Эд Макбейн - Послушаем за Глухого
Карелла кивнул Мейеру, тот согласно кивнул в ответ. Карелла отошел к противоположной двери, набирая разбег, и ринулся на дверь, выставив вперед правую ногу. Удар получился сильный и точный. Дверь распахнулась, Карелла по инерции пробежал еще несколько метров вперед. Мейер, держа пистолет перед собой, вбежал следом. Бык и Вилли сидели за кухонным столом и пили вино. Янк стоял возле холодильника и разговаривал с мускулистым чернокожим парнем.
Бык вскочил со стула, и в руках у него блеснуло лезвие выкидного ножа. Он ринулся на Кареллу, держа нож на уровне живота. Карелла выстрелил. Бык вполне оправдывал свое прозвище: первая пуля его не остановила. Как раненый слон. Бык продолжал надвигаться на Кареллу. Детектив выстрелил снова, а потом еще раз. Но Бык продолжал идти. Он почти дошел до Кареллы и замахнулся ножом, пытаясь угодить в лицо или шею детектива. В этот момент он получил четвертую пулю. Карелла уперся стволом в живот рокера и нажал на спусковой крючок. Выстрел получился приглушенным. Пуля сильно отбросила Быка, и он завалился на кухонный стол. Пытаясь подняться, он перевалился на бок, но тут кровь хлынула у него изо рта, и Бык всем телом грохнулся на пол.
Все застыли в оцепенении. Янк и негр, стоявшие возле холодильника, явно были готовы пойти на прорыв. В их взглядах светилось одно и то же выражение зверя, который понял, что все кончено, терять больше нечего, поэтому стоит попытать счастья. Мейер легко прочел эти мысли в их глазах, так как уже встречал такие взгляды неоднократно. Он не знал, кто эти люди, но он видел, что Янк готов бежать, а в таком состоянии он представлял реальную опасность.
Мейер направил револьвер в грудь Янка.
– Не делай этого.
Этой фразы оказалось достаточно. Револьвер смотрел точно в сердце Янка, и в глазах рокера появилось что-то новое. Звериная затравленная решимость постепенно угасла. Мейер и это мог объяснить, и это было ему знакомо – мир с годами не менялся. В новом взгляде Янка были вина, облегчение и утрата последней надежды. Мейер с удовлетворением отметил про себя, что теперь Янк будет стоять смирно и даст спокойно надеть на себя наручники. С ним хлопот не будет.
Вилли Хэркорт сидел за столом с круглыми от ужаса глазами. Бык стоял на коленях, упираясь головой в пол. Он истекал кровью и был уже в агонии. Когда началась стрельба, от страха Вилли обмочился. Он и сейчас боялся пошевелиться, с одной стороны, опасаясь получить пулю, а с другой – ему было стыдно показать, что он помочился прямо в штаны.
– Есть телефон? – спросил Карелла.
– Н-н-нет, – заикаясь и дрожа промычал Вилли.
– Как ваше имя, мистер? – спросил Карелла черного.
– Фрэнки Чайлдз. Я не знаю этих ребят, я зашел выпить с ними винца, вот и все.
– У тебя кровь идет, Став, – сказал Мейер.
Карелла поднес платок к лицу. На нем действительно оказалась кровь. Наверное, Бык сумел-таки его зацепить.
– Да, – сказал Карелла, пытаясь восстановить дыхание.
Глава 12
Ребятам все больше нравилось это дело. В конце концов, если и заниматься ограблениями банков (а ведь именно этим и приходилось заниматься в данном случае), то всегда увлекательнее иметь дело с умным преступником, а не с дураком. Ну какой интерес ловить бандита, в голове которого может родиться только одна «гениальная» идея – войти в банк и сунуть дуло револьвера кассиру в рот. Полицейские вынуждены были признать: Глухой принес в скучную атмосферу восемьдесят седьмого участка оживление и заинтересованность в работе.
– Кто бы это мог быть? – спросил Бернс, в то время как Хейз рассматривал еще один фотостат, пришедший во вторник с утренней почтой. – Он напоминает мне Мейера.
– За исключением того, что на голове Мейера не увидишь столько волос.
– Очень остроумно, – огрызнулся Мейер, продолжая внимательно изучать снимок. – Но ты в чем-то прав, он мне здорово напоминает моего дядюшку Морриса из Нью-Джерси.
– А он случайно не актер?
– Дядя Моррис? Нет, он галантерейщик.
– Я имел в виду этого парня на фотографии.
– Сомнительно, – сказал Бернс. – Уж очень у него умный вид.
– Почему бы и нет? Может быть, он и актер, – сказал Мейер. – Может, он играл в «Великих ожиданиях».
– Мне кажется, он англичанин.
– Да, он похож на английского адвоката, – добавил Хейз.
– А может, это сам Чарльз Диккенс? – предположил Мейер.
