Эд Макбейн - Леди, леди, это я!
Клинг сел на колени рядом с ней. Странным образом названия этих книг запечатлелись в его памяти: «Стереотипы культуры», «Здоровое общество» и «Искусство брать интервью: принципы и методология». Вдруг он заметил, что блузка на девушке вовсе не была красной. Кусочек ткани, вылезший из юбки, был белого цвета. Две огромные дыры зияли у девушки в боку, и кровь продолжала струиться из этих ран, окрашивая белую блузку в ярко-красный цвет. Нить с жемчугом разорвалась во время падения, и жемчужные бусинки раскатились по всему полу, образуя перламутровые крошечные островки в липкой луже загустевшей крови. Ему стало больно смотреть на нее. Он потянулся за книгой, закрывающей ее лицо, и осторожно приподнял ее. Невыносимая боль пронзила его сердце.
— О, Господи! Боже мой! — раздался его крик.
В его голосе послышалось нечто такое, что заставило Стива Кареллу немедленно броситься к нему через весь магазин. По пути он услышал крик Клинга, пронзительный вопль отчаяния и муки, который, казалось, сотряс сам воздух этой лавки, пропитанный смесью запахов книжной пыли и горелого пороха.
— Клэр!
Когда Корелла подбежал к нему, он уже держал мертвую девушку в своих объятьях. Его руки и лицо были покрыты кровью Клэр Таунсенд, а он продолжал целовать ее безжизненные глаза, нос, шею, беспрерывно повторяя почти шепотом одно и то же: «Клэр, Клэр, Клэр». На всю жизнь запомнит Стив Карелла это имя и этот полный отчаяния и нежности голос Клинга.
Глава 2
Лейтенант Питер Бернс обедал с женой и сыном, когда позвонил Карелла. Будучи в течение долгих лет женой полицейского, Хэрриет сразу поняла, что звонят со службы. Во время обеда звонят только подчиненные ее мужа из 87-го участка. Впрочем, это не совсем точная фраза. Еще они любят звонить посредине ночи, когда все уже спят.
— Я подойду, — сказала она, встала из-за стола и направилась в фойе, где стоял телефон. Узнав голос Кареллы, она сразу улыбнулась. В ее памяти еще свежи были впечатления от недавних событий, когда только личное участие Кареллы спасло ее семью от смертельной опасности. Расследуя то дело, Карелла попал под пулю торговца наркотиками в Грувер-Парке. Она прекрасно помнила то нестерпимо долгое Рождество, когда она ночами дежурила у его постели, и всем казалось, что он не выживет. Но он, слава богу, выжил. И с тех пор всегда, когда она слышала его голос, на ее лице сразу появлялась искренняя улыбка, — улыбка, которая появляется на лице сама собой при общении с близким другом, когда хочется выразить, как ты рада его слышать и как ты благодарна за то, что он просто живет где-то рядом на этом свете.
— Хэрриет, нельзя ли переговорить с Питером? — спросил он.
По его голосу она сразу догадалась, что дело серьезное.
Поэтому, не тратя попусту время, просто сказала:
— Конечно, Стив.
Она поспешила в столовую.
— Это Стив, — сказала она мужу.
Бернс отодвинул стул. Будучи цельной натурой, он ко всему относился экономно и рационально. Казалось, что сами движения его своим автоматизмом напоминали четко отлаженный механизм по преобразованию энергии мысли в поступки. Стул был немедленно отставлен в сторону. Салфетка упала на свое место на столе. Бодрым шагом он быстро подошел к телефону, взял трубку и заговорил как раз тогда, когда трубка оказалась у самого рта.
— Да, Стив?
— Пит, я…, я…
— В чем дело?
— Пит…
— Ну, что там, Стив?
Молчание на другом конце провода затянулось. На мгновение Бернсу даже показалось, что Карелла как будто плачет. Он поднес трубку ближе к уху, напряженно вслушиваясь и ожидая ответа. От нервного тика слегка задергалось его левое веко.
— Пит, я здесь… я нахожусь у книжного на Калвер и… и…
Снова молчание. Бернс ждал. Ему послышалось, как Карелла расспрашивал кого-то, какой точный адрес магазина. Глухой голос на другом конце провода что-то объяснял.
— Север. Сорок девятая. — Выговорил наконец Карелла. — Название — «Книго…» «Книголюб». Это название магазина, Пит.
— Хорошо, Стив? — сказал Бернс. В его вопросе угадывалось ожидание.
— Пит, я думаю, тебе лучше подъехать сюда.
— Хорошо, что дальше, Стив? — сказал Бернс, продолжая ждать.
— Пит, я… я сейчас не могу совладать с собой. Клинг… он… Пит, случилось ужасное.
