Научите своих детей - Иван Фабер
– Я знаю, знаю… – Сквозь слезы прошептала мать. – Я верну всё!
Том ничего не понимал, кроме одного – им грозит опасность. Но он настолько привык терпеть неадекватную мать, что в данной ситуации был более чем спокоен. Кстати, он практически не обнимал Офелию, лишь символично взяв её за руки, когда она вцепилась в него после освобождения от рук толстяка.
– Что значит вернёшь? – От злости старик привстал с кресла. – Я не верю в то, что ты успела всё потратить!
– У меня ничего сейчас нет, я же сказала почему.. – Мать всхлипывала через каждое слово.
– Обыщи дом! – приказал старик своему амбалу.
Толстяк начал переворачивать всё вверх дном. Хотя, по сути, дом был пуст, но в то же что-либо спрятать в нём среди разного мусора и тряпок было возможно. Байкер рылся везде – в кухонных шкафах и на полках в зале, рвал подушки на диванах и креслах, шарил по стенам. Когда он начал переворачивать кровать в комнате матери, Тома охватил страх – он испугался за котят.
Ничего не найдя, байкер вернулся к своему хозяину и попросту развёл руками.
– А в его комнате? – Старик указал на мальчика.
В этот момент Том почувствовал, как мать дрогнула.
– Сейчас. – Угрюмо ответил байкер и скрылся в коридоре.
Как только он потерялся из виду, Том вырвался из рук матери и побежал за толстяком. Однако человек, что сидел в углу комнаты, в одно мгновение догнал шестилетнего ребёнка и сильно схватил его за шею. Офелия, только осознав, что сын вырвался из рук, вскочила за ним, однако женщина, сидящая около, подскочила и пощёчиной вернула её обратно на место.
– Сиди, – грозно сказала она.
Молча вжавшись в диван, мать наблюдала за кряхтевшим, извивающимся от боли Томом, а человек в костюме ровно стоял и смотрел в сторону коридора, ожидая своего наёмника.
– Оставь его, прошу!
Мужчина, отвлёкшись от коридора, развернулся в пол-оборота и посмотрел краем глаза сначала на Офелию, затем на узника собственной руки.
– Заткни свой поганый рот и не притворяйся, будто бы он волнует тебя и когда-либо волновал!
Через несколько толстяк вышел из комнаты Тома, держа что-то наподобие шкатулки, футляра черного цвета. Томас мельком посмотрел на него – лысый с издёвкой улыбнулся, заметив взгляд мальчика на себе, затем подошел к старику и, раскрыв, передал ему находку. Его хозяин, рассмотрев внутреннюю полость коробки, кивнул своему рабочему и отшвырнул Тома обратно к матери:
– Тут не всё, но лишь ради твоего блага. За оставшейся частью мы вернёмся в понедельник.
Офелия кивнула, схватив сына на руки и сильно прижав к себе.
Чужие люди ушли. Мать долго держала сына на руках, покачиваясь из стороны в сторону. Том очень давно не видел её такой живой. Лишь через минут двадцать-тридцать она отпустила мальчика. Том смотрел на неё заворожённо, а затем спросил:
– Кто это был?
Офелия, вытирая щёки от солёной воды, сначала молчала, не решаясь что-либо сказать, но, призадумавшись над ответом, лишь выдавила из себя:
– Это плохие люди, Томас. Но не такие плохие как твоя мама.
В этот момент Офелия в очередной раз разрыдалась, схватив мальчика.
– Как же я тебя люблю, мой маленький.
Том видел её сейчас такой незащищённой и такой красивой – худая, светловолосая, с большими сверкающими от слёз глазами. Он не помнил, когда в последний раз мать говорила ему о своей любви, когда она так нежно обнимала его. И маленький человечек не мог понять, что происходит – кто эти люди, что сделала мама, что её били прямо дома, почему именно эта ситуация пробудила в матери такую нежность, и почему она никогда не была с ним такой доброй.
Внезапно Тома разразила невероятного масштаба обида, что он оттолкнул мать от себя, гневно взирая на неё, сидящую рядом, на полу, всю в слезах, недоумевающую от поступка сына:
– Мальчик мой, что случилось? – Разводы туши делили её щёки на несколько частей.
Том не мог объяснить себе до сих пор, почему именно он тогда оттолкнул её. Какая мысль в его голове заставила ребёнка отторгнуть единственного близкого человека в его маленькой вселенной?
Он помнил, как отвернулся от неё и побежал к себе в комнату. И следующий момент Том не забудет никогда.
Он увидел на собственной кровати удавленными всех котят, что он спрятал. Бездыханные тельца лежали не двигаясь, будто застывшие. Томас очень хорошо помнил это знакомство, первое знакомство со смертью. Прежде он и не подозревал о том, что любую жизнь можно прервать, однако прикоснувшись к быстро охладевшим телам маленьких питомцев осознал, что и это возможно. Когда Томас прокручивал в последующие моменты это воспоминание, он отчётливо помнил, что боялся того, как мать или тот толстяк начнут бить котят, делать им больно, но о возможности принудительного завершения их жизни он и не мог задуматься. И в то мгновение мальчик стоял над кроватью с лежащими на ней мёртвыми котятами, на секунду пустив слезу, он впервые почувствовал ненависть. Слёзы тут же пропали, и появилась чистой воды ненависть, желание причинить аналогичную боль и страдания тем, кто этого заслуживает, тем, кто творит такое же зло, безнаказанно рассуждая о том, что им ничего за это не будет. Он не мог перебить эту ненависть слезами, как делают обычные дети. Впервые Томас почувствовал чужую боль, так рано перестав быть ребёнком.
Самым странным Том считал то, что в тот момент, будучи маленьким человечком, он не задумался о причине смерти котят, почему они были убиты. В тот миг он осознал, что человеческая жестокость есть спонтанное, немотивированное чем-либо явление, присущее абсолютно всем, кроме него самого.
Тишину прервала мать, негромко постучав в дверь.
– Можно? – тихо спросила она.
Не дождавшись ответа, Офелия вошла в комнату. Мальчик молча стоял напротив кровати.
– Господи, – прокомментировала увиденное мать и завернула котят в покрывало, на котором они лежали.
Она обволокла собой заворожённого мальчика, затем взяла ладонями его щёки и направила взгляд Тома в собственные, глубокие зелёные глаза.
– Послушай меня, милый, – она нервно шептала, боясь заплакать в очередной раз. – Твоя мама сделала очень много плохих и злых вещей, за которые она всю жизнь будет расплачиваться. В этом нет ничего страшного, таков этот мир – ты делаешь зло и оно к тебе возвращается. Я не хочу чтобы ты повторял все мои ошибки, я не хочу чтобы ты рос так. – Она крепко обняла Томаса. – Сегодня я позвоню дяде Роме, и ты поедешь
