Лейф Перссон - Таинственное убийство Линды Валлин
— На данной стадии я могу сообщить следующее, — сказал судебный медик, тщательно подбирая слова, пока копался в своих бумагах. — Жертва умерла от асфиксии. Все говорит о том, что девушку задушили находившимся у нее на шее галстуком и что смерть наступила между тремя часами ночи и семью часами утра в пятницу.
«Вот черт!» — ругнулся про себя Бекстрём.
— Согласно результатам вскрытия, колотые раны на ее левой и правой ягодицах соответствуют имеющемуся в деле ножу…
«Открыл Америку!» — подумал Бекстрём.
— Подобные раны на жертвах — обычное явление при аналогичных преступлениях. Учтите, что человек моей профессии должен воздерживаться от высказываний относительно возможных мотивов преступника. Известны еще несколько случаев, когда использовался именно нож, другое колющее оружие или горящая сигарета. Есть также два шведских примера, где применялся электрошокер…
«Черт с ними сейчас», — сделал для себя вывод Бекстрём.
— Что касается обильного кровотечения, которое имело место, оно говорит о том, что она была жива, когда ей наносили раны, и, вероятно, отчаянно сопротивлялась. В подобных случаях выделяется адреналин и кровяное давление сильно повышается.
«Нашел чем удивить, — подумал Бекстрём. — Наш преступник не такой идиот, чтобы пытать труп».
— Относительно повреждений на ее щиколотках и запястьях могу сказать следующее: они соответствуют пригодным для связывания предметам, обнаруженным экспертами при обследовании места преступления…
Бекстрём скосился на свои наручные часы: «Ни и что попусту сотрясать воздух?»
— Ага, — сказал он полчаса спустя, взглядом военачальника окинув свое войско. — И почему вы еще сидите здесь? Все за работу, и откопайте этого идиота.
22
Вечером после ужина Бекстрём собрал в своем номере отеля ударный отряд вверенных ему войск, чтобы в спокойной обстановке, без массы деревенских полицейских, которые не упускали случая с гордостью навязать свою точку зрения, обсудить ситуацию с расследованием.
— Ты, Ева, пожалуй, фиксируй наши мысли, — сказал Бекстрём, адресуясь к единственной женщине в их компании.
«И что мужчины находят в худых бабах?»
— Ясно, шеф, — прощебетала Сванстрём и приготовила блокнот и ручку.
— Итак, по порядку. Как преступник попал внутрь? — спросил он.
«К тому же она еще и подхалимка», — мелькнула у него попутно мысль о Сванстрём.
— Жертва впустила его, — вздохнул Рогерссон, чьи мысли, казалось, находились совсем в другом месте. — Сразу же после того, как она пришла домой, он звонит в дверь, и она впускает его. Он не просто из числа ее знакомых, но даже нравится ей.
— Или она так доверяет ему, — предположил Торен, — что не боится впускать.
— Не исключено, что он очень хорошо притворялся невинной овечкой, — внес свою лепту Кнутссон.
— У тебя с башкой все в порядке, Эрик? — поинтересовался Рогерссон и злобно уставился на Кнутссона. — Тебя это тоже касается, Торен, — добавил он и испепелил взглядом его друга. — Она собирается ложиться спать. На часах три утра. И для начала он снимает свои чеботы и ставит их на полочку для обуви. Не верю я, что к ней заскочил мимоходом коротышка Гросс занять две столовые ложки кофе.
— В качестве отступления от темы, — сказал Бекстрём, которому в голову пришла та же мысль, какая, возможно, давно уже мучила Рогерссона. — Не выпить ли нам пивка? В крайнем случае расходы можно списать на работодателя.
Его идея, похоже, всем пришлась по душе. И время чудес явно еще не кончилось, поскольку Торен и Кнутссон сами вызвались сходить к себе в номер и поделиться своими запасами.
— Мы купили целую упаковку в пятницу, но у нас не нашлось времени даже открыть ее, — объяснил Торен.
«Они оба полные придурки», — констатировал Бекстрём.
— Отлично, — сказал он пять минут спустя и слизнул пену с верхней губы. — А как ты считаешь, Левин? — Бекстрём кивнул коллеге, который, судя по его виду, витал где-то в облаках, и мысленно его сдернул оттуда: «Возьми себя в руки, похотливый кот!»
— Я солидарен с Рогерссоном, — ответил Левин. — Речь идет о ком-то, кого она знала и любила. Но по-моему, они не собирались встретиться. Он появился внезапно.
— Я согласна с Янне, — кивнула Сванстрём. — Внезапно появляется тот, кто ей нравится.
«А разве тебя сейчас вообще спрашивали?» — возмутился Бекстрём.
