Николай Леонов - Депутатский заказ
– А я, – ледяным тоном сказал Гуров, – лично видел его в стенах вашей академии не далее как в четверг!
– Может быть, – легко согласился Дорошенко, – у меня последнее время с памятью не очень. А почему вас это так интересует?
– Есть причины, поверьте, – с горечью ответил Лев. – Машина у этого Леши есть?
– Вот уж не знаю. «Шевроле»? В нашей академии? Да что вы! Мы люди небогатые, у нас всего два автомобиля: пикапчик старенький и «девяточка». А лично я и вовсе безлошадный!
– Фамилия Переверзев вам говорит что-нибудь? Учился у вас такой?
– А как же. – Дорошенко поднял очи к небу. – Ах, какая трагедия! По слухам, мальчик мстил этому бандиту. Да-да, я в курсе, об этом весь город жужжит. Надеюсь, когда мальчик поправится, ему окажут снисхождение!
«Ах ты сволочь со змеиными глазами, тварь скользкая, – подумал Гуров. – И не ухватишь ведь! Ну ничего, объявим Нефедова в розыск, а там…» Но он прекрасно понимал, что розыск – дело долгое, да и основания хлипкие, только его набросочек.
…Звонок в клинику подтвердил его предположения: Переверзев умер от воздушной эмболии. Пузырек воздуха попал в сердце и вызвал его рефлекторную остановку. Как он допустил, что его кольнули в вену? А и не надо было в вену: Переверзев лежал под системой, есть там такая резиновая трубочка, достаточно в нее какой-то кубик воздуха вогнать, быстро и незаметно. Не больно ведь! И… все.
…А затем состоялись еще две встречи. Две попытки убедить вполне порядочных, наверное, людей, что он им не враг, а как раз наоборот, хотя и полковник МВД.
Владелец «Каравана» Александр Котяев шел у него первым номером в списке тех предпринимателей, с кем хотелось пообщаться. На предмет их отношения к барановскому холдингу и самому Виктору Владимировичу. Если не они помогут вскрыть механику барановских махинаций, то кто тогда? Недаром во вчерашнем разговоре с Честаховским первым делом всплыли именно «Караван» и АО «Альянс», после чего этот гнусноватый тип помягчел, как мороженое дерьмо на солнышке…
Котяева хоть понять можно: не до Гурова ему, не каждый день погорельцем просыпаешься. Опять же: вякал он что-то про страховку, «Гарантия», что ли, или как ее там? Словом, в петлю лезть явно не собирается и больше всего боится, как бы ему самоподжог не пришили. Но как доходит дело до фамилии Баранов, так все! Фигура умолчания… Но ведь и хозяин «Альянса» молчит!
Лев рассеянно пил чай, почесывая Пальму, сидевшую под столом, и думая эти невеселые думы, как вдруг со двора, от ворот, раздался громкий автомобильный сигнал.
– Кто-то на въезд просится? – полуутвердительно и несколько изумленно произнес Андрей Петрович. – Ты, Лев Иванович, никого, часом, не ждешь? Странно, я тоже… И гудок не наш какой-то, небось иномарка крутая. Пойду посмотрю.
Заинтригованный, Лев вышел в сени, а Пальма, заполошно лая, проскочила за хозяином во двор. Бутягин открыл ворота, в которые и въехал «крутой» автомобиль.
Жемчужно-серый полуспортивный «Понтиак» – марка, по провинциальным меркам, редкостная и престижная. И типажик из водительской дверцы вылез соответствующий: бритый затылок, широченные штанцы, не то Reebok, не то Adidas, курточка кожаная на плечах не сходится.
«Святый боже, – подумал Гуров, – я полагал, такие только в криминальных телесериалах отечественного разлива остались, а вот поди ж ты!»
– Собачка ваша, дедушка? – поинтересовался кожаный амбал неожиданно писклявым голосом с очень вежливыми интонациями. – Эта-а… Не кусается?
– Почему не кусается? – обиделся за Пальму, а еще больше за «дедушку» Андрей Петрович. – Как еще кусается, когда надо!
– Сейчас эта… не надо, – совершенно серьезно попросил амбал, глядя на Пальму с явным уважением. – Я ведь, эта-а… Я чего ведь? Гуров Лев Иванович, он, дедушка, у вас проживает?
Бутягин от второго «дедушки» начал закипать, как чайник «Тефаль».
– Ты вот что, внучек… – начал Андрей Петрович, но Гуров пожалел несколько растерявшегося амбала и вмешался в разговор, выйдя из сеней:
– Я Гуров. Чему обязан, молодой человек?
