Алексей Макеев - Полковники из МУРа
Женщина эта терпеливо и бесстрастно ухаживала за гостем, незаметно и вовремя убирая пустые тарелки и выставляя взамен очередное угощение, но при этом не выказывала абсолютно никаких чувств и не произносила ни слова, будто кормила какое-то бестолковое и не вызывающее симпатий животное.
Крячко вначале пытался разговорить ее, но женщина посмотрела на него с таким брезгливым недоумением, что он счел за благо прекратить всякие попытки. Насытившись, он почувствовал сильнейшее желание завалиться в постель. Наверное, учитывая обстоятельства, в которых он находился, это желание выглядело странновато, но Крячко был человеком, не любившим психологических тонкостей, тем более что полагал – настоящий Антон Петрович, если бы, конечно, таковой существовал в природе, вел бы себя сейчас именно таким образом.
Будто прочитав его желание на расстоянии, тут же появился Платон и отвел Крячко в большой дом по соседству. По дороге Крячко успел увидеть только широкую асфальтовую дорожку с рядом изящных фонарей вдоль бордюра, залитые неестественным светом цветочные клумбы по сторонам и громаду трехэтажного здания с причудливой островерхой башенкой. Повсюду витал какой-то грустный запах цветов и прохлады. И было тихо.
Платон повел его на третий этаж дома по крутой узкой лесенке с витыми перилами. Потом Крячко оказался в маленькой спальне, выкрашенной в мягкие голубые тона, и Платон, объяснив, где находится душ и туалет, пожелал ему спокойной ночи.
Можно было только восхищаться таким сервисом, если бы не одно обстоятельство – уходя, Платон запер Крячко на ключ. Впрочем, чего-то подобного Стас ожидал и не слишком расстроился. Настроение ему не испортили даже тонкие стальные решетки на окнах, которые он вначале не заметил, но которые тем не менее присутствовали и исключали всякую мысль о побеге. Удостоверившись в этом, Крячко преспокойно завалился спать, рассудив, что утро вечера мудренее.
Будить его почему-то не стали, и он впервые за много лет проспал до десяти часов утра. Пробудившись и сладко потягиваясь в кровати, Крячко с черным юмором подумал, что лучшего курорта он ни разу в жизни не встречал. "Если дело пойдет так и дальше, – размышлял он, – я наверняка разъемся и заплыву жиром. Свиней всегда откармливают, прежде чем вести на бойню".
Все-таки он решил не перебарщивать. Встал, заправил кровать, принял душ и, обнаружив в ванной бритвенные принадлежности, уничтожил трехдневную щетину. Как ни странно, у него опять разыгрался аппетит. Однако никто не звал его завтракать, дверь по-прежнему была заперта на ключ, и в ожидании перемен Крячко принялся рассматривать в окно местность.
При дневном свете стало ясно, что он находится в какой-то усадьбе, отгороженной от внешнего мира приличной высоты забором. Ему даже показалось, что поверх забора тянется какая-то подозрительная проволочка. Но это было уже не столь важно – и без проволочки перемахнуть такой забор было непосильной задачей.
Территория внутри забора поражала чистотой и законченностью. Художественно разбитые клумбы не теряли своей красоты даже сейчас, когда осенние цветы уже увядали. Аккуратно подстриженные деревья напоминали о вылизанных английских пейзажах, которые Крячко до сих пор видел только на коробках чая "Ахмад". Асфальтовые дорожки, пересекавшие двор, были гладкими, как стекло. Подсобные постройки выглядели естественным дополнением зеленых насаждений – видимо, здесь потрудился очень хороший архитектор-дизайнер. Или кого там еще приглашают нынче богачи?
"Интересно, как же выглядит сама хата? – подумал Крячко. – В темноте я ее толком не рассмотрел. Наверное, что-то уникальное – не просто дом, а эдакое родовое гнездо. В конце концов, говорят, все миллионеры были сначала разбойниками… И уже потом стали уважаемыми людьми. Только извини, друг, я буду очень стараться, чтобы это потом не наступило…"
Кого он называл "другом", Крячко пока представлял смутно, но для убедительности мысленно держал перед глазами каменно-спокойную физиономию Платона.
В таких случаях говорят: как в воду смотрел, потому что едва Крячко подумал о Платоне, как тот и появился. Он отпер дверь и шагнул через порог, уверенно, по-хозяйски, нисколько не сомневаясь, что имеет право входить везде без стука и без извинений. Впрочем, выглядел он вполне благожелательным и приветствовал Крячко с энтузиазмом.
