Евгений Сухов - Академия воровского дозора

– Насколько я понимаю, ты – Корсунь. – Тот даже не удивился. – Итак, первый вопрос: где стволы?

– Ты о чем, начальник, какие еще стволы? Только один ствол… Лежал тут, а чей, не знаю… Хата не наша, может, хозяина? А пальнул потому, что думал, ограбить нас решили… Хотя и грабить-то особенно нечего.

Кровь, стекая с подбородка и заливая рубашку, капала на пол, оставляя багровые пятна.

– Вот тебе уже и срок за применение огнестрельного оружия.

– Не впервой.

– А где те стволы, что ты взял из полицейской академии в Красногорске?

– Знать не знаю, начальник, о чем ты.

– Придется напрячь память, Корсунь. Мы тебя давно ищем… Кто еще с тобой был?

– На «ксиву» мою еще не взглянул, а фамилию уже знаешь. Молодчик, начальник! Только ни о каких стволах я не ведаю, ты меня с кем-то спутал.

– Спутал, говоришь? – Повернувшись к молодому оперативнику, стоявшему рядом в ожидании, майор распорядился: – Вот что, лейтенант, просмотри все здесь. В шкафах, на чердаке, может, что в подвале отыщется…

Трое оперативников разошлись по комнатам. В прихожей глухо стукнула крышка подпола, и чей-то недовольный голос проворчал:

– Где тут свет включается? Ага, нашел…

Гончаров взял первый паспорт.

– Ага, Корсунь Иван Петрович. Паспорт подлинный. – Потом поднял водительское удостоверение Корсуня и внимательно просмотрел. Не похоже, что поддельное. Сунул в карман. – А кто у нас второй? Так… Рахимов Тимур Рустамович.

– Он самый, гражданин начальник. Так в чем дело?

– Отбывал в заключении?

– С чего ты взял?

– Почему тогда «гражданином начальником» величаешь?

– А так важнее, – ощерился в кривой улыбке Рахимов.

– Где стволы, гражданин Рахимов?

– Какие стволы?

– Которыми вы торгуете. – Майор спрятал документы в накладной карман.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, начальник, – снова улыбнулся Рахимов, и на губе четко проявился аккуратно заштопанный шрам.

– Товарищ майор, – подошел лейтенант, – стволы нашли. Пятнадцать коробок. Пистолеты Макарова, видимо, те самые… Все в смазке!

– Где они были?

– Десять коробок в подвале, остальные – на чердаке.

– Стаскивайте все сюда!

В каждой из пятнадцати картонных коробок лежало по нескольку пистолетов. Здесь же обертки с маркировкой полицейской академии. Сомнений не оставалось, это были те самые «макаровы», украденные несколько дней назад.

– Снимите пальчики, – велел Гончаров.

– Уже, – отозвался пятидесятилетний эксперт из дальней комнаты, которого все без исключения величали «Петрович». В подобном обращении панибратства не было, более того, присутствовала дань уважения его экспертно-криминалистскому таланту. – Наверняка что-то должно остаться на пистолетах. – Еще через несколько секунд послышался торжествующий возглас: – Кажется, нашел! Теперь он никуда от нас не денется.

– Слышали? – посмотрел майор на Корсуня. – Это те самые стволы, что вы взяли в Красногорской академии.

– Красногорской? – поморщился Корсунь, будто пытаясь вспомнить нечто забытое. – Это где же такой город? На Урале, что ли? Я, гражданин начальник, там только на этапе бывал, в Екатеринбурге… Пройтись по улицам у меня возможности не было. Хочу тебе сказать, что пересылка там гнилая, чуть не угробили меня… Напрасно ты дело шьешь, ничего у тебя не выйдет.

– Хм… На Урале, может быть, ты и не бывал, но вот Красногорск находится не на Урале, а севернее Москвы.

– Это Сибирь, что ли? – хмыкнул Корсунь. – Намотался я в свое время по Сибири, так что меня туда теперь даже калачом не заманишь. Горбатого, начальник, лепишь. Я здесь не при делах! Чего мне на себя чужие «косяки» брать.

– С географией, Корсунь, у тебя слабовато. Как пистолеты оказались в твоем доме?

– А хрен его знает, гражданин начальник. Снял я хату, как и положено, отдохнуть хотел от всей этой паскудной жизни, на природе побыть, вольным воздухом подышать. Только кто знал, что здесь стволы хранятся.

– Как давно ты здесь живешь?

– Думаешь, я считаю? Мне хорошо, и ладно…

– А точнее?

– Ну, дней десять.

– И за эти десять дней ты даже не увидел, что здесь стволы лежат? Что-то не верится.