— Откуда он тогда знал, что она дома? — возразил Торен.
— Ее автомобиль стоял припаркованный на улице, он, возможно, увидел свет в ее окне или, пожалуй, просто решил зайти на удачу.
Левин пожал плечами.
А Торен явно не собирался сдаваться:
— Я по-прежнему считаю, что он обманул ее.
— При мысли о том, чем все закончилось? — заметил Рогерссон, в чьем голосе сейчас появились скорее грустные, чем ироничные нотки. — В этом я абсолютно с тобой согласен. Мне кажется, она не рассчитывала на такой финал, когда впускала его в свой дом.
— Что тогда происходит в гостиной? — продолжил Бекстрём. «Они прямо как дети. Им только дай игрушку».
— Он раздевается, она делает то же самое. Потом все начинается, — стал излагать свою версию Рогерссон. — Совершенно добровольно, если ты спросишь меня. Сначала она в традиционной манере работает правой рукой. Он доходит до оргазма на диване, а ее выделений там они, похоже, не нашли.
— Подожди-ка, — перебил его Торен, замахав руками. — Этого же мы фактически не знаем. Она, возможно, просто хотела посидеть и поговорить немного.
— Точно, — поддержал Кнутссон. — Он выходит в кухню за чем-то, говорит, попить воды, и на глаза ему попадается нож. Возвращается и сообщает, что с его стороны разговор закончен.
— Черт, как все сложно, — вздохнул Рогерссон. — Чем вам не нравится предположение, что было немного добровольного секса?
— Я склонен снова согласиться с Рогерссоном, — сказал Левин. — Аккуратно сложенная одежда, опять же она, вероятно, достала ключ от квартиры из кармана брюк, прежде чем положила их на подлокотник кресла. Вряд ли это сделал преступник, или она действовала бы так, когда к ее горлу был приставлен нож.
— Я думаю, как ты, Янне, — поддержала Левина Сванстрём.
— В любом случае он ведь больше спешил, чем она, — сказал Кнутссон. — С этим вы, наверное, согласны? Стаскивает с себя брюки, бросает трусы на пол. Тогда как Линда все делает неторопливо.
— Она хотела раззадорить его немного, — предположил Рогерссон и пожал плечами. — Если вспомнить о том, что происходит, когда он попадает в кровать ее матери, ей это явно удалось.
Все остальные промолчали. Кнутссона и Торена, судя по их лицам, одолевали сомнения. Левина, казалось, главным образом интересовал потолок в комнате Бекстрёма, в то время как Сванстрём старательно конспектировала все услышанное.
— То есть ты также считаешь, что она отдалась добровольно? — спросил Бекстрём. — По-твоему, значит, имела место некая сексуальная игра, в которой они зашли слишком далеко? — «Пусть даже Линда выглядела такой порядочной», — мысленно добавил он.
— В спальне ведь, вполне возможно, сначала происходил обычный половой акт, — предположил Рогерссон. — Если верить дяденьке доктору, у нее нет никаких особых повреждений во влагалище или около него. И что же невероятного в том, что он использовал тот или иной галстук с ее молчаливого согласия, она ведь не подозревала о его истинных намерениях. До определенного момента.
— И что же тогда произошло потом? — спросил Бекстрём. «Рогге — умная голова, — решил он. — Пусть и квасит, словно работает у коллег в Таллине».
— Потом, я считаю, у него снесло крышу, — продолжил Рогерссон. — Когда он собрался залезть на нее сзади. Она слишком поздно это понимает. Она хорошо связана, с кляпом во рту, поэтому не может кричать, а у него нож, и он заставляет ее делать все, что говорит. Именно тогда у нее появляются раны, которые дяденька доктор описал крайне скрупулезно. Разрывы в заднем проходе, раны вокруг шеи, на предплечьях, запястьях и щиколотках. Когда он начинает по-настоящему насиловать ее, она вырывается, пытаясь освободиться от пут.
— Мозги съехали у нашего преступника, — уточнил Бекстрём.
— У этого идиота все предохранители перегорели, — поддержал Рогерссон с чувством. — Кстати, есть еще пиво?
— И кто же он тогда?
Бекстрём обвел взглядом свою компанию:
— Кого мы ищем?
— Преступник, вероятно, мужчина, — произнес Торен торжественно. — Да я шучу, конечно. Мне вспомнились коллеги из ППП-группы. Разве не так они обычно пишут в своих психологических портретах? Итак, преступник, вероятно, мужчина. Вероятно, он знал жертву ранее, но нельзя также исключать, что это совершенно неизвестный ей человек, встретивший ее недалеко или в непосредственной близости от места преступления, — продолжил он очень серьезным тоном.
