Андрей Иванов - Визит к врачу
— Скажите, кто здесь главный? — спросил он.
Парень молча кивнул головой в сторону угрюмого и загорелого человека, ожесточенно бьющего боксерскую грушу. Казалось, в каждый удар он вкладывал все имевшиеся в нем энергию и злость.
Дукалис подошел поближе.
— Неплохо получается,— сказал он, показав на грушу.
Тренер прервался.
— Люблю я это дело,— объяснил спортсмен,— Хотите потренироваться?
Дукалис кивнул.
— Надо форму восстановить,— объяснил он.
— Условия на стене в коридоре. Почитайте. Если устраивает, то вон раздевалка. Там — душ, сауна.
Сказав это, тренер продолжил отчаянно колотить по груше. Дукалис вышел в коридор и ознакомился с правилами. Самым печальным было то, что предстояло сегодня же внести аванс. Но делать было нечего. Оперативник пошел в раздевалку, вынул из сумки спортивный костюм и переоделся.
Когда-то старший лейтенант серьезно занимался на тренажерах, но потом забросил это из-за нехватки времени и, отчасти, из-за лени. Сегодня у него появилась возможность тряхнуть стариной. Он подошел к свободному снаряду и начал делать упражнения...
В это время в Двенадцатом отделении милиции оперативники Соловец, Ларин и Волков собрались пить чай. Волков залил воду в электрочайник, Соловец достал из портфеля печенье, Ларин приготовил чашки.
Положив печенье в тарелку, Соловец случайно взглянул в окно. Кабинет оперативников находился на первом этаже, поэтому майор хорошо видел то, что происходило на улице. Картина, представшая перед его глазами, заставила майора замолчать и впиться глазами в окно.
— Мужики,— сказал он,— идите сюда. Смотрите, чудеса!
Оперативники подошли к Соловцу. Они увидели в окно бомжа Померанцева, который подъехал к отделению на собственном БМВ и вышел из машины в дорогом костюме. Померанцев был старым знакомым милиционеров. Он часто наведывался в отделение, иногда ночевал в нем, подчас предоставлял с улицы оперативную информацию. Но чаще всего Померанцев приходил в отделение, чтобы выклянчить у милиционеров деньги на выпивку.
Дверь в кабинет отворилась. Померанцев вошел и с улыбкой взглянул на старых знакомых. В руках у него были увесистые пакеты.
— Здорово, мужики! — сказал он.— Принимайте подарки.
С этими словами Померанцев выложил на стол дорогой коньяк, импортное пиво и разнообразную закуску. Стол кабинета превратился в скатерть-самобранку. Оперативники оторопели.
— Ты что, пещеру Али-Бабы нашел? — спросил Ларин.
— Нет,— возразил Соловец.— Ему богатый дядя в Америке наследство оставил.
Померанцев роздал офицерам свои визитки.
— Держите,— сказал он.
— «Померанцев-Инкорпорэйтед»,— вслух прочитал Ларин.— Мобильный, факс, пейджер, в машине... Много у тебя телефонов. Тебе, случайно, охрана не нужна?
Померанцев был серьезен.
— Я надумал организовать фонд помощи ментам,— сказал он.— Мне могут понадобиться сотрудники.
— Как же ты дошел до такой жизни? — спросил Волков.
— Разливай. Сейчас расскажу,— ответил Померанцев.
Он показал пальцем на бутылку импортного коньяка.
— Коллекционный экземпляр,— сказал бывший бомж.— Триста баксов бутылка.
В чашки, из которых менты собирались пить чай, был разлит коллекционный коньяк.
— Ну, мужики, за вас! — сказал Померанцев.— Чтобы вам, также как мне, подфартило.
Офицеры и бомж чокнулись и выпили. Они стали закусывать экзотическими фруктами, которые принес Померанцев.
— Да ты толком расскажи, что случилось,— сказал Соловец.
— Значит, так,— начал Померанцев,— автоматы на «Горьковской» знаете? Бутылки в ларек сдал, купил два жетона.
— Ну, и что?
— Первый проиграл, зато второй — сами видите. Джек-пот! Теперь со старой жизнью покончено. На следующей неделе на Багамы слетаю, вернусь и начну строить дом в Озерках. Участок уже присмотрел.
Ларин усмехнулся.
— Как построишь, на новоселье приглашай.
— Ну, еще по одной,— предложил Померанцев.— И мне пора. Надо на биржу заехать.
Компания опрокинула еще по одной чашке.
— Пока, мужики,— сказал новоявленный «богач»,— желаю успеха на почве борьбы с организованной преступностью.
Померанцев ушел. Оперативники с минуту молча сидели вокруг стола.
— Вот так пашешь, пашешь,— задумчиво сказал Ларин,— а тут приходит бомж и состояние в джек-пот выигрывает.
