Андрей Кивинов - Уличная
Товарищи понятые, – обратился следователь к добровольным помощникам, – встаньте на место тех покупателей. Закон это допускает.
Понятые тут же выполнили просьбу.
Продолжайте, Иванов.
Ее тут не было, – вспомнил разбойник, заметив Аллу Борисовну, – она потом выскочила.
Алла Борисовна, отойдите, пожалуйста, к дверям подсобки и просто стойте там.
Директриса послушно переместилась за прилавок.
Ну, потом Шмель крикнул, чтоб все не рыпались… Это ограбление.
Так и сказал?
Да не помню я… Чего-то типа того. И бластером пригрозил. Ну, то есть помповиком.
Желтоглазый, похоже, действительно был заядлым геймером.
Хорошо… Как повели себя граждане?
Так и повели. Не рыпались. Потом Шмель сказал, чтобы все легли на пол. Они легли.
Товарищи, – повернулся капитан юстиции к Жанне, Марине и понятым, – если не трудно…
У меня сарафан только из химчистки, – запротестовала Жанна, взглянув на не слишком чистый напольный кафель.
Я все понимаю, но это необходимо… Можно что-нибудь подстелить. Газеты, например, или бумагу упаковочную.
Выбрали газеты. К упомянутой уже «Комсомольской правде» присоединились «Аргументы и факты» и несколько старых журналов мод, принесенные из кабинета Аллой Борисовной.
Жанна посмотрела на задержанного Иванова, словно женщина на изменившего ей любовника, и аккуратно, придерживая сарафан, осторожно улеглась на газеты лицом вниз. Понятые и Марина тоже без особого восторга расположились рядом, уткнувшись смурными лицами в кафель.
Тут эта выскочила, – зрачки разбойника остановились на директрисе.
Не эта, а Алла Борисовна, – законно возмутилась дама, – а ты, сволочь наркоманская, лучше говори, куда золото дел?!
Да пошла ты… Еще себе наворуешь, толстозадая… Такой наглости невинно потерпевшая Алла Борисовна, дипломированный театральный критик, стерпеть уж никак не могла.
Ах, ты, паскудник! Я тебе покажу толстозадую!
Не успел следователь предпринять каких-либо упреждающих действий, как директриса, забыв про врожденную интеллигентность и включенную камеру, подскочила к геймеру – разбойнику и со всего размаху влепила ему звонкую пощечину. Последний чуть было не присоединился к понятым, лежащим на полу, но удержался лишь благодаря наручникам. «Улетное видео по-русски».
Ты чо творишь, дура?! – налетчик прикрыл желтое лицо свободной рукой. Второй удар не достиг цели, перехваченный твердой рукой небритого опера.
Спокойно, гражданочка… А ты, козлина, пасть закрой, иначе, бля, утром в параше проснешься!
Господа! Господа! – взмолился следователь, – успокойтесь! Съемка же идет! Не переписывать же нам все сначала! Этак мы до ночи не управимся!
А чо она первая?! – с видом обиженного ребенка, пожаловался налетчик.
Я тебе сказала – не она, а Алла Борисовна!
Тихо, тихо! – встал между конфликтующими сторонами Красноперов, – успокойтесь вы, наконец, и давайте продолжим. Сергей, отпусти Аллу Борисовну.
Опер выпустил директорскую руку. Алла Борисовна, тяжело дыша, вернулась к дверям и принялась обмахиваться рекламным буклетом.
Иванов! Продолжайте!
Ну, короче… Когда она выскочила, Шмель и ее хотел трубой, но, видать, пожалел. А она еще чем-то недовольна, коза, блин…
Зато ты, козел, смотрю, очень доволен, – из своего угла ринга бросила театральный критик.
Потом она тоже легла…
Алла Борисовна, – следователь с улыбкой Горбатого из «Места встречи» посмотрел на директрису, – поймите, это для дела…
Но у меня костюм… Прическа…
Вы хотите вернуть свои драгоценности?
Вернуть драгоценности хотелось. Очень. Коммерческий директор сжала кулаки, принесла из кабинета стопку прошлогодних журналов «Бурда», аккуратно расстелила десяток номеров и легла на них, словно загорающая на пляже, подложив под лицо полиэтиленовый пакетик.
Что дальше, Иванов?
Мы с Саньком с витрин гребли, а Шмель этих караулил.
Показывайте, показывайте, как вы это делали?
Налетчик поставил сумку на витрину и свободной рукой принялся извлекать из-под стекла украшения. Эксперт, нажимая паузу, фиксировал процесс.
Вы что, так вот аккуратно и вынимали?
Грабитель, не ответив, ускорил процесс выемки драгоценностей.
Потом Шмель сказал, чтобы эти свое отдали, – кивнул он на лежащих, когда витрины были опустошены.
Отдали?
А то…
Что отдали?
