Фридрих Незнанский - Объявляется посадка на рейс...
В свое время Халдун захватил самолет с заложниками и чуть ли не целый день продержал его в аэропорту, пока не получил выкуп, с которым благополучно ускользнул от лап полиции. С тех пор от своих соратников он получил прозвище Стюардесса, на него ни капли не обижался.
«Марксмены» умело обставили свой визит. Они перекрыли все выходы из дома Кемалей, мышка не ускользнула бы. Самого Мустафу не застали. Были только его родители, старший брат, да еще путались под ногами какие-то маленькие мальчики, да три женщины, две молодые и одна пожилая. Вскоре бандиты знали, что одна молодая — жена старшего брата, а две другие — случайные гости из Анкары, подруга детства хозяйки с дочерью. Люди Халдуна навели в комнатах хороший шурум-бурум, однако денег не нашли, а все домочадцы в один голос твердили, что их и нет. Пока обыскивали дом, все его обитатели находились во дворе под прицелом автоматов.
Наконец Халдун тоже понял тщетность своих поисков и тоже вышел во двор. Там он приблизился к стоявшим бок о бок старому Кемалю и Сафару, его старшему сыну.
— Повторяю, Мустафа должен нам деньги. Причем не мне, не Низами, не Юсуфу, а всем нам. Это общие деньги, но я уговорил остальных, чтобы дать их в долг Мустафе. Он плакался, сказал, что на нужды семьи. Мы отнеслись к нему с пониманием, решили помочь. Дали денег, взяли у него расписку.
— Дали без всяких процентов, — вставил Низами.
— Да, без процентов. Больше того, мы могли скостить солидную часть долга, выполни он в Москве одну нашу просьбу. Он и этого не сделал. Не сделал — так пусть вернет долг. Мы солидные люди, благотворительностью не занимаемся. Взял деньги — верни в срок. Кстати, в расписке и дата указана, когда должен отдавать.
— Когда? — спросил старик, надеясь, что час расплаты еще не наступил.
— Месяц назад.
— Мой сын Мустафа погиб. Он разбился на самолете.
— Мы слышали об этом сто раз, — поморщился Стюардесса, — из них девяносто девять, от вас. Может, он действительно погиб, может, скрывается от нас. Вроде бы его видели в Стамбуле. Но мы не хотим с этим разбираться, нам на это плевать. Важно, что долг никто не отменял. Деньги были выданы, причем немалые. Если Мустафы нет, долг обязана вернуть его семья. Так даже по юридическим правилам положено.
Старик Кемаль чуть не плача произнес:
— Мы готовы отдать долг. Только сразу такие деньги нам достать трудно. Мы люди небогатые…
— Мы только что вышли из вашего дома, — насмешливо сказал Халдун. — Поэтому сказки о вашей бедности можете рассказать кому-нибудь другому.
— Оставьте в покое отца, — вступил в разговор доселе молчавший Сафар. — Он старый человек, пережил гибель сына. И женщин не трогайте. Так уважающие себя люди не делают.
— Зато уважающие себя люди занимаются воровством. Берут крупные суммы в долг и потом не отдают их.
— Брат должен вам деньги, за него отвечу я. Давайте поговорим.
— Как, поговорим?! — изумился Халдун. — А мы что делаем целый час?!
— Хватит болтать, старший брат! — закричал Низами. — Мы уже вволю наговорились с Мустафой. Он нам давно голову морочил, надоело. Давай деньги. Неси все, что есть в доме, потом будем разговаривать.
— Тогда дайте мне сходить за ними.
— Куда?
— Домой.
— Сюда? — Казалось, Халдун не поверил своим ушам.
— Ну да. Куда же еще?
— Уж не знаю, куда. Только что все клялись, что дома никаких денег нет.
— Немного есть.
— Ну, ладно, неси. Только не вздумай по ошибке достать из шкатулки пулемет.
Стюардесса дал знак парочке своих подручных, чтобы они сопровождали Сафара на тот случай, если тот вздумает выкинуть какое-нибудь коленце. Вся троица скрылась в доме и достаточно быстро вновь появилась во дворе. Сафар протянул Халдуну тонкую пачку денег. Тот взял, бегло пересчитал их и брезгливо поморщился:
— Что ты мне тут суешь, халдей бесстыжий! Это даже меньше, чем десятая часть долго твоего брата.
Резким движением он бросил деньги в лицо Сафару.
— Но у нас при себе больше нет денег.
— Я вижу, ты совсем не жалеешь своих родных, — укоризненно покачал головой Стюардесса. — Неужели несчастные деньги тебе дороже отца, матери, жены и детей?
— Клянусь Аллахом, Халдун, в доме больше нет денег. Зачем мне тебя обманывать?! Я все понимаю и отдам долг брата. Только дайте мне время, чтобы собрать нужную сумму. Все-таки деньги немалые.