– Начальник, я по чужим чердакам не шарю. Можешь в мое дело заглянуть… Не мое, я и не трогаю. Это добро от прежнего постояльца осталось.

– А ты что скажешь, Рахимов? – повернулся майор ко второму задержанному.

– Я не при делах, первый раз вижу эти стволы, – охотно ответил Рахимов.

– Видно, душевной беседы у нас не получится. Давайте грузим их, – распорядился Гончаров, – попробуем по-другому разговорить.

Глава 8

Казенный дом, или Знакомая фамилия

С левой стороны стола в небольшой синей папке лежало заключение криминалиста – всего-то пять листочков, распечатанных на принтере. Петрович, с присущей ему педантичностью, описал все найденные предметы. Особое место уделил отпечатку на пистолете, принадлежавшем Рахимову Тимуру Рустамовичу, с «погонялом» Башка. Несмотря на молодость, тот оказался четырежды судимым матерым рецидивистом с одиннадцатилетним стажем. Причем последние пять лет «пропарился» на строгом режиме. Столь почтительное отношение заслужил потому, что пырнул сокамерника заточкой, которому, несмотря на серьезное ранение в печень, удалось выжить.

Что еще можно о нем сказать?

От администрации колонии, где он отбывал последний срок, пришла на него исчерпывающая негативная характеристика: «Дерзкий… с волевым характером. Умеет подчинять… Примыкал к отрицательно настроенной группе заключенных», и так далее, и в том же духе на целых две страницы. Так что на его откровенное признание рассчитывать особо не приходилось.

Следовало придумать что-нибудь похитрее.

Последние годы Рахимов состоял в люберецкой группировке и входил в число наиболее авторитетных ее членов. По оперативным данным, отвечал за хранение оружия. Обыски в его квартире и на даче оружия не выявили, следовательно, стволы спрятаны где-то в более укромном месте.

Существовала еще одна тонкость – по всем оперативным данным он проходил как Тимур Баширов. Женившись на миловидной татарке, взял фамилию супруги (уж слишком громко в последние годы звучала его собственная). Прожил в браке четыре года, настрогав при этом двух детей – мальчика и девочку. После развода исправно помогал им деньгами – пересылал их почтовым переводом из разных регионов России. Судя по суммам, дела у него продвигались весьма прилично. Можно даже сказать, что бойко. Вот только вряд ли он будет стоять у какого-нибудь токарного станка или с отбойным молотком где-нибудь в забое шахты. Люди меняются редко, только в силу жестких жизненных обстоятельств, а потому он занимался тем, что для него было привычнее всего – криминальным промыслом. А вот каким именно, предстояло выяснить при более обстоятельной беседе.

Вызвав дежурного, Гончаров распорядился:

– Вот что, приведи ко мне Баширова. Он там не безобразничает?

– С нами не забалуешь, товарищ майор.

– Все правильно.

Сержант, прогромыхав тяжелыми каблуками, вышел из кабинета.

Майор открыл личное дело Баширова, начинавшееся снимком – момент его задержания сотрудниками полиции во время грабежа. С фотографии на Гончарова смотрели дерзкие, сверкающие злобой глаза. В то время он был еще совсем юнцом, не знавшим даже вкуса жизни. А вот от встречи с ним на даче остались довольно сложные ощущения. Даже одного взгляда было достаточно, чтобы уяснить: это заматеревший преступник, хитрый, осторожный, умный. Такие люди стараются держаться в тени, но от этого не становятся менее опасными.

Корсунь и Рахимов – довольно странное сочетание: оба ярко выраженные лидеры, независимые, не терпящие командного голоса, и оставалось только гадать, по какой причине они ввязались в одну упряжь.

Кто же из них лидер? Корсунь? Скорее всего… Умен, изобретателен, хороший организатор, обладает значительной харизмой, скор на расправу. Во всяком случае, оперативные источники подтверждали, что он лично застрелил человека, подозреваемого в связях с полицией. Правда, доказать этот случай не представлялось возможным, все как воды в рот набрали.

Может, получится разговорить при следующем допросе?

Рахимову-Баширову выгодно его лидерство. Битый, тертый, изрядно повидавший, он не собирался таскать из огня каштаны для других.

Дверь отворилась, и сержант провел в комнату Баширова.

– Сними с него наручники, – распорядился Гончаров. – А сам пока постой за дверью. – Заметив некоторую нерешительность дежурного, добавил: – Не переживай ты! У меня не побегаешь. – Сержант вышел. – Чего мнешься? Садись, – в упор посмотрел майор на Баширова.

– Хм… – усмехнулся тот. – Уж лучше присяду, гражданин начальник, как говорится, насиделся предостаточно!