Ну, эта вот – Иванов носком кроссовки указал на директрису, – две гайки, и висюльку, со слоном, кажется.
Врешь! – не дождавшись разрешения следователя, вскочила на ноги Алла Борисовна, – не два кольца, а три! А кулон не со слоном, а с водолеем. А серьги? Про серьги не забыл?
Ну, может, и были… Не помню я…
Ничего, вспомнишь! Все до копейки вернешь, сволочь наркоманская!
Девчонки цепочки, кажись, отдали, а ветераны – кольца обручальные.
Так?
Не отдали, а они сами сорвали! – возмутилась Жанна.
Разумеется… Все, господа потерпевшие, спасибо, можете подниматься, – разрешил Краснопёрое.
Все встали и принялись отряхиваться.
Как вы уходили из магазина? – продолжил задавать вопросы задержанному следователь.
Обыкновенно, через дверь. Сначала Санек, потом я, Шмель последним.
И что было дальше?
Да, как всегда… Сели в машину и поехали к Саньку.
Как всегда, – мрачно пробормотала Алла Борисовна, – мы, похоже, у них не первые.
Разберемся… И куда дели похищенное?
Так, блин, в том-то и подлянка, что не знаю! Я ж говорил! Санек прикинул, что дома хранить стремно, предки найти могут, да и вообще… Мол, у него есть хороший скупщик. Санек сегодня толкнет, а завтра привезет бабосы. Шмель с ним решил ехать, для подстраховки. Ну и все! С концами оба! Ни их, ни бабосов. То ли меня кинули, то ли завалил их скупщик. Дело такое…
Да что ты врешь?! – не удержалась от возмущения Алла Борисовна! – какой наивный! Отдал, видишь ли… Товарищ следователь, у него ж по лицу все видно! Где золото, скотина?! Я за прилавком каждый день по двенадцать часов торчу, чтоб семью прокормить, варикоз заработала! Ты постой с мое, гад!
Он лучше посидит…
Следователь сделал знак оператору, тот остановил запись, назвав время, как требует законодательство.
Хмурый опер тут же угостил Иванова локтем в страдающую от гепатита печень, сопроводив удар репликой, переводимой с матерного на парламентский, как «Додразнился, человек нетрадиционной сексуальной ориентации?» Бедный налетчик согнулся в поясе и тяжело закашлялся.
Бис! – захлопала в ладоши театральный критик, – добавь-ка ты ему еще для ума.
Сергей, прекрати! – осадил оперативника капитан юстиции, – он же жалобу напишет. Зачем нам геморрой с прокуратурой?
Я ему эту жалобу в глотку затолкаю. И собственной мочой запить заставлю.
И правильно сделаете, – поддержала Жанна.
Так, все, товарищи, хватит… Алла Борисовна, я составлю протокол, завтра часиков в одиннадцать вам надо подъехать в отдел, подписать. И девочкам тоже. Это обязательно, таков порядок.
Хорошо, подъедем…
Алла Борисовна взяла под локоток следователя и отвела его к дверям.
Игорь Эдуардович, – шепотом попросила она, – а нельзя ли с этим ворюгой поактивней поработать?
В каком смысле?
Ну, как в каком?.. Физическом и психологическом… Чтоб сказал, куда золото дел? Я была бы очень признательна.
Вы предлагаете выбивать из него показания?
Ну, если других методов нет…
Хм… Алла Борисовна, про нас, конечно, много чего пишут, но… Лично я стараюсь работать в рамках закона. И, кстати, не исключено, что Иванов не врет.
Хреновые у нас законы.
Какие есть… Извините. Завтра я вас жду.
Он жестом головы попросил свою бригаду на выход. Едва милиционеры, понятые и бандит Иванов погрузились в микроавтобус, оставшиеся в магазине принялись обсуждать произошедшее. Для начала обратились к бывшему чекисту, как к профессионалу.
А что будет, если остальных не поймают? Кто вернет золото?
Ну… Может, и не поймают, – для солидности выдержав паузу, подтвердил чоповец, – этого, кстати, могут и оправдать… Видали, он сегодня без адвоката был. А из доказательств пока только его слова. Потом появится адвокат, и все…
Как одни слова? Он же все показал! При свидетелях!
Ну и что? Потом заявит, что менты научили, а он только повторил.
Во те раз! А зачем же мы тогда на полу валялись? – резонно поинтересовалась Жанна, – зачем вообще весь этот спектакль?
Ну… Так полагается. Хоть какое-то доказательство.
Алла Борисовна потерла ладошку.
Мало я ему…
Ой, девочки…
Молчавшая до сих пор продавщица Марина склонилась над прилавком.
Что?
А они товар забрали… Весь…
Все подошли к пустым витринам и несколько секунд рассматривали пространство под стеклом словно водители, вместо зеленого увидавшие на светофоре синий сигнал.
