Иэн Рэнкин - ВОПРОС КРОВИ
Ребус наблюдал, как дружков разделили. Бобу предстояло проследовать за полицейским наверх, где внезапно освободилось место. Джонсон же отправлялся в комнату № 1 для допросов в сопровождении констебля Петтифера. Ребус поискал взглядом Шивон, после чего начал протискиваться сквозь толпу.
— Ничего, если я поприсутствую? — спросил он Петтифера.
Молодой человек, по-видимому, смутился. Ребус попытался ободрить его улыбкой.
— Мистер Ребус… — Джонсон протянул ему руку. — Какая приятная неожиданность!
Ребус отстранился от него. Ему не хотелось, чтобы искушенный Джонсон понял, что Петтифер в своем деле новичок. В то же время ему надо было убедить констебля в том, что никто не собирается действовать через его голову и посылать к нему проверяющего. Единственным его оружием в тот момент была улыбка, к ней он и прибег вторично.
— Очень хорошо, — наконец выговорил Петтифер. Втроем они вошли в комнату для допросов. Ребус ткнул указательным пальцем в сторону Шивон, приказывая ей ждать его.
Комната для допросов № 1 была маленькой, душной, впитавшей в себя запахи нескольких предыдущих интервьюируемых. Окна были лишь на одной стене и располагались под потолком, так что открыть их было нельзя. На столике стоял примитивный двухкассетный магнитофон. За ним на уровне плеча находилась кнопка экстренного вызова. Комната просматривалась видеокамерой, висевшей над дверью.
В этот день записи не велись — допросы были неформальными и апеллировали лишь к доброй воле задержанных. Петтифер принес с собой лишь два листа чистой бумаги и дешевую авторучку. Досье Джонсона он изучил, но выставлять это напоказ не намеревался.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал Петтифер.
Джонсон не сразу опустился на стул — сперва он с нарочитой брезгливостью, словно не зная, стоит ли садиться, протер сиденье и спинку ярко-алым носовым платком.
Петтифер сел напротив и тут же понял, что Ребусу сесть негде. Он сделал движение встать, но Ребус остановил его, покачав головой.
— Я просто постою, если вы не против, — сказал он и, прислонившись к противоположной стенке, скрестил ноги в лодыжках и сунул руки в карманы. Стоя здесь, он находился в поле зрения Петтифера, в то время как Джонсону, чтобы поглядеть на него, надо было обернуться.
— Вы прямо как кинозвезда, удостоившая своим вниманием провинцию, мистер Ребус, — с широкой улыбкой заметил Джонсон.
— Тебе особая честь, Павлин.
— Павлин ездит только первым классом, — с довольным видом произнес Джонсон и, обхватив себя руками, откинулся на спинку стула.
Волосы у него были иссиня-черные, зачесанные назад и чуть вьющиеся на затылке. У него была привычка ходить с коктейльной палочкой во рту, посасывая ее, как леденец. Но в тот день палочки не было. Вместо нее он перекатывал во рту жвачку.
— Мистер Джонсон, — начал Петтифер, — я полагаю, вы знаете причину, по какой вас доставили сюда?
— Вы опрашиваете всех ребят по поводу убийцы. Я уже объяснял другому копу и скажу во всеуслышание: в такие дела Павлин не суется. Стрелять малолеток, братец, это уж никуда не годится. — Он раздумчиво покачал головой. — Помог бы с удовольствием, только притащили вы меня зря.
— Вы уже попадали в истории из-за огнестрельного оружия, мистер Джонсон. Мы просто подумали, что вы, наверное, много чего знаете. Может быть, в курсе чего-то. Может быть, слушок какой уловили, новость в этой сфере деятельности…
Петтифер говорил уверенно. Возможно, на девяносто процентов это была игра, внутри же он дрожал, как осенний листок на ветру, но внешне все выглядело вполне достойно, и это было главное. Ребусу нравилось, как держится Петтифер.
— Павлин, ваша честь, что называется, не доносчик, но в этом случае скажу прямо: если б слышал чего, первым бы к вам прибежал. Но в смысле новостей ничего такого не было — тишь да гладь. А в протоколе отметьте себе, что торгую я лишь муляжами оружия — для коллекционеров, людей уважаемых, бизнесменов и прочее. Когда наверху и это запретят, будьте уверены, Павлин тут же свернет лавочку.
— И незаконное оружие вы никому не продавали?
— Никогда в жизни.
— И не слыхали, кто мог бы проводить подобные операции?
— Как я уже сказал только что — Павлин не доносчик.
— А переделками этого вашего коллекционного оружия кто мог бы заниматься?
— Чего не знаю, того не знаю, мистер.
Петтифер кивнул и опустил глаза к листам бумаги, таким же первозданно чистым, какими он положил их на стол. Во время этой передышки Джонсон обернулся к Ребусу:
— Ну, а как там в нашем телячьем вагоне, мистер Ребус?
