Крис Симмс - Сдирающий кожу
— Ставлю на то, что он сейчас отсиживается в каком-нибудь коттедже. Лежит небось и дрыхнет.
Рик положил свою купюру рядом с его.
— Заметано.
— Ладно, я позвоню в «Визу» и узнаю адреса двух последних банкоматов.
— В «Дон Антонио» заходить будем?
* * *В тусклом свете дня оздоровительный клуб «Харлингтон» выглядел почти невинно, только затемненные окна заставляли насторожиться.
Решив, что заведение выглядит совсем не так внушительно, как ей показалось в прошлый раз, Фиона двинулась к крыльцу. Дверь открылась, и она попала в полутемную комнату. Светильники на стенах имитировали огоньки свечей. В левом углу булькал огромный аквариум, и холодный отсвет его ламп падал на темные диваны в холле.
Молодая женщина в махровом халате сыпала в аквариум корм для рыб. Она оглянулась, и на ее лице отразилось удивление.
— Синди, тут кто-то пришел.
У нее был сильный акцент — по-видимому, русский.
Фиона взглянула на стойку справа. Там ничего не было, кроме машинки для считывания пластиковых карт и вазочки с дешевыми шариковыми ручками с еще не отлепленной целлофановой оберткой из магазина канцтоваров. Заработал пылесос, и за стойкой появилась толстая тетка с волосами, убранными в пучок. До этого она стояла нагнувшись, и Фионе ее не было видно. Девушка отошла от аквариума, плюхнулась на диван и взгромоздила босые ноги на край стеклянного столика.
— Добрый день. Не могли бы вы мне помочь? — Фиона сошла с коврика. Ей приходилось почти кричать, чтобы слышать свой голос за воем пылесоса.
— А что надо-то?
Рот у толстухи не закрывался до конца, как будто ее нижняя челюсть отвисала под тяжестью нескольких подбородков.
— Я ищу одну молодую женщину, — осторожно ответила Фиона, так как тетка, похоже, заметила ее рассеченную бровь.
Та продолжала пылесосить, и Фиона с трудом подавила желание вырвать этот воющий агрегат из розетки.
— Она здесь работает. Ну, или работала раньше.
Тетка ничего не ответила, и Фионе стало казаться, что ее слова бесследно тонут в этой огромной туше.
— Ее зовут Алексия.
— Она тут больше не работает, — обронила толстуха, даже не взглянув на нее.
— А почему? Что случилось?
— А вы кто такая?
— Я? Просто ее знакомая.
Женщина подозрительно сощурилась. Такой ответ явно не годился. Пришлось соврать.
— Я подруга ее матери. Мы о ней очень беспокоимся.
— Подруга? Из социальной службы, что ли?
— Нет, я работаю в салоне красоты.
Женщина бросила взгляд на ее руки. Как раз за день до этого Фиона сделала маникюр, подумав, что если уж лицо разбито, то хоть что-нибудь должно выглядеть красиво.
— Она сама во всем виновата. Не надо было давать клиентам свой номер телефона.
Она перестала водить пылесосом и выставила большой палец по направлению к двери.
— Я ей велела собирать манатки и сматывать.
— И куда она могла пойти?
Женщина развернула руку так, что теперь ее большой палец указывал на пол.
— Да куда ей деться? Только туда, откуда пришла, — на улицу.
Она двинулась на Фиону, толкая пылесос перед собой.
Фиона отступила на шаг.
— На какую?
— На какую? — повторила женщина. — О чем вы?
— На какую улицу, — пояснила Фиона.
— Да почем я знаю. Попробуйте для начала поискать на Миншулл-стрит.
— Миншулл-стрит. Спасибо.
Фиона открыла дверь, и в глаза ей хлынул серый дневной свет.
— А как она выглядела?
— Я думала, вы ее знаете, — ответила толстуха.
Фиона отступила на крыльцо.
— Волосы до плеч? Темно-каштановые? Моего роста? Худая?
Женщина не отрывала глаз от коврика, водя по нему щеткой пылесоса.
— Да, это она, — сказала толстуха презрительно и переставила пылесос на ковер, чтобы дать двери закрыться.
В комнате расследования все с головой ушли в изучение отчета о вскрытии третьей жертвы Мясника; несколько детективов жевали бутерброды, переваривая подробности прочитанного.
— Все как и в оба предыдущих раза, — заметил Джон. — Признаки удушения. Кровь в прилегающих тканях предполагает, что он начал удалять кожу в первые же минуты после смерти.
Рик согнулся над ксерокопией отчета.
— Ну хоть не с живой. Довольно значительная часть мышц тоже срезана. Отсутствующие зубы извлечены вскоре после смерти. Не выбиты, а удалены профессионально.