— Что случилось? — спросил мягким голосом Бернс.
— Кто-то вошел… и… рас… расстрелял внутри… Кл… Кл… Кл… Кл…
Он застрял на полуслове и не мог закончить фразу. Невнятные обрывки его речи напоминали глухие выстрелы из автомата: клик-клик-клик-клик. Бернс продолжал ждать — там молчали.
Тут собравшись с духом Карелла, наконец, выпалил одну фразу:
— Здесь была девушка Клинга. Ее убили.
На мгновение у Бернса перехватило дыхание.
— Сейчас буду, — сказал он и быстро повесил трубку. Некоторое время он не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения. Он приготовился к худшему: могли подстрелить жену или детей Кареллы. Но это облегчение было кратковременным, так как почти сразу уступило место чувству вины. Девушка Клинга. Он постарался напрячь свою память, чтобы вспомнить ее облик, но тщетно — он никогда не виделся с ней. И все же она представлялась ему реальным живым человеком, потому что в дежурке до его ушей то и дело доносились шуточки и подначки о романе Клинга с молоденькой сотрудницей социальной службы… ох уж эти чертовы шуточки-подначки!.. Что поделаешь — мужская среда… и вот теперь девушка мертва… и Клинг…
Вот оно.
Вот в чем дело. Его первой мыслью было, не случилось ли что-нибудь с Кареллой, потому что он смотрел на него, как в семье смотрят на старшего сына — как на надежду, опору и продолжателя дела отца. Но сейчас он задумался о Клинге, о молодом блондине с наивными глазами, который играет в опасную игру, где не прощают осечек.
Бернс гнал от себя сочувственные мысли. Я — коп, говорил он сам себе. На мне целый участок, я — босс, я — капитан корабля, я «старый волк», или старик, как они называют меня за моей спиной. Нет, нельзя. Нельзя. Нельзя принимать близко к сердцу личную жизнь подчиненных. У меня не должно быть симпатий ни к кому из них. В конце концов, я им не отец родной, черт возьми!
Так рассуждая, он тем временем пристегнул кобуру с револьвером, надел шляпу и, между прочим, не забыл поцеловать Хэрриет и похлопать по плечу своего настоящего сынишку Ларри. Но вышел он из дома с мрачным и озабоченным видом, потому что, чтобы он там ни говорил себе и ни думал, но все беды и горести своих подчиненных, он воспринимал как личную боль. Потому что нельзя быть безразличным к тем людям, с которыми вместе идешь по жизни долгие годы. И хотя подобная чувствительность не делала его лучшим полицейским, зато уж очень хорошим человеком несомненно.
Когда Бернс подъехал к книжному магазину, там уже толпилось шесть детективов из 87-го участка. Мейера Мейера к тому времени уже успели сменить, и он привез с собой двух ребят из заступившей ночной смены. Коттон Хейз и Энди Паркер были сегодня свободны от службы — им позвонил оставшийся дежурить на телефоне детектив ночной смены, и они примчались к магазину. Боб О'Брайен выполнял специальное задание в парикмахерской в четырех кварталах отсюда, когда узнал от патрульного полицейского, что случилось. Всю дорогу он пробежал бегом.
Вид у них был довольно смущенный, когда Бернс вылез из машины. Формально, только двое из них имели право находиться здесь, поскольку заступили на дежурство и могли быть посланы на место преступления. Остальные прибыли сюда по собственному желанию — своего рода волонтеры. Они и вели себя так же, как всегда и повсюду ведут себя волонтеры, — с глупым видом переминались с ноги на ногу, не понимая, зачем приехали, и ожидая, что кто-нибудь, наконец, объяснит им, что делать. Тут же недалеко стояли двое полицейских из городского отдела по расследованию убийств. Они курили и болтали с полицейским фотографом. У тротуара стояла машина скорой помощи, а четыре патрульные машины перегородили улицу. Дюжина полицейских оцепила тротуар, пытаясь оттеснить любопытствующую публику. Репортеры, которые привыкли околачиваться на телеграфе, расположенном напротив здания управления полиции в центре города, перехватили «молнию» на полицейской волне и примчались наперегонки посмотреть из-за чего вдруг поднялся такой шум.
Увидев лейтенанта, Мейер оторвался от толпы и поспешил к нему. Догнав Бернса, он зашагал с ним в ногу.
— Где Стив? — спросил Бернс.
— Внутри магазина.
— А Берт?
— Я отправил его домой.
— Как он?
— А как бы вы чувствовали себя на его месте? — спросил Мейер, и Бернс кивнул. — Пришлось отправить его почти что силой. Приставил к нему двоих патрульных, на всякий случай. Но девушка… ой, Пит, это просто кошмар.