– Может быть. Английские адвокаты и английские писатели так похожи друг на друга...
– А может, это знаменитый английский убийца?
– Или не менее знаменитый сексуальный маньяк.
– Все англичане немного грешат этим.
– Да, этот тип явно сексуально озабочен, – заметил Бернс.
– Это, наверное, из-за его волос. У него очень своеобразно зачесаны волосы.
– А мне очень нравится его галстук!
– А шарфик?
– Шарфик тоже ничего, но я предпочитаю галстук!
– Черт побери, кто же это такой? – раздраженно спросил Бернс.
– Понятия не имею, – пожал плечами Мейер.
* * *Глухой держал в руках грифельную доску.
– Вы все поняли из того, что я говорил?
– Да, – ответил Гарольд. – Я должен войти в сейф вместе с управляющим банка...
– Его зовут Альтон.
– Правильно. Я забираю деньги и возвращаюсь с ним обратно в его офис.
– Тем временем, – продолжил Роджерс, – Денни и я на машине подъезжаем к окну кассира.
– А ты, Флоренс?
– Я копаюсь в заглохнувшем двигателе в самом начале кругового объезда.
– Я в офисе управляющего, затыкаю ему рот и оглушаю, – сказал Гарольд.
– В это время я выхожу из машины, – вступил Денни, – и разбиваю окно.
– Я перебегаю из офиса управляющего, попадаю в конторку кассира и через разбитое окно выпрыгиваю на улицу.
– Я ему помогу...
– Мы оба садимся в машину...
– Я жму на газ... – продолжал Роджер.
– Я забираю вас, мистер Тобмен, у входа в банк, – сказала Флоренс.
– И мы смываемся...
– Все точно, – сказал Глухой. – Есть вопросы?
– Мы будем возвращаться сюда после дела?
– Нет. Я уже забронировал всем номера в «Эллистере».
– Но почему именно там?
– А почему нет?
– Но почему не здесь, в «Ремингтоне», или где-нибудь поблизости?
– Это крысиная дыра. Я выбрал ее для наших встреч потому, что здесь не задают лишних вопросов.
– Ладно. «Эллистер» так «Эллистер», – кивнул Гарольд.
– Ты, Роджер и Денни – три уважаемых респектабельных бизнесмена, поэтому вы решили поселиться в одном из самых престижных отелей города. Флоренс и я – муж и жена, приехали из Лос-Анджелеса. Встречаемся в комнате у Роджера в три часа, тогда и поделим деньги. А в субботу утром разъедемся на все четыре стороны.
– Пятьсот тысяч долларов! – присвистнул Гарольд.
– Пять – минус несколько тысяч, – поправил его Глухой. – Есть еще вопросы?
– Как бы в конце никто никого не надул, – сказал Роджер.
– Я позабочусь об этом, – сказал Глухой. – Вы должны беспокоиться только о четком выполнении своей работы. Я думаю, что сто тысяч долларов на брата уменьшат вашу подозрительность.
– Но все же...
– Я тоже не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, Роджер. Ты хочешь сказать, что выходишь из дела? Я не собираюсь пока называть вам банк, так что ты свободен, можешь катиться на все четыре стороны. И уходи сейчас, сделай одолжение, чтобы мы успели подыскать тебе замену.
– Но я не собирался выходить из дела, – сказал Роджер обиженно.
– Так зачем ты морочишь нам голову? Да или нет?
– Да.
– Хорошо. Может, кого-то еще мучают сомнения?
– Меня теперь беспокоит Роджер, – сказал Денни.
– А я в жизни не встречала ни одного человека, которому могла бы доверять, – сказала Флоренс. – Поэтому я не жду доверия от остальных и не требую доверия к себе.
– А ты, Гарольд?
– Я хочу получить сто тысяч.
– Тогда, я думаю, мы все выяснили, – заключил Глухой.
Патрульный Майк Ингерсол зашел в участок в четыре часа дня. Он сменился с дежурства пятнадцать минут назад, но уже успел переодеться в гражданскую одежду – коричневые брюки, спортивную рубашку и легкую куртку на змейке.
Клинг сидел за рабочим столом и беседовал с миссис Ангермен, показывая ей различные фотографии преступников в надежде, что, может, она опознает на снимках человека, с которым имела несчастье столкнуться и даже немного «потанцевать» в прошлый вторник. Ингерсол жестом позвал Клинга. Тот так же жестом показал, что занят и ему не до Ингерсола, но патрульный настойчиво подзывал детектива к себе. При виде этой немой пантомимы миссис Ангермен повернулась в сторону патрульного.
– Здравствуйте, миссис Ангермен, – улыбаясь, поздоровался Ингерсол.
Миссис Ангермен с удивлением уставилась на патрульного.
– Патрульный полицейский Ингерсол, – представился тот.
– О, да-да, конечно. Я не узнала вас без униформы.