— Хорошо, я даю тебе три дня, — согласился предводитель «марксменов», — так и быть. Но предупреждаю: это наше последнее слово. А чтобы ты искал побыстрей, не отвлекался от дела, мы заберем с собой твою жену.
Он, словно барышник, покупающий коня, оглядел женщин, после чего добавил:
— Чтобы твоя жена у нас не скучала, мы возьмем заодно ее подругу.
Жестом римского императора Стюардесса указал на двух молодых женщин. Бандиты тут же схватили их за руки, пытаясь увести со двора. Все остальные домочадцы принялись кричать, мальчики — это как раз были дети обеих жертв — громко плакали, цепляясь за матерей. Старый Кемаль закричал:
— Не трогайте женщин! Изверги рода человеческого!
Услышав это, один из бандитов отвесил старику оплеуху. Тут Сафар не сдержался и бросился на обидчика. Завязалась отчаянная потасовка, кончившаяся тем, что «марксмен» выстрелил Сафару в живот и тяжело ранил его.
Выстрел этот послужил для находившихся за оградой полицейских сигналом. К тому времени вызванное подкрепление уже прибыло, дом Кемалей был плотно окружен. Полицейские ждали только отмашки командира, чтобы начать штурм. После выстрела тот приказал по рации: «Начинайте!»
Бандиты пытались выбежать через ворота, но полицейские преградили им путь. Началась яростная перестрелка. Бандитам терять было нечего, и они палили почем зря: из пистолетов, из автоматов. Но при всем при том действовали бессистемно, неорганизованно. В этом смысле у полицейских было большое преимущество. Они действовали слаженно, снайперы, расположившиеся на крышах соседних домов, полностью контролировали ситуацию. Поэтому схватка закончилась быстро. Бандиты потерпели сокрушительное поражение: четверо из них были убиты, пятеро ранены, шестеро арестованы. Сбежать никому не удалось. Тяжело ранен был и их предводитель: Халдун залез на крышу дома Кемалей, чтобы оттуда перебраться в соседний двор, но полицейский снайпер выстрелил ему в ногу. Раненый упал с крыши, крича от нестерпимой боли.
Вопль Халдуна стал завершающим аккордом операции. Бандиты больше не сопротивлялись, полицейские деловито распределяли убитых и раненых по машинам, надевали наручники на задержанных. Вскоре все они уехали, оставив на месте побоища лишь раненого Сафара, над которым уже хлопотали врачи прибывшей «скорой помощи». Пока они перевязывали его, Кафари и Филдинс допрашивали старика Кемаля. Им хотелось уточнить, кто были эти люди, почему они напали на их дом.
На все вопросы у старика были однотипные отговорки:
— Не знаю. Я ничего не знаю. У меня горе — мой сын ранен. Я старый человек, — причитал он, явно преувеличивая свою старость. Ему было пятьдесят с небольшим.
— Что они хотели от вас? — допытывался Филдинс. А в ответ опять:
— Я ничего не знаю. Просили какие-то деньги. Я старый человек…
Тем временем Изабелла наблюдала за тем, как врачи перевязывали Сафара. Когда те, закончив, хотели было уже загрузить носилки в машину, она попросила, чтобы ей разрешили поговорить с ним.
— В каком он состоянии?
— Более или менее нормальном. Пуля не задела ни селезенку, никаких важных органов, застряла в мягкой ткани. Сейчас в больнице вытащим, и все.
— Я постараюсь недолго.
Врачи деликатно отошли в сторонку.
Склонившись над раненым, Изабелла сказала:
— Я работаю в полиции. Послушайте, Сафар, если вы хотите жить, вам придется ответить на мои вопросы. Если вы не будете тянуть время, то вас успеют доставить в больницу и оказать хирургическую помощь.
— Спрашивайте, — прошептал напуганный своим состоянием Кемаль.
— Кто эти люди? Почему они напали на вас?
— Эти жулики называют себя «марксменами». В нашем доме они искали моего младшего брата Мустафу. Якобы он должен им большие деньги.
— А где сейчас на самом деле находится Мустафа?
— Он погиб в авиакатастрофе, когда летел из Москвы.
— Неправда. Вы теряете драгоценное время. Нам точно известно, что Мустафа жив.
— Я не знаю, где он, — ответил раненый. По голосу было ясно, что лжет. Англичанка прекрасно поняла это. Она спросила:
— Вы помните человека, который ехал со мной, когда вы напали на нас по дороге в Стамбул?
— Помню, — кивнул Сафар.
— Где он сейчас?
— Откуда мне знать? Я его с тех пор не видел.
— Не верю. Вы опять же рискуете. Скажите, где нам его искать, и я сразу отправлю вас в больницу.