Робко улыбнувшийся амбал полез в карман своих шаровар. «Сейчас паспорт достанет, – с суеверным ужасом подумал Лев. – Советский. Старого образца. Как это там, у Владимира Владимировича: «Я достаю из широких штанин…»
Гуров не угадал. Вместо «серпастого-молоткастого» на свет божий появился свернутый вчетверо стандартный лист бумаги. Глядя на сыщика нежно, как на вновь обретенную первую любовь, амбал протянул листок Льву:
– Вам записочка вот…
Гуров развернул листок и при свете фар крутого «Понтиака» прочитал: «Господин полковник! Вы, несомненно, уже догадались, что я в курсе вашего пребывания в наших палестинах. Я, в свою очередь, догадываюсь о цели этого пребывания. Почему бы нам с вами не встретиться? Со своей стороны гарантирую теплую дружескую атмосферу. Как знать, может, и от вас ее дождусь. Приглашаю вас на семейный ужин к себе в гости. И жена будет рада познакомиться с приезжим из столицы, тем более мужем самой Марии Строевой. Приезжайте, поговорим после ужина, что называется, глаза в глаза. Авось договоримся до чего. Записочку вам передаст мой шофер Вовик. Совершенное одноклеточное, но машину водит мастерски. Он вас и отвезет в случае согласия. Жду встречи. Думаю, что вам имеет смысл предупредить вашего хозяина о возможной вашей ночевке у меня, чтобы зря не волновать Андрея Петровича. С уважением – Виктор Баранов».
За подписью следовал короткий постскриптум: «P.S. Я уверен, что вы достаточно умны и опытны, чтобы не заподозрить меня в дурных намерениях. На всякий случай: на учете у психиатра, ей-богу, не состою».
«Совсем забавно, – подумал Лев. – Это что же: на ловца и зверь бежит? Лихо он, однако, в коротенькой писульке продемонстрировал свои возможности: тут тебе и «муж Строевой», и Бутягин по имени-отчеству. Тон общий неуловимо-издевательский, так что не подкопаешься… Надо ехать. Эх, доля ты сыскарская – только хотел тихо-мирно со стариком поужинать да поразмыслить в горизонтальном положении, и на тебе!»
– Ты, Вовик, не стой столбом тут, а то, неровен час, собачка тяпнет, выезжай за ворота, жди меня там. – Гуров направился к двери. – Я скоренько.
– Куда это, Лев Иванович, на ночь глядя? – спросил у переодевающегося Гурова Андрей Петрович. – Я думал, поужинаем вместе… Как к Баранову в гости? Нет, ты оставаться и не вздумай, не волнуй старика, я без тебя спать не лягу! Ну смотри, чтоб не траванули там тебя ненароком!
Провожаемый таким напутствием Гуров вышел из бутягинской калитки и уселся на переднее сиденье «Понтиака».
…Ужин оказался выше всяких похвал. Лев даже за стройность фигуры опасаться начал: то Бутягин накормит как на убой, то фигурант… Он не был особым знатоком испанской кулинарии, но не отдать должное запеченному с артишоками седлу молодого барашка, да под настоящую «Малагу» – свыше сил человеческих. Беседа за ужином велась самая светская, все больше о столичных театральных премьерах и прочей литературе.
Внешне Баранов понравился Льву. Спокойное умное лицо, высокий лоб, четко очерченный рот. Взгляд открытый, не виляющий. Явно в недалеком прошлом спортсмен: сильные запястья, мускулистые плечи. Теперь, оставшись с хозяином вдвоем, Лев с интересом ждал, когда тот перейдет к более серьезному разговору. Не похвастаться же кулинарными шедеврами своего повара его пригласили. Неминуемо должна начаться разведка. Что ж, сделаем этот процесс взаимным. Поскольку карты перемешали, следует подумать, во что мы играем и какие козыри. Козырей маловато – долгонько уэповцы раскачиваются – сейчас бы ту самую «кратенькую сводочку по клиенту»… Да плюс Крячко с результатами по Марджиани. Ну да ладно, за неимением гербовой, на простой писать придется, есть дельная и подробная информация Курзяева, собственные наблюдения имеются. Надо будет, так и блефануть не грех, обычно у нас это получается.
Они пересели поближе к камину, к маленькому полированному столику на гнутых ножках. Оба, не сговариваясь, синхронно, достали по пачке Camel, протянули друг другу одинаковым движением, и оба же рассмеялись:
– Я вас угостить хотел, это настоящие штатовские.
– А я вас, – ответил Гуров. – Правда, их происхождение не столь очевидно.
– Лев Иванович, я честно вам скажу: навел я о вас кое-какие справки, есть у меня такие возможности, – неторопливо начал Виктор, глубоко затягиваясь сигаретой и глядя на синеватые язычки газового пламени в камине. – Всегда ведь любопытно, кого послали за твоим скальпом. Кто послал, я примерно догадываюсь.
Он помолчал с полминуты, ожидая ответной реплики Гурова, и, не дождавшись, продолжил:
– Самой краткой и оригинальной оказалась ваша характеристика, предложенная одним моим московским, скажем так, коллегой. Он имел несчастье встретить вас на жизненном пути и счастье остаться после этой встречи на свободе. По его словам, вы – мазохист с несгибаемой волей. Принципиальный борец со Вселенским Злом в лице его конкретных представителей, но при этом умный человек. Тут противоречие в определении получается, вроде сухой воды. Не проясните?
