Игорь Алимов - Клокард
Патрик снова взглянул на меня, но теперь в его заплывших глазах читалась явная заинтересованность. «Голубая птичка» – не курорт, конечно, но там все камеры одноместные, с телевизором, гулять на поверхность выводят два раза в день, а по праздникам дают двойной виски в пластмассовом стаканчике. В «Голубой птичке» у Патрика с его достоинствами были очевидные шансы если не на побег (за все время существования этой милой тюрьмы из ее глубоких подземелий сумели убечь только двое и это были поистине выдающиеся люди! Патрик им не чета), то уж по крайней мере на относительно непыльное существование в качестве местного бугра.
– Ну… – прошепелявил Патрик. – Я… это…
– Чудесно! Чудесно! – всплеснул я руками и ухватил бутылку. – Говори, говори, милый!
– Я шасто налушал сакон… Я толговал налкотиками… Я фосглавлал панду… – Предводитель бабуинов даже покраснел от нахлынувшего в виду светлых перспектив приступа откровения. – Мы с длузями часто плали чушое… Мы фылащивали опиум… – Слова давались Патрику с трудом, свежеперебитый нос непрерывно шмыгал.
– Ах ты преступник! – погрозил я пальцем. – Ну-ка, взгляни сюда. – Из казенной пластиковой папочки я выхватил мятый, исчирканный карандашом листок бумаги. – Смотри: здесь ваши плантации?
Патрик по возможности вытянул то, что у него называлось шеей, вгляделся.
На бумажке схематично, но довольно ясно была набросана схема – плод картографических усилий Мишеля Сакстона, сломлен-ного-таки целебным воздействием магической группы «Кретинос бэнд» – кривые стрелки недвусмысленно указывали направления правильного, то есть скрытного выдвижения; жирные кружки метили опорные пункты и места охранительных постов; в верхнем дальнем углу неправильным четырехугольником была обозначена лаборатория по переработке полученного сырья. У Мишеля оказались на редкость кривые руки и полное отсутствие способностей к рисованию, но общее положение вещей вполне улавливалось: сюда ходить не надо, эти и эти посты лучше обогнуть тут и тут, а здесь расположена небольшая, но очевидно стратегическая высотка, украшенная кустами, в гуще которых расположен, вестимо, офигенный пулемет, и если ее захватить, без труда получишь господствующее положение над прочей местностью, вплоть до пальмовой рощицы, что на севере. Вполне понятный план. Если он соответствует действительности.
Здесь-то основательно и порылась собака: мы уже провели предварительную аэрофотосъемку, однако же она дала до обидного мало – над плантациями практически постоянно царила высокая облачность, а когда однажды облака разошлись, оказалось, что некое возделанное поле и живописная стайка пальм просматриваются достаточно хорошо, а вот все прочие пункты – нет. Или замаскированы прилично, или Сакстон нарисовал какую-то не соответствующую действительности фигню. Правда, там, где по его показаниям должна была стоять лаборатория, действительно красовался какой-то большой барак, но… Передвижений на местности не наблюдалось. Что вполне объяснимо: я бы тоже не стал бегать среди наливающихся соком маков, когда на небе ни облачка и над головой черт знает что может пролететь.
Честно говоря, я не очень понимал господина шерифа – ведь именно он повелел допрашивать всех этих смрадных типов в кожаных трусах, добиваясь от них точного плана скрытного проникновения на удаленную базу; г. Дройт не сказал еще ничего определенного, но у меня возникло справедливое подозрение, что в его планы входит захватить все это героиновое хозяйство, причем – с минимальными потерями с обеих сторон. Но мой вкус занятие пустое и зряшное: расположение поля мы уже установили, диспозицию сфотографировали, и все, что теперь требовалось, – послать туда крыло штурмовиков, которые, выйдя из-за дальних холмов, покрошат НУРами в мелкую капусту и мак, и местных трудящихся, и их лабораторию, сравняют с грунтом, засеют крупнокалиберными пулями, и вот тогда можно будет спокойно, не торопясь, подъехать и посмотреть, что там осталось. Если осталось, что вряд ли. Но господин шериф иногда любит все усложнять. Потому что у него есть разного рода государственные мотивы, в чем я не раз уже имел возможность убеждаться и к чему давно привык. Видимо, так надо…
– Да, – довольно уверенно подтвердил Патрик, покончив с созерцанием рисунка Сакстона. – Это сдесь… Все плавильно…
Вот ведь мерзавец! Сказал – и глазки в пол спрятал. Вонючий самец бабуина. Думал, я не замечу легонькой такой искорки, промелькнувшей в его бандитском взоре. Думал, я не обращу внимания, как он заметно расслабился, растекся задницей по табуретке, рассмотрев как следует план. Думал, я, опьяненный победой, не придам значения ехидной ухмылке, на долю секунды исказившей его разбитую морду, которую он сейчас так старательно от меня прятал. Радовался Патрик. Радовался!