— Не скажу дурного. Вроде как почище стало.
— Ладно, ладно. — Опять эта широченная улыбка, на этот раз сопровождаемая грозящим движением пальца: — Не удастся вашим наглецам-законникам потревожить меня в моем VIP-купе!
— Ты полюбишь Барлинни, Павлин, — сказал Ребус — А можно и переиначить: тамошние парни полюбят тебя, это уж точно. Таких щеголей, как ты, там просто обожают.
— Ах, мистер Ребус, — вздохнул Джонсон, — мстительность — дурная черта и до добра не доводит. Спросите итальянских мафиози.
Петтифер заерзал на стуле, и ноги его шаркнули по полу.
— Может быть, нам стоит вернуться к вопросу происхождения у Ли Хердмана оружия…
— Вообще-то оружие теперь чаще всего из Китая к нам поступает, не правда ли?
— Я имею в виду, — несколько раздраженно поправил Петтифер, — как могло подобное оружие очутиться в руке такого, как Ли Хердман, каким путем?
Джонсон театрально развел руками:
— Обычным, я думаю. Путем сжимания ствола. — Он рассмеялся собственной шутке, и раскаты его смеха гулко разнеслись в молчаливой тишине комнаты. Не поддержанный никем, он поерзал на стуле и попытался принять строгий вид.
— Большинство оружейников в Глазго обосновались. Поспрошайте тамошних ребят.
— Наши товарищи там как раз этим и занимаются, — сказал Петтифер. — Но не могли бы вы для начала сказать, кто первый приходит вам в голову?
Джонсон пожал плечами:
— Ей-богу, хоть выпотрошите меня всего.
— Вот именно, констебль Петтифер, — сказал Ребус, направляясь к двери. — Вам определенно стоит поймать его на слове…
За дверью ситуация была по-прежнему напряженной, и Шивон куда-то запропастилась. Ребус решил, что она в столовой, но вместо того чтобы поискать ее там, он поднялся наверх и, заглянув в две-три комнаты, нашел наконец Злыдню Боба, которого допрашивал одетый в форменную рубашку с короткими рукавами сержант Джордж Сильверс. В Сент-Леонарде он имел прозвище «Хей-хо». Это был равнодушный к службе коп, ожидавший близившегося выхода на пенсию с нетерпением автостопщика, переминающегося с ноги на ногу у обочины. Вошедшего Ребуса он удостоил лишь кивка. В его вопроснике значилось с десяток вопросов, и он горел желанием поскорее получить на них ответы, после чего отправить задержанного на все четыре стороны. Боб смотрел, как Ребус, придвинув стул, поставил его между ним и Сильверсом, так что правое его колено почти касалось левого колена Боба.
— Я только что с допроса Павлина, — сказал Ребус, бесцеремонно прерывая Сильверса. — Его надо бы переименовать в Кенаря.
Боб тупо уставился на него:
— Почему это?
— А ты как думаешь почему?
— Откуда мне знать.
— Ну что делают канарейки?
— Летают… Живут на деревьях.
— В клетке они живут, кретин, у твоей бабки в клетке! Песни распевают, вот что они делают!
Боб переваривал полученную информацию. Ребусу казалось, что он слышит натужный скрип винтиков в его голове. Многие из этих подонков тупость лишь разыгрывают, будучи на самом деле не только хитрыми в житейском смысле, но и умными. Но Боб был либо настоящим Робертом Де Ниро по мастерству игры, либо никаким не актером.
— А какие? — спросил он и, перехватив взгляд Ребуса, добавил: — То есть какие песни-то они распевают?
Значит, не Де Ниро все-таки…
— Боб, — сказал Ребус, опершись локтями о колени и придвигаясь поближе к коротышке, — ведь якшаясь с Джонсоном, ты непременно попадешь за решетку, и очень надолго.
— Да?
— Это тебя не волнует?
Глупый вопрос. Едва задав его, Ребус это понял. Понял это и Сильверс, метнувший на него острый взгляд. В тюрьме Боб будет пребывать все в том же сомнамбулическом полусне, так что бояться тюрьмы ему нечего.
— Мы с Павлином партнеры.
— И конечно, совершенно равноправные, и отстегивает он тебе ровно половину. Брось, Боб. — Ребус заговорщицки улыбнулся. — Ведь он обдирает тебя! Щерится во весь рот, сверкая пломбами, а сам обштопывает тебя как может! А если что пойдет не так, кто ответит, кого он подставит? Да он и держит-то тебя при себе именно для этого! Ты как тот недотепа на кукольном представлении, что всякий раз рожей в кремовый торт попадает. Вы с Джонсоном оружием торгуете, как пить дать. Думаете, мы не доберемся до вас?
