвратимости наказания за содеянное зло.
