Николай Леонов - Театр одного убийцы
– В общем, попали мы. На ровном месте и мордой об асфальт, – закончил Гуров свои объяснения. – С чего начали, к тому и вернулись. Против Воронцова у нас ничего нет, кроме обвинения в халатности. Более того, я считаю, что и его могли подставить. В качестве дополнительной страховки.
– Ты о звонке жены? – поинтересовался Орлов, не открывая глаз. Он все еще слышал шаги Гурова по кабинету и не рискнул подвергнуть испытанию свой вестибулярный аппарат.
– Именно, – подтвердил сыщик, не обращая внимания на то, что генерал на него не смотрит. – Преступник мог подстраховаться и сильнее запутать следствие этим звонком. Бельцев говорил, что ему показалось, будто звонит жена Воронцова. Он не утверждает, что к телефону директора попросила именно она. То есть звонить могла и другая женщина. И при этом совсем не обязательно, что она является соучастницей преступления. Убийца мог попросить сделать этот звонок кого-нибудь из своих знакомых под любым предлогом.
– А что, если Бельцев врет и звонка никакого не было? – впервые вступил в разговор Веселов.
– Может быть. Но маловероятно, – ответил сыщик. – Для этого заму нужно было либо самому стать убийцей, либо сговориться с преступником. Первое невозможно потому, что его видели спускавшимся вниз незадолго до убийства. А второе – хотя бы потому, что у Воронцова и Бельцева были очень теплые, дружеские отношения. Они вообще никогда не ссорились. И масса работников театра это подтвердит. В общем, нет у зама мотивов, чтобы убивать Левицкого. Кстати, Саша, ты разговаривал со старушкой, торгующей в театре пирожками?
– Не успел, Лев Иванович, – сокрушенно вздохнул капитан. – Когда я приехал, ее еще не было. А затем меня забрал из театра Станислав.
– Ладно, сам с ней побеседую, – махнул рукой Гуров.
– А что сейчас собираетесь делать? – поинтересовался генерал.
– Пойдем по домам, – пожал плечами сыщик. – Время позднее, и всем пора отдохнуть. Я еще, может быть, заеду сегодня в театр, а Стас с Сашей продолжат работу завтра.
После отстранения от ведения дела майора Свиридова и доказательства того, что под ногтями убитого Левицкого были его собственные волосы, как-то само собой разумеющимся стало то, что следствие возглавил Гуров. Ни у кого даже мысли не возникло, что сыщик не имеет на это права. И все пошло по тому же сценарию, как не раз бывало в подобных случаях, – официально дело вел кто-нибудь другой, а фактически всю следственную работу возглавлял Гуров.
Может быть, только в прокуратуре считали иначе. Но следователь, назначенный прокурором, был слишком занят опросами свидетелей и выбрать время для того, чтобы появиться в главке, так и не смог. Это, конечно, не мешало работе Гурова, но и не помогало ему. Сыщик привык координировать свои действия с Игорем Гойдой, который обычно работал с ним от прокуратуры. Но в этот раз следователя посчитали лицом предвзятым и не допустили до ведения дела.
– Лева, значит, ты не исключаешь возможности того, что эту операцию мог бы провернуть кто-нибудь из твоих бывших «подопечных»? – поинтересовался Крячко.
– Я ничего не исключаю, Стас, и даже рад, что вам с Петром пришла в голову такая мысль, – ответил Гуров. – Может быть, я и сам бы взялся за проверку, но ты все делаешь правильно. Продолжай в том же духе.
– Спасибо за одобрение, господин Великий Сыщик! – ехидно ответил Станислав. – А то без вас мы думали, что лаптем щи хлебаем да тараканов пригоршнями ловим…
– Так, только без ругани. Мне на сегодня скандалов уже хватит! – оборвал его Орлов. – Выметайтесь из кабинета и марш по домам. Кстати, Лева, можешь Марию больше не прятать. Я говорил с заместителем министра, и никакого постановления об аресте не будет.
– А кто тебе сказал, что я ее прячу? – Гуров удивленно вскинул бровь.
– А то я тебя не знаю! – фыркнул генерал. – Забирай ее с конспиративной квартиры, или где ты там ее держал, и вези домой…
* * *В приемной прокурора было практически безлюдно. Рабочий день заканчивался, время приема по личным вопросам уже прошло, и прокурор собирался домой. Он уже хотел спрятать в сейф документы, над которыми работал, как с ним по селектору связалась секретарша.
– Тимофей Игоревич, к вам тут посетитель, – проговорила она.
– Пусть приходит завтра, – ответил прокурор, прежде чем секретарша успела закончить фразу. – На сегодня прием закончен.
– Это майор Свиридов из главка, – не успокоилась девушка. – Он говорит, что дело не терпит отлагательства.