— Давай еще по одной,— резюмировал Соловец.
6
Пока Соловец, Ларин и Волков в отделении милиции допивали коллекционный коньяк от Померанцева, а потом полировали его импортным пивом от него же, Дукалис что есть силы тренировался в спортивном зале на Софийской улице. Оперативник уже поработал на всех имевшихся в зале тренажерах. Упражняясь на одном из них, Дукалис сделал вид, что у него свело ногу.
— Ох, блин! — вскрикнул оперативник.
Рядом находился тренер Бойко.
— В чем дело, друг? — спросил он.
— Кажется, ногу свело.
— Пошли в мой кабинет,— сказал Бойко,— сделаю тебе массаж.
Тренер направился в кабинет, Дукалис заковылял следом. Во время массажа старший лейтенант огляделся вокруг и заметил в помещении много медицинских приборов и препаратов. На стене висела хирургическая схема скелета с латинскими названиями.
— У вас тут целая больница,— сказал Дукалис.
Тренер улыбнулся.
— Я же бывший врач,— сказал он.— Защищал диссертацию по хирургии.
Дукалис повернул голову в сторону экс-хирурга.
— А почему решили профессию поменять? — спросил он.
Тренер вздохнул.
— Так сложились обстоятельства...
Он закончил делать массаж.
— Ну что, полегчало? — спросил спортсмен.
— Да, отпустило.
Дукалис и вправду почувствовал облегчение после массажа.
— Советую на первый раз закончить,— сказал Кирилл Бойко.— Можете погреться в сауне...
Посидев в сауне, Дукалис оделся и вышел на улицу. В тот же день он решил заняться другим подозреваемым врачом. Оперативник поехал обратно в центр города. Там на Лиговском проспекте, в шестьдесят четвертом доме, Дукалис отыскал квартиру Николая Петрова. Позвонил в дверь. Ответа не последовало. Старший лейтенант уже собрался уходить, но вдруг на площадке открылась дверь соседней квартиры. Из нее выглянула пожилая женщина. Дукалис обратился к ней.
— Скажите,— сказал он,— вы не знаете, где может быть ваш сосед Николай Петров?
Женщина задумалась.
— В больнице, наверное,— сказала она.
— В какой больнице?
— Говорят, на Пряжке.
На Пряжке находилась только одна больница — психоневрологическая. Дукалис знал об этом.
— А по каким болезням специализируется ваш сосед? — поинтересовался оперативник.
— Вот чего не знаю, того не знаю.
Соседка закрыла дверь. Дукалис остался один на лестничной площадке. Вздохнув, он стал спускаться.
Старший лейтенант пользовался общественным транспортом. До больницы на Пряжке не ходили ни автобусы, ни трамваи. Ближайшая станция метро тоже была далеко. Дукалису пришлось проделать большую часть расстояния пешком. Но уже на подходе к лечебнице оперативника ждал сюрприз. На улице Декабристов его задержала дежурная милицейская бригада. Милиционеры, не предъявляя никаких претензий, надели на Дукалиса наручники, посадили в «упаковку» и увезли в ближайшее отделение. Наш герой был настолько поражен, что в первый момент растерялся. Лишь в отделении выяснилось, что всему виной фоторобот бандита, ограбившего магазин дубленок. Портрет этот был распространен среди милиционеров в городе по указанию Петренко. Как мы знаем, Дукалис оказался очень похож на преступника, и это сыграло для него роковую роль.
Лишь в отделении милиции оперативник сумел объясниться с коллегами, задержавшими его. Помог звонок в его родную «контору».
— Извините, товарищ старший лейтенант,— сказал молодой милиционер.— Уж больно вы на фоторобот похожи.
— Поймаю этого бандита, убью! — процедил сквозь зубы Дукалис.
Он спросил у дежурного телефонный справочник и позвонил в больницу на Пряжке. Дукалис представился корреспондентом «Санкт-Петербургских новостей» и сказал, что хотел бы взять интервью у главного врача. Его соединили с врачом Маргули-сом, который согласился через час обсудить с незнакомым ему журналистом все интересующие его медицинские проблемы. Врач был приятно удивлен, что пресса наконец повернулась лицом к психиатрии.
Коллеги, задержавшие старшего лейтенанта, подвезли его до больницы на Пряжке. Оперативник попросил остановиться метрах в ста от лечебницы, чтобы там никто не заметил, что его подвезла милиция. Оставшееся расстояние Дукалис прошел пешком.
Лед на Пряжке был желтовато-грязным. Пейзаж вокруг навевал уныние. Казалось, даже дома на набережной имели какой-то сутулый, больной вид. Психиатрическая больница глядела на Пряжку серыми, подслеповатыми окнами.
