Валерий Маслов - Москва времен Чикаго
Говорят, если человек попал в номенклатурную обойму, то, несмотря ни на какие события, он в ней и останется. Так случилось с подавляющим большинством прежних партаппаратчиков, которые из-под крылышка родной КПСС благополучно пересели в те же кабинеты, но уже осеняемые орлиными взмахами нового-старого герба России. Так до сих пор получалось и с Титовко, чьи взлеты и падения на новых чиновничьих должностях лишь подтверждали незыблемость этой русской традиции. И когда правительству вновь потребовались проверенные кадры, Николай Николаевич вспомнил о своем прежнем работнике.
Премьер-министр, конечно, помнил, куда спровадил проколовшегося подчиненного. Время шло, у него давно уж был новый руководитель аппарата, но премьер-министр нет-нет да и вспоминал прежнего. Уж очень умен, надежен и практичен был Титовко на этой должности. Кроме того, обладал одним незаменимым качеством, которое ценилось начальством больше всего, а ныне, в эпоху всеобщей ломки, реформ и выгодных способов быстро и законно разбогатеть, — особенно.
Называлось это ценное качество просто — беспринципность. Такой подчиненный точно и неукоснительно выполняет все поручения начальника. Не подвергая их сомнению. Титовко в этом качестве превзошел всех. Он воровал сам и давал обогащаться другим. Правда, со строгим соблюдением иерархии. Знаменитое гоголевское выражение „Не по чину берешь!“ он неуклонно претворял в жизнь. У него все брали только по чину.
Но сейчас Николай Николаевич вспомнил о Титовко несколько по иной причине: нужно было срочно противопоставить нарастающему давлению со стороны Администрации Президента надежный заслон. А сделать это мог лишь человек, одинаково уважаемый обеими сторонами, умеющий ладить со всеми и в то же время обхитрить противоборствующую сторону.
А возрастание влияния президентской Администрации все больше беспокоило премьер-министра. Дело дошло до того, что ему уже стали давать указания даже мелкие сошки из Кремля. А это представляло реальную угрозу не только для его престижа, но и для его кресла. И Николай Николаевич даже не мог ни с кем об этом поговорить. Не сообщать же, в самом деле, Генеральному прокурору, что на него оказывают оттуда давление в вопросе о Джевеликяне. Причем чиновник с довольно незначительной должностью. Вот и складывается, видимо, у Александра Михайловича превратное впечатление, что уже и сам премьер-министр находится чуть ли не в сговоре с этим преступником! И это было лишь одной из самых незначительных деталей.
Вот почему премьер-министр сам позвонил Титовко и попросил его сегодня, если тот не занят, приехать к нему.
Титовко, разумеется, был для премьер-министра не занят. Явился немедленно. Войдя в роскошно убранный кабинет Николая Николаевича, бывший руководитель аппарата правительства почти не узнал его. Особенно его поразил огромный стол орехового дерева, инкрустированный столь изысканно и богато, что казалось, ты попал не к руководителю правительства, а, например, в Тронный зал Эрмитажа. Но, будучи человеком опытным, он не стал обращать внимания на такие нюансы, хотя и не смог скрыть своего изумления.
Премьер-министр истолковал его удивление по-своему:
— Нравится? Лучшие дизайнеры и художники работали.
Титовко деликатно промолчал и сразу поинтересовался:
— Чем могу вам служить?
Это был как раз тот вопрос, которого от него и ожидали. Николай Николаевич, казалось, простил ему и бывшую измену, и то, что его руководитель аппарата негласно собирал компромат на всех начальников, включая и самого премьера. Он знал, что Титовко все же можно доверять. И что они всегда найдут общий язык. Да и спровадил он его из правительства с почестями: подобрал выгодную должность, оставил правительственную связь и автотранспорт, государственную дачу. Так что Титовко в принципе не на что было обижаться.
— Ты, конечно, за событиями в стране следишь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал премьер-министр. — И, видимо, заметил, как усилилось в последнее время значение и влияние на все дела Администрации Президента.
— Не только заметил, но и возмущен! — с ходу понял, что от него требуется, Титовко. — Ее аппарат разросся настолько, что скоро будет больше, чем у правительства. Они уже и в Кремле и на Старой площади не умещаются.
— Правильно заметил, — одобрил Николай Николаевич. — Подмяли под себя все министерства и ведомства. Они сначала отчитываются там, а потом уже докладывают мне. Если вообще докладывают.
