Донна Леон - Гибель веры

Он протянул руку и пожал ее ладонь, с удивлением обнаружив вместо руки очередного дохлого хомячка — так много женщин отличаются таким рукопожатием.

— Я рад встрече с вами, Dottoressa, и благодарен, что нашли время побеседовать со мной.

— Это часть нашего вклада в общество, — просто отвечала она.

Только через секунду Брунетти понял — а ведь она совершенно серьезна.

Когда он был усажен в кресло перед ее столом и отказался от кофе, предложенного ею, то объяснил цель своего визита: они с братом — он это говорил секретарю по телефону — обсуждали перевод своей матери в Сан-Леонардо, но хотели узнать что-нибудь о нем, прежде чем решиться на этот шаг.

— Сан-Леонардо открылся шесть лет назад, синьор Брунетти, благословлен патриархом и укомплектован отличными сестрами из ордена Святого Креста.

Брунетти кивнул, как бы подтверждая, — да, он узнал облачение монахини, которая провожала его в кабинет.

— У нас смешанные услуги, — объяснила она.

— Боюсь, не знаю, что это значит, Dottoressa, — поспешил откликнуться Брунетти, не дав ей продолжить.

— Это означает, что у нас есть пациенты, которые находятся здесь как клиенты государственного здравоохранения, и оно отвечает за их содержание. Но у нас также есть и частные пациенты. Не могли бы вы мне сказать, какого рода пациенткой будет ваша матушка?

Долгие дни, проведенные в коридорах бюрократии, когда он добывал для матери право на лечение — его за сорок лет уже заработал отец, — вполне убедили Брунетти, что мать — пациентка, за которую платит государственная система здравоохранения. Однако он улыбнулся и сказал:

— Она, конечно, будет частной пациенткой.

При этой новости Dottoressa Альберти будто расплылась и заполнила собой еще больше пространства за столом.

— Вы, конечно, понимаете, что в том, как обращаются с пациентами, разницы нет никакой. Мы хотим знать это только потому, что форма услуги меняет форму счетов.

Брунетти кивнул и улыбнулся, как если бы поверил ей.

— А как здоровье вашей матушки?

— Нормально. Да, вполне.

Ответ на этот вопрос заинтересовал ее как будто меньше, чем на предыдущий.

— Когда вы или ваш брат хотите ее перевезти?

— Мы собирались это сделать до конца весны.

Dottoressa Альберти, услышав это, проделала свои кивки и улыбку.

— Но, конечно, — добавил Брунетти, — я не хотел бы этого делать, пока не получу представления об услугах, которые вы предлагаете.

— Разумеется. — Dottoressa Альберти потянулась на левый фланг стола, где лежала тонкая папка. — Вот тут у меня вся информация, синьор Брунетти. Здесь содержится полный перечень услуг, доступных нашим пациентам: список медицинского штата, краткая история ордена Святого Креста, список наших покровителей.

— «Покровителей»? — вежливо переспросил Брунетти.

— Тех членов общества, которые замечены в хороших отзывах о нас и позволили нам воспользоваться их именами. Нечто вроде рекомендации, свидетельствующей о высоком качестве нашей заботы, предоставляемой пациентам.

— Несомненно. Я понял. — Брунетти отмерил кивок. — А список расценок там есть?

Dottoressa Альберти, даже если и нашла это бестактным или безвкусным, оставила свое мнение при себе и утвердительно кивнула.

— Есть ли у меня возможность пойти осмотреться здесь, Dottoressa? — И, заметив ее удивление, добавил: — Попробую получить представление, будет ли наша мать счастлива здесь. — И отвернулся от нее, изобразив интерес к книгам, стоявшим на полках вдоль стен.

Не желал предъявлять никаких свидетельств двойной лжи: ведь его мать и к их услугам никогда не прибегнет, и никогда уже не будет счастлива.

— Почему бы кому-нибудь из сестер не провести вас по филиалу, синьор Брунетти, по крайней мере по некоторым его частям.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, Dottoressa. — И с любезной улыбкой встал.

Она нажала кнопку на столе, и через несколько минут в кабинет без стука вошла та самая молодая монашка.

— Да, Dottoressa?

— Сестра Клара, я хотела бы, чтобы вы провели синьора Брунетти и показали ему дневную комнату и кухню и, может быть, одну из личных комнат тоже.

— Еще одно, Dottoressa. — Он как будто только что об этом вспомнил.

— Да?

— Моя мать очень религиозна, весьма благочестива. Если возможно, я хотел бы перекинуться несколькими словами с матерью-настоятельницей.

