Павел Вежинов - Летучие мыши появляются ночью
— Мне не верится, что он так уж умен.
— Говоря по правде, и мне не верится. А кроме того, кто же этот другой человек?
Выходит, мы имеем дело не с убийцей-одиночкой, а с целой бандой? Именно это мне кажется крайне сомнительным.
И вдруг он спохватился:
— А где Манасиев?
Все удивленно переглянулись. В общей суматохе совсем забыли о механике.
— Наверное, в мастерской, — сказал Пырван.
— Что значит «наверное»? — изумленно посмотрел на него Димов. — Кто за ним наблюдает?
— Мне поручили, — сказал Данчо. — Но я ведь должен был…
— Когда ты его видел в последний раз?
Паренек покраснел.
— Да не помню… Нет, вспомнил. Последний раз видел его около часа. Он сидел под навесом, закусывал хлебом с колбасой. Потом я совсем упустил его из виду.
Смотрел больше за начальником, на Манасиева не очень обращал внимание.
— Хорошо же тебя инструктировали! — сердито сказал Димов. — Пырван, сейчас же идти в мастерскую… У других работников узнаешь, где был Манасиев около трех часов.
Пырван так энергично вскочил со своего место, что Димов невольно улыбнулся.
Очевидно, на этот раз молодой человек не горел желанием быть рядом со своим придирчивым начальником. Именно в этот момент под окном раздался и тут же заглох шум автомобильного мотора.
— Подожди! — сказал Димов. — Это скорее всего доктор Станков… Поедем вместе.
Действительно, это был доктор Станков со своим фургоном. Доктор с крайне озадаченным лицом протянул руку.
— Ты действительно побиваешь все рекорды. Такой серии убийств в этом крае никогда не бывало.
— Я, наверное, приношу несчастье! — мрачно сказал Димов. Димов оставил своего помощника в Гулеше, чтобы тот ждал известий из Перника. В «газик» с капитаном сели доктор Станков и Данчо. Первый устроился в фургоне рядом с шофером доктора.
«Караван» молча потянулся по жаре и вскоре выехал из села.
— По тому, как идут дела, следующий жертвой должен быть ты! — заявил Станков Димову. — Так подсказывает логика.
Димов промолчал. Возле ремонтной мастерской высадили Пырвана, и обе машины продолжили путь. Вскоре свернули на проселок, описанный Данчо, — две колеи на выгоревшей траве. Машины сбавили ход. Димов в нескольких словах рассказал врачу о происшедшем. Снова наступило молчание. Машины подпрыгивали на неровной, сухой земле. Поле здесь было совсем пустынным — ни людей, ни овечьих стад. Только порой желтые и большие, словно дыни, удоды с трудом перелетали через дорогу и исчезали в кустах.
— Это дело рук не Нестерова! — произнес наконец доктор. — Вообще не местного жителя. Я не могу себе представить, что в этих глухих селах может родиться такой ловкий и опытный преступник. Он действует спокойно, не моргнув глазом, перед самым нашим носом!
— Нет! — твердо сказал Димов. — Преступник — местный житель. Я уверен, что все три жертвы были с ним знакомы и считали его миролюбивым человеком.
— Но почему он это делает? — нервно спросил доктор. — В чем смысл всей этой истории?
— Если бы я это знал, то знал бы все…
Поле вокруг меняло цвет, становилось ржавым, земля — красноватой, не попадалось ни одного дерева, только на гребне, отделяющем гулешские поля от калковских, зеленела дубовая роща.
Данчо сказал:
— Вот здесь я услышал первый выстрел. Димов выглянул в окно — до рощицы оставалось метров триста.
— Добраться туда можно самое большее за десять минут, — сказал Димов. — И все-таки этого достаточно, чтобы убийца удрал.
— Еще бы! — отозвался Данчо. — Свернул в лес — и все. Ищи свищи.
Машины медленно поднимались на гребень. Дорога здесь была очень узкой, колеи глубокие, изрытые. Зеленая стена деревьев корявыми ветками царапала крышу «газика». Вскоре лес отступил, и показались маленькие зеленые полянки.
— Здесь остановитесь! — сказал Данчо.
И без того было ясно, что здесь надо остановиться. Стоян, пристроившись в тени, терпеливо ждал их. Его широкое рябоватое лицо было бледным.
— Тебе плохо? — спросил Димов.
Молодой человек смущенно потрогал свое лицо.
— Мерзкое дело, товарищ Димов! — сказал он с отвращением. — Прямо бойня!..
Он повел их. Они вошли в лесок и, пройдя метров десять, очутились на небольшой полянке. Трава здесь выгорела мало, кое-где желтели осенние цветы. Зрелище было действительно ужасное. Убитый лежал на спине с раскинутыми руками. На светлой, пропитанной кровью рубашке ясно были видны пулевые отверстия. Димов не первый раз видел труп, но инстинктивно отвернулся.
