Эд Макбейн - Смотри, как они умирают

— И он послал тебя сюда?

— Да. Нет. Да, да, послал. Он сказал, что где-то здесь есть место, которое называется… называется… э-э… «Ла Галлина». — Он произнес это слово с западным гнусавым выговором, что вызвало новую улыбку Зипа.

— «Ла Галлина», да, — с испанским произношением подтвердил Зип.

— Да, — кивнул моряк, — где я вроде бы смогу найти то, что хочу. Так как насчет этого?

— Он был прав, — ответил Зип.

— Так вот я здесь, — сообщил моряк. Помолчал. — Так где это?

— Прямо на этой улице.

— Спасибо, — закивал моряк. — С-спасибо огромное… — И он, покачиваясь, двинулся по улице.

— Да не за что, — улыбнулся Зип.

Он сделал несколько шагов вслед за моряком, приостановился и зашел в кафе.

— Сделай мне кофе, Луис, — попросил он.

Моряк медленно шел по улице, как и раньше внимательно изучая каждую дверь. Внезапно он остановился, глядя на буквы, выведенные на окне одного бара, и пробормотал:

— «Ла Галлина», будь я проклят. А парень был прав.

Он быстро подошел вплотную к двери, явно не ожидая, что она заперта, попытался открыть ее, выяснил, что не может этого сделать, и, чрезвычайно раздосадованный, ударил по двери кулаком. Потом чуть отступил назад и заорал:

— Эй! Эй! Просыпайтесь! Черт вас побери, просыпайтесь! Я здесь!

— Что за черт? — удивился Луис.

— Да вон морячок бушует, — усмехнулся Зип.

Луис вышел из-за прилавка, потом на улицу. Моряк все еще орал во всю мощь своих легких.

— Эй, ты! — окликнул его Луис. — Потише. Потише!

Моряк обернулся:

— Это ты мне говоришь, приятель?

— Да, я говорю это тебе, приятель. Перестань буянить. Сейчас воскресное утро. И люди хотят поспать, ясно тебе? А ты их будишь.

— Вот именно, именно это я и пытаюсь сделать. Да.

— И для чего же ты пытаешься их разбудить?

— П-потому что я хочу в постель.

— Это причина, согласен, — терпеливо кивнул Луис. — Ты выпил?

— Я? — переспросил моряк. — Я?

— Да.

— Черт, нет!

— А выглядишь так, словно все же выпил немного.

Моряк направился туда, где стоял Луис, уперев руки в бедра.

— И что? Может, я и выпил немного. А ты, можно подумать, никогда не пьешь?

— Бывает, выпиваю, — признался Луис, — бывает и здорово напиваюсь. Пойдем. Я сделаю тебе кофе.

— Это зачем еще?

— Зачем? — Луис пожал плечами и направился обратно в кафе. Моряк последовал за ним. — А потому, что мне нравятся моряки, — пояснил Луис. — Я и сам когда-то был моряком.

— Ну что, нашел это место, приятель? — прервал их беседу Зип.

— Да, там закрыто.

— Я мог бы сказать тебе об этом.

— А чего ж не сказал?

— Так ты ведь не спрашивал.

— А-а, так ты один из тех парней, — догадался моряк.

— Каких парней? — осведомился Зип и весь напрягся, сидя на высоком табурете, словно приготовившись к нападению.

— А из тех, которых надо все спрашивать.

— Да, — согласился Зип. — Я один из тех парней. И что?

Быстро, то ли потому, что почувствовал внезапно напряжение Зипа, то ли просто потому, что ему хотелось перевести беседу на себя, Луис сказал:

— Да, я служил на флоте с 1923-го по 1927-й. Да, сэр.

— И ты был на корабле? — спросил моряк.

Если он и почувствовал вызов в голосе Зипа, то старательно проигнорировал его. Или просто был слишком пьян, чтобы заметить.

— Человек, который не был на корабле, не может называться моряком. — Луис бросил взгляд на бурлящий кофейник. — Кофе почти готов.

— И на каком корабле?

— На мусорщике, — быстро вставил Зип и ухмыльнулся.

— Никогда о таких не слыхал. Я служил на миноносце.

— И какое у тебя было звание? — с подозрением поинтересовался моряк.

— Ты что, никогда не слышал о тыловом адмирале Луисе Амандесе? — насмешливо спросил Зип.

— Я был стюардом, — ответил Луис с гордостью. — А ты, сопляк, помолчи.

— Как, ты говоришь, тебя зовут? Луиза?

— Да, верно, — радостно захихикал Зип. — Тетушка Луиза.

— Луиза? Да?

— Нет. Луис. Лу-ис.

— Нет, Луиза, — не унимался Зип.

— Ты мексиканец, Луиза? — спросил моряк.

— Нет, — покачал головой Луис. — Пуэрториканец.

— Так ведь это одно и то же, разве нет?

— Ну… — Луис несколько секунд поразмыслил, потом покорно пожал плечами. — Да, одно и то же.

— Из какой ты части Мексики? — видимо плохо улавливая суть разговора, допытывался моряк.