— Получается, что, кроме хирургии, он обладает некоторыми познаниями в стоматологии. Черт, да кто же он такой? — в который раз спросил себя Джон, чувствуя зловещую тень у себя за спиной.
Рик поднял глаза, лицо его было бледно.
— Зачем ему понадобилось удалять часть зубов?
— Надо думать, следы заметает, — ответил Джон. — Старается максимально затруднить опознание. Лица нет, по зубам теперь тоже ничего не скажешь. Не хочет он, чтобы мы его поймали.
Рик принялся изучать изображения снятой кожи. На первой фотографии она лежала стопкой на земле рядом с трупом. Джон взглянул на картинку и отвернулся — сразу вспомнилось, как в гостях у бабушки ему пришлось есть рубец.
— Никаких упоминаний о накладных ресницах.
Рик перелистнул страницу. На следующей была все та же стопка кожи, но теперь уже в морге. Патологоанатом разложил ее на кусочки, а потом вновь сложил вместе, как гигантскую мозаику.
Рик перешел к отделу, озаглавленному «Особые приметы».
— Четыре прокола, расположенные в ряд, в верхней части правого уха. Татуировка в нижней левой части живота.
Джон поднял голову.
— Какая?
— «Бетти Буп». Высотой три дюйма.
— «Бетти Буп»? Как персонаж из мультфильма? Большая голова, маленькие кудряшки, в мини-юбке и на высоких каблуках?
— Ну да. Это она.
— А мультфильм с ней сейчас по телевизору показывают? Я ведь видел ее совсем недавно. Не могу вспомнить где…
Рик нахмурился.
— Если он заметает следы, то зачем ему оставлять татуировку? Особенно если учесть, что с остальных частей тела снята почти вся кожа?
— Он трусики с них не снимает. Думаю, он ее просто не заметил. Не забывай, что это ведь не место преступления.
— Ты прав, — ответил Рик. — Он прокололся.
Джон щелкнул пальцами.
— У Джейка в салоне-тату!.. Там я видел эту «Бетти Буп».
Брови Рика поползли вверх.
— Гордон Дин делал татуировку в том же салоне, что и жертва Мясника?
Джон пожал плечами:
— Все равно имеет смысл поинтересоваться у Джейка, как часто его просят наколоть «Бетти Буп».
— Вы вернулись, джентльмены? Понимаю, соблазн велик. Вы в курсе, что теперь у нас для любых частей тела два прокола по цене одного? Вы можете скинуться: по одному соску каждому.
Джон всем корпусом навис над столом, заполнив все поле зрения Джейка. Он знал, что люди пугаются его габаритов. Но если этому гаденышу так хочется повыделываться, пусть пеняет на себя. Он стоял и молча смотрел, пока наглая ухмылка не сползла с лица собеседника. Затем замахнулся, словно хотел дать затрещину. Плечи Джейка обмякли, он зажмурился в ожидании удара. Джон пронес руку над его головой и остановил ее на альбоме с образцами татуировок, стоявшем на соседней полке.
— Расслабьтесь, я пошутил, — передразнил его инспектор, усаживаясь.
Джейк снова открыл глаза.
— Так вам татуировку?
Джон сделал вид, что не услышал, и продолжал пролистывать пластиковые листы, пока не наткнулся на то, что искал.
— «Бетти Буп». Вам часто ее заказывают?
Уголки губ Джейка опустились вниз.
— Не знаю. Не то чтобы часто. А вам зачем?
— Вы где-нибудь записываете, какие татуировки делали?
— Да.
— То есть все, как положено? Квитанции, чеки и все такое?
Он кивнул:
— Разумеется. Я веду бухгалтерию и плачу налоги. А откуда, по-вашему, берутся деньги, чтобы платить зарплату государственным служащим вроде вас?
— Так вы добропорядочный гражданин? — Джон улыбнулся. — Нас действительно интересует, когда, если не считать самого последнего раза, вы покупали у Гордона Дина перчатки?
Джейк взял с полки папку и начал ее пролистывать.
— Вот. Пятнадцатого января.
— Отлично. И тогда же вы сделали ему «Божью коровку» на плече?
Джейк задумался.
— Очень даже может быть. Да, полагаю, именно тогда.
— А какие еще татуировки вы делали в тот день?
Он достал бухгалтерскую книгу. На каждой странице было число, название татуировки и стоимость. Палец Джейка остановился на середине января.
— Да, вот, «Божья коровка», двадцать пять фунтов.
Джон взглянул на страницу. Следующей же записью шла «Бетти Буп», шестьдесят фунтов.
— Я понимаю, дело было пару месяцев назад, но, может, вы вспомните, кому вы в тот день делали «Бетти Буп»?
Джейк закрыл глаза и поднес руку к лицу. Его указательный и большой пальцы теребили серебряную гантельку на кончике носа, как будто это был ключ к воспоминаниям.
