Алексей Макеев - Изобретатель смерти (сборник)
– Может, мне свою машину отпустить? – спросил Гуров, разъезжавший до этого на автомобиле, предоставленном ему Олегом Михайловичем.
– Думаю, что да, – согласился Савельев. – Нам предстоит в область ехать, а у нее посадка низкая, толку от нее не будет.
И они поехали на невзрачных «Жигулях» в Дедовск, в неизменном сопровождении джипа охраны. По дороге Гуров читал вслух документы, а Степан их комментировал, причем не всегда в печатных выражениях, но Лев не возражал – информация была такая, что и самому хотелось выругаться.
Итак, родив, сама не зная от кого, ребенка, Алла пустилась во все тяжкие, бросив сына на родителей и няню. Через пару лет, когда взбалмошность девушки перешла уже все границы, ее все-таки показали врачу, который и поставил диагноз – шизофрения. Ее пытались лечить дома, чтобы не выносить сор из избы, но из этого ничего не получилось. Она периодически попадала в психиатрическую больницу, выходила, опять туда возвращалась, пока, наконец, не умерла там.
Всеволод рос, ни в чем не зная отказа. Был мальчиком примерным, послушным и умным. Учился не просто хорошо, а с блеском – видимо, пошел в неизвестного отца, так что золотую медаль получил совершенно заслуженно. Потом, несмотря на уговоры деда с бабкой пойти в торговлю, поступил в тогда еще политехнический институт на факультет радиотехники и электроники, который окончил с красным дипломом и был оставлен на кафедре. Счастливые бабка с дедом купили ему квартиру, а машина у него и до этого была – его дед с бабкой с началом новых времен не растерялись, создали свои фирмы, а поскольку связи у них сохранились крепкие, то процветали.
Пару лет Всеволод преподавал, в это время и женился на восемнадцатилетней Дарье Михайловне Коробовой, и в марте 1997-го у них родился сын Игорь. Потом он поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, и, может быть, все было бы хорошо, если бы ВАК ее утвердил, но этого не произошло. Взбешенный Всеволод поехал на кафедру и устроил скандал своему научному руководителю, в ходе которого разбил о его голову графин с водой, а потом начал биться в истерике. Вызвали не только милицию, но и «Скорую», которая, разобравшись в ситуации, увезла обоих.
Всеволод попал в неврологическое отделение больницы с первоначальным диагнозом «нервный срыв», а уже там ему поставили диагноз «шизофрения», о чем навещавшей его Дарье потихоньку сказала пожалевшая ее медсестра и посоветовала делать ноги от такого муженька как можно скорее и дальше. Насмерть перепугавшаяся женщина, забрав ребенка, перебралась к своей старшей, сводной сестре, той самой Екатерине, и ее мужу, преподававшему тогда в военном училище, в их комнату в общежитии. Там-то ее и нашел вышедший из больницы Всеволод. По показаниям соседей, они услышали пронзительный, полный ужаса крик ребенка, вышибли дверь и застали Всеволода с ножом над телом мертвой жены – он нанес ей семнадцать колотых ранений. Вызвали милицию, и его арестовали.
Не будь у него диагноза «шизофрения», дед с бабкой подсуетились бы, и суд признал бы, что Всеволод совершил это убийство в состоянии аффекта. Но при таком раскладе им оставалось только заплатить, чтобы психиатрическая экспертиза, а потом и суд признали его невменяемым, и он отправился по следам матери в «дурдом». Вот тогда Раковы и попытались через суд оформить опеку над Игорем, но проиграли – куда им тягаться с Лазаревыми? Тем более что военное училище было к тому времени уже расформировано, Леонид Викторович вышел досрочно в отставку, его жена, работавшая там же в библиотеке, тоже осталась не у дел, а общежитие, где они жили, должно было перейти в муниципальную собственность. Короче, Раковы уехали из Воронежа. Однако отношения между ними и Лазаревыми со временем восстановились, потому что Екатерина с мужем неоднократно приезжали к ним в отпуск и на праздники и даже жили у них в доме или на даче вместе с Игорем.
На момент составления отчета, а было это шесть лет назад, Игорь жил у прадеда и прабабки, для которых был весь свет в окошке, его отец находился в «психушке», а старики были еще живы. Теперь предстояло выяснить, что произошло за эти годы.
Чтобы найти нужное строение, Степану пришлось немало поплутать, но вот они увидели маленький одноэтажный дом, окруженный таким же маленьким садиком. Оставив машину на улице и велев кавказцам оставаться там же, Савельев и Гуров вошли во двор и направились к крыльцу. Не успели они сделать несколько шагов, как на нем появился здоровый немолодой мужчина в камуфляже и крайне недружелюбно на них уставился.
