Эд Макбейн - Десять плюс один
Лифтер встретил его словами:
– Здравствуйте, мистер Норден! Хорошая погода сегодня.
– Отличная, Джордж.
Они молча спустились на первый этаж. Норден вышел из лифта, кивнул лифтеру, пожелавшему ему доброго дня, заглянул в почтовый ящик – машинально, потому что почту не приносили так рано, – открыл входную дверь, вышел на тротуар, посмотрел на небо и снова улыбнулся. И когда он глубоко вдохнул весенний воздух, пуля ударила его в лоб и убила на месте.
Детектив шестьдесят пятого комиссариата, получивший это сообщение, был из тех, кто любит хорошо сделанную работу и старается быть в курсе всего, что происходит в его секторе. Убийства редко случались в этом богатом квартале, и детектив был удивлен, когда патрульный полицейский доложил ему о происшедшем по телефону. Он надел шляпу, сделал знак коллеге, сел в полицейскую машину с лысыми шинами и отправился туда, где на тротуаре лежал мертвый Рэндольф Норден. Детективу не понадобилось много времени, чтобы понять, что убийца стрелял с верхнего этажа одного из зданий, расположенных на другой стороне улицы, – из окна, а может быть, и с крыши. Пуля вошла Нордену в лоб между глаз и вышла в нижней части затылка. Это означало, что стреляли с большой высоты. Детектив был из тех полицейских, которые не любят спихивать свою работу другим. По правде говоря, ему не хотелось упускать расследование настоящего убийства – ведь в этом квартале приходилось заниматься только кражами да уличными драками. Но утром он читал газеты и знал, что накануне на Калвер-авеню был убит некий Энтони Форрест. Однако он решил немного обождать, прежде чем звонить в восемьдесят седьмой комиссариат. Ждать ему пришлось недолго.
Из акта баллистической экспертизы он узнал, что пуля, пробившая голову Нордена и расплющившаяся о тротуар, была от “Ремингтона-308”. Кроме того, в акте указывалось, что данный тип патронов полностью покрыт металлом, а у пули медная оболочка с шестью насечками и закругленным концом, нарезана справа налево и весит 12,4 грамма. К тому же один из экспертов, особенно смышленый, добавил от руки внизу: “Надо позвонить детективу второго класса Стивену Карелле, 87-й комиссариат, Фредерик 7-8024. Занимается похожим случаем, вчерашним убийством. Идентичный патрон, идентичный способ убийства. Дж. Л.”.
Детектив шестьдесят пятого комиссариата прочитал акт экспертизы, потом приписку и, ни к кому в особенности не обращаясь, сказал:
– Он что, считает, что я сам до этого не додумался бы?
Он взял телефон и набрал номер.
Карелла и Мейер старательно отгоняли мысль, что Энтони Форрест вполне мог быть убит каким-то ненормальным – “стрелком с крыш”, так называемым снайпером. Снайпер принадлежит к мало распространенному типу убийц, у которых со снайпером времен воины – стрелком экстракласса – лишь одно общее: метод. Это может быть подросток, обнимающий свой новенький карабин, стреляя по прохожим из окна своей комнаты. Это может быть какой-нибудь господин, решивший стрелять во всех, кто носит красное. Это может быть новый Джек Потрошитель, стреляющий в хорошо сложенную блондинку, идущую по улице. Этот тип может быть настроен против священников, вегетарианцев, евреев, пацифистов, восьмидесятилетних старцев – против кого угодно.
У снайпера, действующего в мирное время, достаточно досуга и для того, чтобы убить, и для того, чтобы исчезнуть. Он спокоен, потому его жертвы обычно безоружны и не подготовлены к акту насилия. За выстрелом почти всегда следует паника, позволяющая ему исчезнуть. Никто не рискует дать отпор. Он оставляет за собой труп и может преспокойно уйти по улице, как самый мирный гражданин.
Карелле и Мейеру совсем не хотелось иметь дело с таким снайпером, но в восемьдесят седьмом комиссариате первыми получили вызов – значит, дело числилось за ними. Это дело было похоже на толстого орущего младенца, подкинутого им под дверь. Если речь действительно шла о снайпере, и если этот снайпер решил уничтожить весь город, дело все равно останется за ними. В городе насчитывалось десять миллионов жителей, любой из них мог быть убийцей. Или следующей жертвой. Как играть в игру, у которой нет правил? Как применять логику к тому, в чем нет логики? Делаешь что можешь. Начинаешь сначала.
– А если это действительно снайпер? – говорил Мейер. – Заметь, все еще может быть по-другому. Пока только двое, Стив. Если хочешь знать мое мнение, этот парень из шестьдесят пятого... Как его зовут?