— Нижняя часть Карибского бассейна, — сухо ответил Луис.

— И где именно в Пуэрто-Рико?

— Городок Кабо-Роджо, знаешь такой?

— Я знаю только Тиа-Хуана, — ответил моряк, — но я там не был. Самое ближнее, где я был, — это Сан-Диего.

— Вот, — сказал Луис, наливая кофе. — Выпей это.

— А где мне? — возмутился Зип.

— У меня только две руки.

Налив кофе моряку, Луис наполнил чашку Зипа.

— И что же привело тебя сюда из Пуэрто-Рико? — полюбопытствовал моряк.

— Работа, — объяснил Луис. — Человек должен работать, знаешь ли.

— А откуда ты, моряк? — спросил Зип.

— Флетчер, — отозвался тот. — Это в Колорадо.

— Никогда не слышал.

— Есть такое место.

Все трое помолчали.

Зип и моряк потягивали кофе. Луис возился за стойкой. Казалось, что сказать друг другу им было больше нечего. Ведь так мало значили они друг для друга. Один спросил о расположении определенного места, другой ответил ему, где это. Третий просто сварил для обоих кофе. Одному было немного за пятьдесят, другому, возможно, двадцать два, третьему — семнадцать. Один родился в Пуэрто-Рико, другой в городке Флетчер, в Колорадо, третий был уроженцем большого города. Они были настолько разными во всем, что им нечего было сказать друг другу, вот они и молчали.

Однако в этом молчании мысли их текли в странно похожем русле, и если бы их вдруг озвучили, каждый понял бы другого… или подумал бы, что понял.

Луис раздумывал о том, почему он приехал сюда, на Большую землю, почему покинул родные места. Моряку он сказал, из-за работы, но он-то знал, что приехал сюда из-за чего-то большего. Это была не работа, это было начало. Он жил на острове с женой и с тремя детьми, и остров этот — вопреки любви Луиса к нему — значил только одно — голод. Постоянный голод. Голод на протяжении всего сезона срезки тростника, потому что, пока убирали тростник, времени на то, чтобы заниматься чем-то для своих нужд, выкроить не получалось, а запасти что-то надо было. Но сделать это практически не удавалось. В не сезон можно ловить рыбу, и порой с уловом им очень даже везло, но большую часть времени у них не было ничего. А быть голодным, пусть даже зная, что все вокруг тоже голодны, значило терять силы. Он, конечно, любил свой остров, гордился добропорядочностью и гостеприимством своего народа, гордился тем, что люди здесь уважают друг друга, гордился тем, что сам принадлежит к этому солнечному племени, тем, что на этом острове, кажется, нет места жестокости. Остров сближал людей. Но в противовес этому на острове царила острая экономическая нужда. Так что, с одной стороны, Луис чувствовал себя здесь важным человеком, у которого много друзей и много привязанностей, а с другой стороны — просто голодным животным.

Так что он покинул остров. Он покинул остров в поисках начала. Он много работал, чтобы открыть это кафе. По большей части оно все еще являлось собственностью банка, но он теперь жил в уверенности, что никогда больше не будет голодать. И даже если он и потерял что-то, что-то очень дорогое для него, он нашел удовлетворение в другом — удовлетворение своего желудка, что, возможно, немаловажно для человека.

А моряк, потягивая кофе, вспоминал о своем городке Флетчере, что в Колорадо.

Он не часто думал о Флетчере, потому что это навевало грусть. Он родился во Флетчере и рано выучил словосочетание «маленький город». Когда место называется «маленький город», это никак не связано с его размерами. Маленьким городом может быть и гигантский мегаполис, вообще любой крупный город, по сути, может быть маленьким. Флетчер, штат Колорадо, был такой же, как все другие маленькие города в Соединенных Штатах. Здесь имелись школа, церковь, магазины. Были знаки «Осторожно, дети!» и «Снизить скорость!», эти самые дети — подростки, околачивающиеся у аптечного магазинчика, а еще бойскауты, церковный хор, газетка «Сатердей ивнинг пост»; каждую весну на шоссе обновляли желтую разметку, и каждую весну буйным розовым кипением цвела вишня, а осенью с отцом и старшим братом он мог поохотиться на оленя в буйствующем красками лесу. Зимой обычно выпадало много снега и можно было кататься на лыжах. Городок их окружен горами, их видно всегда. Все в городе знали друг друга. Он познакомился с Коррини на церковном пикнике, когда ему было шесть лет. К тому времени, как им исполнилось по одиннадцать, все в городе решили, что однажды настанет день, когда они поженятся. Когда в первом классе средней школы он получил медаль в соревнованиях по плаванию, он подарил ее Коррини. Он везде ходил с Коррини и все делал с Коррини, и через некоторое время ему стало совершенно ясно, что Коррини счастлива, что родилась и выросла в таком городке, как Флетчер, и она была бы счастлива выйти здесь замуж, нарожать здесь детей и когда-нибудь умереть здесь. И вдруг он задумался, а чего же хочет он сам.