– Спокойно, дядя! Спокойно! Мы Игорю не враги! Нам Всеволод нужен, и поверь, что добра мы ему не желаем, – сказал Степан.
– Предположим, только вы представьтесь сначала, а там видно будет.
– Я – полковник полиции Гуров. – Лев достал и открыл свое удостоверение.
– А меня Степан зовут, я с ним за компанию, – выкрутился Савельев и заметил: – Дом у вас неплохой, но ремонт не помешал бы.
– Не наш он, родственники временно пустили пожить, а сами его на продажу выставили. Только вот желающих, на наше счастье, что-то нет. Тесно у нас там, так что внутрь не приглашаю, а здесь давайте поговорим. Так, чего вам надо?
– Леонид Викторович, а вы не рано Игоря из больницы забрали? – невинно поинтересовался Лев. – Не мешало бы ему основательно подлечиться.
– Ему тут спокойнее. Что дальше?
– Что собой представляет Всеволод? – спросил Степан.
– Встречу – убью! Потом, конечно, сяду, но сначала убью, чтобы такая гнида землю не поганила, – решительно ответил мужчина. – А вам-то он зачем?
– Есть к нему вопросы. И, если он кое в чем виноват, то ответит за это, – объяснил Гуров.
– Щас! – язвительно произнес Леонид. – Он Дашку на глазах у Гошки убил и не ответил за это. Парень потом год заикался, из-за этого и с восьми лет в школу пошел. Вот и сейчас он в «психушку» попадет, а потом выйдет как ни в чем не бывало.
– Это вряд ли, – твердо заявил Гуров. – Если он окажется виновен, то за такое пожизненное дают! Без вариантов!
– Да-да! Мы тоже думали, что никогда больше его не увидим, а у него хватило наглости сюда заявиться, – криво усмехнулся мужчина. – Хорошо, что Катерина у меня не робкого десятка и кочергой его отсюда наладила, а толку? Он же все равно до Гошки добрался.
– Вы кем работаете? – поинтересовался Гуров.
– Дальнобойщик я – на военную пенсию не проживешь, а Катя – на «Соколе», где плитку делают.
– Может быть, расскажете все с самого начала? – попросил Савельев. – Мы так поняли, что Игорь один остался?
– Да, – кивнул Леонид. – Мы его тогда у Лазаревых отобрать не смогли. Может, и правильно суд решил, потому что ни жилья, ни работы у нас не было. Но старики-то не дураки были, понимали, что до восемнадцати лет им Гошку не дотянуть, потому что деньги деньгами, но за них молодость и здоровье не купишь. Вот они и не стали с нами окончательно отношения портить, чтобы мы потом его к себе забрать могли. Так что общались мы с ним постоянно: и писали друг другу, и звонили, и в гости приезжали. Ничего не скажу – жил он у них как сыр в масле. Как Севку из «психушки» выпустили – неопасным он, видите ли, стал, – так они его на порог не пускали, чтобы Гошку не травмировать.
– А на что Всеволод жил? – спросил Лев.
– Сторожем на автостоянке устроился, ну, и старики деньги ему давали, а жил он в той своей квартире. А тут в прошлом году в начале декабря старуха умерла. Она в последние годы уже в маразме была, но тихая, Гошка за ней ухаживал. Когда хоронили ее, старик простудился, а потом воспаление легких началось. Гошке одному уже никак не справиться было, вот Катерина туда и поехала. Неделю он проболел и у нее на руках умер. Вернулись все с похорон, помянули его, а как все разошлись, Севка Катерину оттуда и наладил, мол, теперь он здесь жить будет. Она и не собиралась там оставаться – охота ей была с убийцей своей сестры в одном доме жить, но он ведь Гошку ей не отдал! Говорил: «Я отец, и родительских прав меня никто не лишил, а значит, сын будет жить со мной. Увезешь его самовольно, я заявление в полицию напишу, что ты его похитила, будешь по закону отвечать».
– Но зачем ему это? – удивился Степан.
– А чтобы нам насолить! Он же знал, как мы Гошку любим. А Гошке восемнадцати еще не было! Он, когда услышал это, так в Катю вцепился мертвой хваткой и кричит: «Не оставляй меня здесь!» А что ей было делать? Стала она его уговаривать, чтобы он несколько месяцев потерпел. Ну, уговорила, успокоила, а сама Севке сказала, что, если по его вине у Игорька хоть одна слезинка прольется, она его собственными руками убьет. И ушла, у подруги переночевала – есть у нее такая, Антонина. И договорилась с ней, что Гошка, если чего случится, к ней обратится. На следующий день Катя Гошку возле школы встретила, адрес и телефон Тонькин ему дала и домой уехала. А что потом было, вы лучше у Катерины спросите. Гошка все ей рассказал, а меня она на улицу выставила, понимала, что я сорваться могу: поеду в Воронеж и убью эту тварь.