– Ди Нобиле.
– Вот именно. Мне кажется, он немного поторопился свалить на нас это дело.
– Тот же способ убийства, – сказал Карелла.
– Ну и что?
– Тот же патрон.
– Все люди – двуногие, – сказал Мейер, пробуя себя в софистике. – Значит, все двуногие – люди.
– Ну и что?
– А то, что если двух парней подстрелили с двух разных крыш и сделали это одинаковыми пулями...
– Мейер, я бы много дал за то, чтобы в действительности этих парней угрохала моя тетушка Матильда ради их страховки. Но пока что-то не очень похоже. Скорее можно говорить о заранее выработанном плане.
– Каком плане?
– Ну, сначала самое очевидное: как это сделано и каким оружием.
– Это может быть простым совпадением.
– Хорошо, допустим. Но ведь и все остальное, похоже, тоже совпадает.
– Не рановато ли об этом говорить? – ответил Мейер.
– Ты думаешь? Ну, тогда взгляни. – Карелла взял со своего стола отпечатанный на машинке листок, взглянул на Мейера и начал читать: – “Энтони Форрест, сорок четыре года, трое детей, должность: вице-президент; годовой оклад: сорок семь тысяч долларов; вероисповедание: протестант; голосовал за республиканцев”. Ты слушаешь?
– Продолжай.
– “Рэндольф Норден, сорок шесть лет, двое детей, должность: младший компаньон в адвокатской конторе; годовой оклад: пятьдесят восемь тысяч долларов; протестант; голосовал за республиканцев”.
– И что из этого следует?
– А то, что поменяй имена – и это почти один и тот же человек.
– Не хочешь же ты сказать, что снайпер убивает всех парней, которым за сорок, женатых, с детьми и с хорошей должностью?
– Почему бы и нет?
– Стив, по самому скромному подсчету, таких парней в этом городе сто тысяч.
– Ну и что? Кто тебе сказал, что наш снайпер торопится? У него вся жизнь впереди. Кто знает, может, он решил их всех без исключения перестрелять одного за другим.
– Тогда он чокнутый, – сказал Мейер.
Карелла посмотрел ему в глаза.
– Мейер, – сказал он, – именно поэтому я и надеялся, что это все-таки не снайпер.
– Это же не точно... только потому, что кто-то поторопился сделать вывод...
– Я так не думаю. Он, мне кажется, умный полицейский, который сделал именно тот вывод, который напрашивался. Я думаю, что мы имеем дело именно со снайпером, и надеюсь только, что он еще и не псих в придачу. Так что в наших интересах как можно скорее начать копаться в жизни Нордена и Форреста, чтобы узнать, есть ли у них еще что-то общее. Это мое мнение.
– Только снайпера нам и не хватало.
Глава 4
Президент компании Индиан экспорт”, в которой работал Энтони Форрест, был мужчина лет шестидесяти, начинающий лысеть, несколько полноватый, несколько напыщенный, несколько слишком немец, ростом около метра семидесяти пяти, с плоскими ступнями и выпирающим животом. Мейер Мейер, еврей по национальности, сразу же почувствовал себя неуютно рядом с ним.
Президента звали Людвиг Эттерман. Стоя за своим письменным столом, он олицетворял собою отчаяние.
– Тони был отличным человеком. Не понимаю, как могло произойти подобное, – сказал он. Говорил он с легким немецким акцентом.
– Как долго вы работали вместе, мистер Эттерман? – спросил Карелла.
– Пятнадцать лет. Это большой срок!
– Можете ли вы дать нам некоторые разъяснения?
– Что вы хотите знать?
– Как вы познакомились, чем занимается ваша компания, каковы были функции мистера Форреста.
– Когда мы познакомились, он был представителем одной фирмы, а у меня уже было это дело. Форрест продавал упаковочные материалы одной фабрики в центре города; теперь она уже закрылась. Мы импортировали товары из Индии и рассылали их по всей стране, а значит, нуждались в упаковке. В те времена я почти все мои коробки покупал у Тони. Мы встречались, пожалуй, раза два в месяц.
– Это было почти сразу после войны, не так ли?
– Да.
– Вы не знаете, мистер Форрест воевал?
– Да, – сказал Эттерман. – Он служил в артиллерии. Был ранен в Италии, в одном из боев с немцами. – Эттерман замолчал, потом повернулся к Мейеру и сказал: – Видите ли, я – американский гражданин. Я приехал сюда в девятьсот двенадцатом году. Родители привезли меня еще ребенком. Почти вся моя семья покинула Германию. Некоторые уехали в Индию. Так вот и начался мой бизнес.
– Каков был чин Форреста в армии?
– Кажется, он был капитаном.