– Вижу, ты уже начал отходить? – заметил он. – Побрился, марафет навел… Ну и правильно! Мужик не должен раскисать ни при каких обстоятельствах. Когда все будет позади, сам будешь смеяться над тем, как распускал нюни по пустякам. Вот закончим наши дела и поедешь к себе в Хабаровск – с легким сердцем и башлями в кармане. Будешь вспоминать свои московские приключения!.. А что? Главное – опыт, верно? Пока не попробуешь себя на излом, никогда не узнаешь, чего ты на самом деле стоишь. А ты, по-моему, мужик крепкий. Только пока ты себя еще не нашел. Но тебе повезло – скоро ты сам это поймешь.
– Кажется, я уже начинаю понимать, – ответил Крячко, делая глубокомысленное лицо. – Тут у вас… как бы это сказать – надежно, что ли…
В глазах Платона мелькнула какая-то странная искорка, но тут же потухла.
– Да, мой дом – моя крепость, – сказал он. – То есть ты не подумай, что я такой крутой парень. Это, конечно, не мой дом. Я еще не дорос до такого дома.
– А чей это дом? – простодушно спросил Крячко.
Платон усмехнулся.
– Ты спросонья, наверное, забыл, как мы тебя сюда везли? – заметил он. – Зачем тебе знать, чей это дом? Меньше знаешь – дольше живешь. Истина. Ну, ладно, хватит трепаться. Пойдем позавтракаем, а потом все подробно обсудим. Шары катаешь?
Крячко недоуменно посмотрел на него, но потом сообразил.
– Бильярд? – спросил он. – Не очень. Но сыграть можно.
– Ну вот и отлично. Пошли.
Крячко ожидал, что его опять отведут в тот маленький домик, где царила молчаливая женщина в кружевном воротничке. Но Платон привел его в уютную светлую столовую на первом этаже, где никого из прислуги не было. Однако стол уже был накрыт, и даже кофе разлит по чашкам.
Завтракали вдвоем. Платон ел, не торопясь, основательно, не отвлекаясь на разговоры. Крячко тоже помалкивал, посчитав, что излишнее любопытство сейчас может только повредить. Он рассеянно поглядывал в окно, надеясь увидеть что-нибудь важное, что сможет подсказать ему координаты этого места. Но за окном, прикрытым створчатым жалюзи, лишь колыхались зеленые пятна листвы и неяркие солнечные блики – день сегодня был ветреный, и полнеба затянуто лениво ползущими облаками.
Закончив завтрак, Платон резко встал и задвинул стул, выжидающе поглядывая на Крячко. Тот спокойно допил кофе и поставил на стол чашку.
– Мы торопимся? – спросил он.
– Говорят, раньше сядешь – раньше выйдешь, – пошутил Платон. – А ты что – добавки хочешь?
– Нет, просто вкусная у вас тут жратва, – заметил Крячко. – Из-за стола бы не выходил.
– Я тебя понимаю, – раздвинул губы в улыбке Платон. – Но вообще-то мы не жрать сюда приехали.
– Это верно, – вздохнул Крячко и поднялся.
Платон провел его через коридор с высоким потолком, украшенный какими-то диковинными бронзовыми светильниками, открыл незаметную дверь в стене и выпустил на крыльцо. Судя по всему, это было что-то вроде черного хода, потому что оказались они не со стороны фасада, как того ожидал Крячко, а совсем наоборот.
Но и в этом ракурсе дом поражал воображение. Крячко не разбирался в архитектуре, но догадался, что над проектом этого жилища работал не первый попавшийся мастер. Все здесь было подогнано, все находилось на своем месте, и даже так называемые архитектурные излишества не казались таковыми, а делали ансамбль законченным и совершенным.
– Уютный домик! – с уважением сказал Крячко, задирая голову и рассматривая крытую черепицей крышу.
– На мой взгляд, великоват, – небрежно заметил Платон. – Не люблю, когда хату полдня обходить приходится. Люблю, когда все перед глазами и все под рукой.
– Ну-у… Это тоже верно, конечно, – проговорил Крячко. – Но дом хорош!
– Ладно, давай погуляем, – сказал Платон. – Поговорим о деле. Здесь нам никто не помешает.
Он первым пошел по дорожке, с обеих сторон обсаженной подстриженными кустами. Крячко поспешил за ним.
– Закуривай, – предложил Платон. – Ты же вроде куришь, я помню? Сам-то я давно бросил – здоровье дороже. Но ты можешь курить. Только окурки где попало не разбрасывай. Здесь убирают, конечно, но хозяева этого не любят.
– Да кому понравится, когда в таком раю окурки бросать будут, – согласился Крячко и тут же добавил: – А вот насчет здоровья – тут можно поспорить. Я так думаю, если человеку какой-то срок отпущен, то судьбу уже не перехитришь. Хоть кури, хоть не кури.
– Да ты, брат, фаталист! – усмехнулся Платон. – Что же ты так раскис, когда тебя за яйца взяли? Если срок не вышел, чего тебе бояться?