— И опять в области живота нанесены раны холодным оружием, — заключил доктор Станков. — Это действительно мерзкий садист.
— Вот одна из гильз, — сказал Стоян. Без труда отыскали и остальные три. Тем временем, как всегда молча и сосредоточенно, доктор Станков начал осмотр.
— Оружие другое! — сказал Димов. — Удар, судя по гильзе, не тот…
— Дай посмотреть! — попросил доктор. Он внимательно рассмотрел потемневшую гильзу и покачал головой.
— Ты прав, — сказал он. — И все-таки нельзя с уверенностью сказать, что оружие другое. Слово за экспертизой. Пока Димов фотографировал труп, к нему обратился Стоян:
— Мне одно неясно: куда исчез велосипед убитого?
— Действительно! А ты искал его?
— Искал поблизости. Но нигде не обнаружил. Димов выпрямился.
— По-видимому, убийца пришел пешком, — заключил он. — А уехал на велосипеде своей жертвы.
— На дороге его не было, — сказал Данчо. — Я бы увидел.
— Не такой он дурак, чтобы ехать по дороге. Наверное, тут где-нибудь в лесу есть тропинка.
— Я не заметил тропинки, — сказал Стоян.
— Значит, плохо искал! — холодно произнес Димов. — Это все-таки велосипед, а не вертолет… Но, очевидно, убийца хорошо знает местность.
— Неудивительно, — подтвердил Стоян. — Это охотничье поле… Сюда в сезон приезжает много охотников.
— Янко — охотник?
— Нет… Хотел записаться в союз, но ему не разрешили иметь ружье.
— А Славчо?
— Да, он охотник…
— Ладно! Пойдем поищем тропинку.
Найти ее не составило труда. Была она довольно широкой, затвердевшей, песчаной.
Тропинка шла перпендикулярно проселочной дороге, по которой они приехали сюда, и вела к гребню. Но пересохшая земля мешала различить следы. Прошли несколько сот метров, пока наконец Стоян не крикнул:
— Вот!..
Сбоку от тропинки тянулась тонкая полоска рыхлой почвы, и именно здесь остались следы велосипедных шин. На первый взгляд совсем свежие. Димов посмотрел на часы.
— Стоян, даю тебе час… Узнай, куда ведут следы. Потом они вернулись на поляну, где доктор Станков заканчивал осмотр. Немного погодя доктор с мрачным видом подошел к ним.
— Убийца и жертва были совсем рядом, — начал он. — Подчеркиваю — рядом, а не друг против друга. Они шли вместе и разговаривали. Убийца находился с правой стороны. Он пустил три пули в грудь Кынева. Тот упал навзничь. Тогда убийца в четвертый раз выстрелил в висок. Потом начал наносить удары по животу холодным оружием, кинжалом, причем раны такие же, как у Евтима Дыбева. Как и Дыбеву, убийца затыкал раны сорванной травой и землей. Я не сомневаюсь, что это дело рук одного человека. Совпадения здесь исключены.
Доктор Станков протянул Димову пулю.
— От парабеллума, — сказал он. — Может быть, этим же оружием убили Кушева. Правда, удары по капсюлю не идентичны. Но при убийстве Кушева оружие было неисправно, теперь, возможно, убийца устранил дефект. Это уточнит экспертиза. Ответ получишь сегодня вечером.
— Значит, ты считаешь, что во всех трех случаях убийца — одно и то же лицо?
— По крайней мере в двух, в этом я уверен.
— Просто дюссельдорфский убийца.
— Да, верно, это отвратительный психопат и садист. Но не думаю, что он совершал убийства ради убийств.
— Да, этого не может быть! — убежденно сказал Димов. — Убийство Кушева вызвано крайней необходимостью.
Стреляли с улицы, убийцу могли увидеть. Как ты считаешь, почему он не вошел в дом Кушева?
— Потому что Кушев знал, что его ждет, и мог оказать сопротивление.
— Именно. Но тогда остается открытым вопрос: если Кушев, как видно из истории с деньгами, подозревал, что будет убит, почему не обратился в милицию? Очевидно, потому, что и Кушев и убийца замешаны в какой-то грязной истории. И секрет именно в этом.
— Может быть, — нерешительно заметил доктор.
— Но какова здесь роль Кынева? Может быть, он соучастник? А может, вообще не подозревал, с какими людьми имел дело. Но так или иначе Кынев и убийца друг друга знали. Больше того, очевидно, они были хорошо знакомы, если Кынев пришел на свидание в такое безлюдное и опасное место. Наверное, он мог страшиться чего угодно, но за свою жизнь не боялся.