Заметил, что она собирается возразить, и заторопился:

— Не то чтобы я в чем-то был не уверен, — слышал о Сан-Леонардо только хвалебные отзывы. Но я обещал своей матери, что поговорю с ней. И не могу солгать ей, если не поговорю. — И улыбнулся совершенно мальчишеской улыбкой, умоляя ее вникнуть в ситуацию.

— Ну, это не совсем обычно… — начала она и повернулась к сестре Кларе. — Вы думаете, это возможно, сестра?

Монахиня кивнула:

— Я как раз видела мать-настоятельницу — она шла из часовни.

Dottoressa Альберти, обернувшись к Брунетти, сказала:

— В таком случае вы сможете немного поговорить с ней. Сестра, проведите, пожалуйста, синьора Брунетти к матери-настоятельнице после того как он посмотрит комнату синьоры Вьотти.

Та наклонила утвердительно голову и пошла к двери. Брунетти шагнул к столу и протянул через него руку.

— Вы мне очень помогли, Dottoressa. Благодарю вас.

Она встала, чтобы пожать ему руку.

— Добро пожаловать к нам, синьор. Если смогу, отвечу на любые ваши дальнейшие вопросы, пожалуйста, звоните, когда пожелаете. — Взяла папку и вручила ее Брунетти.

— Ах да! — И принял ее с благодарной улыбкой, прежде чем повернуться к двери.

Когда достиг выхода, еще раз повернулся и напоследок снова поблагодарил, прежде чем выйти за сестрой Кларой.

Во дворе она повернула налево, снова вошла в здание и направилась по широкому коридору. В конце его в большой светлой комнате сидела кучка стариков. Двое или трое вели разговоры, — по видимости бессвязные от долгих повторений. Полдюжины сидели в своих креслах — вспоминали, о чем-то сокрушались…

— Это дневная комната, — без необходимости пояснила сестра Клара.

Оставив Брунетти, приблизилась и подняла журнал, который вывалился из руки старой женщины, отдала его ей и задержалась немного поговорить. Он услышал несколько подбадривающих слов на венецианском диалекте и обратился к ней тоже на диалекте:

— А тем домом, где сейчас моя мать, тоже управляет ваш орден?

— Это какой? — спросила она, как видно, не из любопытства, но по привычке выражать сочувствие. Что ж, это естественно при том, чем она занимается.

— В Доло.

— А-а… да, наш орден там уже много лет. Почему вы хотите перевести мать сюда?

— Так будет ближе и ко мне, и к брату. Может быть, и жены наши более охотно станут к ней заходить.

Клара кивнула, — кому как не ей знать: неохотно посещают люди стариков, особенно если это не их родители. Проводила его обратно по коридору и во двор.

— Там много лет была одна сестра… кажется, ее перевели сюда, примерно год назад, — молвил Брунетти рассчитанно небрежно.

— Да, и как ее звали? — На этот раз в голосе вежливое любопытство.

— Сестра Иммаколата. — Он глядел на нее с высоты своего роста — как отреагирует.

Не уловил — то ли споткнулась, то ли слишком сильно топнула по неровному мощению.

— Вы ее знаете?

Явно борется с собой, чтобы не лгать. Наконец сказала «да».

Делая вид, что не заметил ее реакции, он стал доверительно объяснять:

— Эта сестра очень добра была к моей матери, вот она и привязалась к ней. Мы с братом с такой радостью узнали, что сестра здесь. Она, ну, вы понимаете… вроде как успокаивающе действовала. — Опять кинул взгляд сверху. — Уверен, вам-то известно, как это бывает со стариками. Иногда они… — и не договорил.

Сестра Клара открыла очередную дверь:

— А это кухня.

Брунетти осмотрелся — надо проявить интерес.

Закончив инспекцию кухни, пошли в противоположном направлении — к лестнице.

— Пациентки там, наверху. Синьора Вьотти сегодня уехала с сыном на денек, так что вы можете посмотреть ее комнату.

Брунетти не стал говорить сестре, что, по его мнению, подумала бы об этом синьора Вьотти, и последовал за ней по еще одному коридору — этот окрашен в светло-кремовый цвет с теми же вездесущими поручнями.

Клара открыла дверь, и он заглянул в комнату и произнес все, что полагается говорить при встрече с уютной стерильностью. По окончании этой процедуры сестра опять направилась к лестнице.

— Прежде чем повидать мать-настоятельницу, я хотел бы поздороваться с сестрой Иммаколатой, — выразил желание Брунетти и поспешно добавил: — Если возможно, конечно, — если не буду отрывать сестру от ее обязанностей.