– Майор Свиридов? – прокурор попытался вспомнить, где и когда слышал это имя.
Вроде бы фамилия майора фигурировала в каком-то деле совершенно недавно. Он уже решил потребовать от секретарши объяснений, но в это время вспомнил, что Свиридов – это тот самый человек, который вчера начал вести скандальное дело по убийству Левицкого, а сегодня был отстранен от него за разглашение тайны следствия.
– Что ему нужно? – удивленно поинтересовался прокурор у секретарши.
– Товарищ майор утверждает, что имеет на руках доказательства нарушения генерал-лейтенантом Орловым процессуального следственного законодательства, – оттарабанила девушка.
– Интересно, – хмыкнул прокурор и секунду помедлил. – Ладно. Пусть войдет.
Прокурор Рокотов никогда не испытывал теплых чувств к начальнику главка генерал-лейтенанту Орлову. И причиной этому был Гуров. Прокурору уже поперек глотки стояли все выходки сыщика, и он давно мечтал привлечь его к ответственности по многочисленным фактам должностных преступлений. Но Орлов, используя все свои связи и влияние, всегда успевал уберечь своего любимчика от ответственности. А затем сыщик раскрывал очередное преступление, и осуждать победителя ни у кого не поднималась рука.
Собственно говоря, Рокотов никогда не утверждал, что Гуров – плохой сыщик. Он считал, что полковник достаточно профессионален, чтобы выполнять свои обязанности. Но прокурор был человеком трусоватым и не хотел, чтобы в один прекрасный момент его сняли с должности из-за того, что он проморгал очередную выходку Гурова. И, не желая всю жизнь трепать себе нервы подобными страхами, Рокотов хотел положить конец постоянным нарушениям бодливого сыскаря. А пока за ним стоит Орлов, это представлялось прокурору маловероятным.
С майором, вошедшим в кабинет, Рокотов раньше не был знаком. Но Свиридов с первого взгляда производил приятное впечатление. Подтянутый, хорошо выбритый, облаченный в форму, майор смотрелся, как персонаж какого-нибудь рекламного плаката начала восьмидесятых годов типа «Вступайте в ряды милиции!».
– Присаживайтесь, – предложил ему Рокотов и указал на стул напротив себя. – В чем проблема?
– Я вел дело об убийстве художественного руководителя театра… – начал было Свиридов, но прокурор перебил его.
– Я знаю. – Он махнул рукой. – Ближе к делу, майор.
– Слушаюсь. – Свиридов помолчал, собираясь с мыслями. – Генерал-лейтенант Орлов допустил серьезное нарушение в ходе расследования упомянутого мною дела. Разрешите доложить?
– Чуть позже, – усмехнулся Рокотов. – Сначала объясните, почему вы решили рассказать об этом мне, а не обратились в отдел внутренних расследований?
– Действия генерал-лейтенанта могут дать убийце возможность уйти от ответственности. И я, как офицер милиции, не могу допустить этого, – сухо ответил майор. – Это во-первых. А во-вторых, отдел служебных расследований никак не сможет оказать влияние на нынешний ход следствия. Добиться ареста подозреваемой можете только вы.
– Подозреваемой? Вот как? – усмехнулся Рокотов. – Значит, вы утверждаете, что госпожа Строева виновна в совершении убийства?
– Это может определить только суд, – ответил Свиридов. – Я могу лишь перечислить доказательства ее вины и объяснить, почему считаю действия генерал-лейтенанта Орлова неправомочными.
– Ну что же, попробуйте. – Прокурор откинулся на спинку кресла. – Слушаю вас, майор!
Свиридов прокашлялся, будто находился на трибуне, и начал свой рассказ. Он доложил прокурору об отпечатках пальцев Марии, найденных на пистолете, рассказал о показаниях свидетелей и ее угрозах в адрес убитого. В его варианте изложения эти факты выглядели зловещими и более чем убедительными. А когда майор поведал о краже пистолета из кабинета Воронцова и найденном на ящике стола отпечатке пальца Строевой, Рокотов прервал его.
– Вы уверены в том, что говорите? – спросил он и, услышав утвердительный ответ, пробормотал: – Странно, в прокуратуру об этом ничего не сообщили.
– Это не странность, Тимофей Игоревич, а сознательное сокрытие фактов, – усмехнулся Свиридов. – Просто одна лишь деталь из целой цепи нарушений, совершенных генерал-лейтенантом Орловым.
– А каковы остальные? – Рокотов вскинул бровь.
Свиридов пожал плечами и начал свое перечисление с событий вчерашнего вечера. Он рассказал прокурору о том, как сначала Орлов позволил Гурову присутствовать при допросах свидетелей, а затем отпустил переговорить с подозреваемой. Это уже само по себе было серьезным нарушением процессуальных норм, но майор на нем не остановился.