— Такое положение терпимо быть не может.
— И я так считаю. У тебя есть предложения?
— Есть! — с готовностью ответил Титовко. — Администрация Президента страны — орган нелегитимный. То есть он создан, расширяется и сокращается по решениям Президента, но не Закона и Конституции.
— В этом что-то есть! — загорелся идеей Николай Николаевич. — Продолжай.
— В этом ее слабость. На которой и нужно играть.
— Как?
— Для этого нужен человек, который не боится в случае чего потерять свою должность.
— Например, ты.
— Верно. Я своего поста уже и так лишился — и ничего, процветаю.
— Я это заметил.
— Так вот, я могу, например, подключить к травле Администрации Президента средства массовой информации, которые ежедневно будут вопить о нарушении Конституции, об узурпировании чиновниками Кремля государственной власти и так далее.
— То есть тебе нужна должность моего пресс-секретаря?
— Подойдет.
— Но это место занято!
— Ну, это для вас, Николай Николаевич, не проблема. Вы же глава правительства.
— Да жалко человека убирать. Он мне много помогал.
— А зачем убирать? Назначьте меня руководителем, допустим, департамента главы правительства по связям с общественностью.
— Но такого департамента же нет! — растерялся Николай Николаевич.
— Создайте! Через час я принесу вам проект распоряжения и штатное расписание.
Премьер-министр с восхищением посмотрел на своего бывшего подчиненного. Действительно, он его недооценивал. Такой на любую подлость пойдет с честным взглядом и без всяких сомнений в душе. Поэтому он лишь коротко сказал:
— Готовь. И немедленно приступай к своим обязанностям. Время работает против нас.
Сообщение об обнаружении трупа в районе кольцевой автострады в общей массе милицейских сводок сначала Ускова не очень-то заинтересовало. В Москве ежедневно случаются десятки убийств. Но когда он уже хотел отложить рапортичку в сторону, его внимание привлекла должность убитого — управляющий фирмы „Интерметалл“.
— Да это же человек Джевеликяна! — воскликнул следователь. — Причем тот, кто замещал его на время побега. Тут что-то нечисто. Убрать такую фигуру в криминальном мире без санкции Мягди никто не решится. А может, и с его участием?
И Усков бросился в кабинет начальника.
— Что летишь, точно у нас пожар? — поинтересовался Виктор Васильевич, не поднимая головы от бумаг, которые внимательно изучал.
— Убит управляющий Джевеликяна. Возможно, у нас появится предлог вновь арестовать его!
— Валяй, — несколько равнодушно согласился начальник Следственного управления. — Только постарайся на этот раз соблюсти все формальности. Иначе рыбка снова уплывет из сетей. Да и проколов в нашей работе что-то стало слишком много.
Однако Ускова такое холодное напутствие не остудило. Он что-то хотел сказать напоследок, но раздумал. И быстро выскочил из кабинета. Ему предстояло еще обдумать план действий, а делать это приходилось на ходу. Поэтому сначала он вновь забежал в свой кабинет в здании прокуратуры и оттуда позвонил в отделение милиции, где велось расследование’ убийства управляющего. Однако узнал он там немного: убийство совершено хладнокровно, с особой жестокостью, причем киллеры особенно не таились. Стреляли из автомата Калашникова, который бросили рядом с трупом. Контрольный выстрел в голову произведен из пистолета. А напоследок труп еще и переехали автомобилем.
Естественно, убийц не нашли. И надежд, что их вообще найдут, у следствия мало. Свидетелей нет. Выстрелов никто не слышал, машину никто не видел.
Андрей выслушал эту дежурную информацию и решил все-таки сначала все обдумать на месте.
Так, рассуждал он. Стреляли не из пистолета-пулемета, из которого Мягди убил журналистку. Значит, можно предположить, что на этот раз Джевеликян оружия в руки не брал.
На автомате и пистолете, оставленных на месте преступления, естественно, не нашли никаких отпечатков пальцев.
Автомобиля никто не видел. Так, это может служить зацепкой! Убийцы ведь переехали труп машиной, значит, на его одежде и теле можно найти следы протектора, а по ним определить и саму машину и ее владельца!
Версия, над которой можно работать, была найдена. И следователя словно ветром сдуло из кабинета. Уже через полчаса его видавшие виды „Жигули“ остановились возле трупохранилища в Лианозове. Сюда обычно доставляли из всей столицы трупы тех, кого некому было хоронить.