Ах Сакстон, Сакстон!..
Ну молодцы.
Затейники.
2
На первый взгляд, все выглядело достаточно просто: скрытно подобраться к основной огневой точке противника, тихонько перебить всех, кто там сидит, овладеть пулеметом и под его прикрытием с трех сторон – по дороге и с флангов – подкатить к лаборатории. А дальше – по обстоятельствам.
– Робсон, вы и ваши люди ожидаете сигнала здесь, – ткнул я пальцем в карту. – Сержант Вильямс заходит отсюда. Я иду в центр. Вертолеты поддержки ждут моего сигнала. Действуем строго по плану. Ясно?
Мы сгрудились у головного армейского джипа, который я на время операции избрал своим штабом, и впереди, за покрытой кустами пологой возвышенностью начиналась та самая долина, где злые люди беспечно выращивали мак, а позади, примерно в полукилометре, под прикрытием холмов неслышно притаились пять хорошо вооруженных «Хью-Кобр».
Утро было солнечным, безветренным и, как следствие, жарким. Впрочем, кого в Тумпстауне и особенно ок(рестностях) удивишь жарой?
– Мы с Джилли захватываем основную огневую точку, вы нейтрализуете этих ребят здесь и здесь. Что, Майлс?
– Шеф! – Майлс погладил любимый «Томпсон». – Разрешите мне пойти с вами, шеф! Хочу быть на передовой.
– Сегодня всюду передовая, Майлс. Отставить. Ваша позиция – джип, и я на вас надеюсь. – Сержант вытянулся браво, насколько возможно. Я обвел подчиненных значительным взглядом. – Выдвигаемся скрытно. Без сигнала не стрелять. Умело пользоваться глушителями, но по возможности брать злодеев живьем. Вперед!
Я всегда удивлялся, как Джилли при его неслабой комплекции в случае необходимости удается передвигаться бесшумно и скрытно: казалось бы, эта двухметровая гора мускулов, увешанная к тому же всяким полезным боевым снаряжением, должна издавать как минимум лязг боевой машины пехоты, а поди ж ты – Джилли скользил среди чахлой растительности с ловкостью прыткой ящерицы, ни одну травинку не пошевелил, и если бы я не знал, куда сержант движется, то, пожалуй бы, со стороны и не заметил, где он. Пролетавшие птички посматривали на Джилли с дружелюбным интересом, однако же безо всякой опаски: ну ползет что-то крупное, стелется по земле, перетекает от бугорка к бугорку – но резких, вызывающих желание с криками прянуть прочь движений не делает, так что и пусть его, мало ли.
Я тоже показал себя молодцом и взял дистанцию без особых происшествий – за исключением некрупной, но явно ядовитой змеи, на которую чуть не наступил по невнимательности. Змея попыталась меня цапнуть, но я увернулся и умело пригвоздил ее башку малым ножиком к земле. Так она там и лежит где-то. Уже извялилась, наверное.
Аккуратно раздвинув ветки стволом «хеклера-коха MSG-90», я выглянул и увидел метрах в ста от себя тот самый возвышающийся над местностью холмик: в кустах на его вершине просматривались серые мешки с песком – должно быть, укрепления этого импровизированного редута, а в просветах между мешками торчала пара внушительных стволов, направленных в нашу сторону. Ну естественно: тут не один пулемет, а несколько! Толстые стволы смотрели не прямо на нас с Джилли, а в стороны: направо и налево.
Приложившись к оптическому прицелу, я принялся изучать расположение противника и тут же вычислил две ярко выраженные цели: один бездельник торчал рядом с правым пулеметом и его бритая башка ярко блестела на солнце; мерзавец увлеченно читал газету и потягивал какое-то бандитское пойло из металлической фляжки. Другой, в легкомысленной розовой кепочке, самозабвенно курил у левого пулемета потрясающий размерами косяк и возмутительно демаскировал свою позицию сизыми клубами дыма, за эволюциями которых наблюдал, счастливо раззявив рот.
Оба, судя по всему, – стопроцентные идиоты.
– Вижу двоих, – прошелестел в наушнике голос Джилли. – Один курит траву, другой пьет.
– Аналогично… – шепнул я. – Подождем. Может, у них там третий есть…
Солнце медленно лезло к зениту, жирная муха села на оптический прицел, погуляла по стеклу и улетела.
