Алексей Макеев - Очень большие деньги
Глумов посмотрел на старика с интересом.
– Вон ты как заговорил! – сказал он с насмешкой. – А я-то думаю, чего это ты так стараешься? Думаешь, что я тебе сверх спасибо чего-то дам?
– Не можешь не дать, Андрюха, – серьезно сказал Панкрат. – Дело-то расстрельное, а ты человек молодой. Тебе с девками гулять, в ресторанах сидеть, за белой скатертью… А я свое отжил. В крайнем случае дадут мне пятерочку… Ну что ж, мне не привыкать. Риск, конечно, такой есть. Но кто не рискует, тот и шампанского не попробует.
– Надеешься, что на старости лет я тебя в шампанском искупаю? – усмехнулся Глумов.
– На это не надеюсь, – хладнокровно ответил Панкрат. – Но денежки у тебя, думаю, имеются. Поделишься со мной по-братски, а я для тебя всю грязную работу сделаю. И мертвяков похороню, и рот на замке держать буду, и тебя куда надо вывезу. Сейчас ведь для тебя это главная проблема – правильно уехать.
– На хрена тебе деньги?
– А хочется напоследок красиво пожить, – доверительно сказал Панкрат. – Я ведь, парень, жизни, по сути, и не видал. Так только – через забор на нее выглядывал. А хочется своими руками пощупать.
– Не поздно ли спохватился? – буркнул Глумов. – И с чего ты решил, что у меня есть деньги на красивую жизнь?
– А это тебе решать, есть они у тебя или нет, – ласково сказал старик. – Тут ты сам себе хозяин. Только тогда сам из этой ямы выбирайся как умеешь. А мне много не надо. Купаться в шампанском я не привык, да и не вижу в этом большой радости. Мне бы в большой город уехать, конуру какую-нибудь купить с ванной, с отоплением и чтобы монета на черный день была. Неохота на нищенскую пенсию тянуться. Я вот думаю, не податься ли мне в Кострому, как ты думаешь? Сто лет там не был. Даже не знаю, жива ли моя старуха…
– В Костроме, наверное, сильно обрадуются, – язвительно сказал Глумов.
– Вряд ли, – спокойно отреагировал старик. – Ни одного человека в мире нет, который бы мне обрадовался. Вот и ты тоже. Я тебя от лютой беды спас, а ты волком смотришь. Ну да это твое дело, мне не привыкать. Человек – существо переменчивое, подлое. Только на деньги надежда и остается. Они не подведут. А у тебя они должны быть, парень! Я как прикинул: раз задолжал ты кому-то и за тобой людей в такую даль посылают, значит, не о пяти рублях речь идет. Тут ведь одни билеты на поезд сколько стоят! Небось еще и купейный брали. А поесть в дороге нужно? Стопарик пропустить? Ну, сигареты, позвонить – это я уже не считаю. Все равно прилично набегает. Значит, дело того стоит, так я понимаю.
– Тебе бы в прокуратуре работать, – заметил Глумов. – Давно бы три звезды на погонах имел.
– С прокуратурой у меня другие отношения, – уклончиво сказал Панкрат. – А голова работает, это точно. Так что давай решать, как нам дальше быть.
– Да ты уж за меня все решил, – усмехнулся Глумов. – Куда же мне деваться?
– Ага! – сказал Панкрат, зорко взглядывая на Глумова. – Тогда так, Андрюха. Ты прямо сейчас иди к своей хозяйке, забирай оттуда чего ни есть твоего. Чтобы, значит, никаких следов после тебя не осталось. И потихоньку возвращайся ко мне. Мы до темноты посидим, винца попьем, а как поселок спать уляжется, так мы нашими делами и займемся. С мертвяками я сам разберусь – упакую как полагается. Ты мне только поможешь их до лодки дотащить. У меня силы уже не те, не справлюсь в одиночку.
– Значит, утопить хочешь?
– А что же? Самое лучшее. Море, оно все примет, – философски заметил Панкрат. – И никому не расскажет. А потом уже налегке мы с тобой пойдем на веслах в одно место, чтобы уж больше нас в поселке не видели.
– Что за место?
– Да есть тут городок по соседству, – сказал Панкрат. – Автобус ходит, станция железнодорожная имеется. Там всякого народу полно. На нас с тобой никто и внимания не обратит. Там и расстанемся. Каждый своей дорогой пойдет. А если желаешь – поехали в Кострому! Городок хороший… Правда, лет сорок я там не был.
– Нет, в Кострому без меня, – отрезал Глумов. – Я твоей компанией сыт по горло.
– Ну, твое дело, – равнодушно сказал Панкрат. – Скучать не буду. Ты только «капусту» не забудь. И постарайся, чтобы Лидка тебя не видела, когда уходить будешь.
К тому времени, как Глумов вернулся от Панкрата, Лидка уже заперлась в доме. Глумов зашел в пристрой, проверил свой чемоданчик. Деньги, спрятанные под двойным дном, были на месте, но их оставалось совсем не так много, как хотелось бы.
Глумов присел на койку и задумался. Рвануть прямо сейчас? На шоссе поймать попутку… Но Панкрат так просто его не отпустит. К утру уже вся окрестная милиция будет знать приметы Глумова, а Панкрат скажет, что никого и пальцем не трогал. Ему тогда не выкрутиться.
Но и путешествовать с Панкратом на веслах Глумову совсем не хотелось. Панкрат оказался таким человеком, к которому ни в коем случае не следует поворачиваться спиной. Но в одном он прав – от трупов нужно избавляться. Этот груз ему ни к чему, куда бы он ни направлялся – в Кострому ли, в Москву или к черту на кулички. Эту часть плана он поможет Панкрату выполнить, а дальше будет видно.
Глумов решительно убрал подальше с глаз чемоданчик и окинул взглядом свою холодную убогую комнатенку. На глаза ему попалась полка, набитая растрепанными книжками. Глумов усмехнулся, сгреб их на кровать и аккуратно завернул в старую газету. У него получился объемистый сверток, который Глумов запихал в старую сумку с пожелтевшей надписью «Краснодар» на боку. Тщательно застегнул замок-«молнию» и погасил в комнате свет.
По дороге к Панкрату он не встретил ни единой души. С моря дул холодный сырой ветер. Слышно было, как шлепают разгулявшиеся волны.
«Самое время для морских прогулок! – с раздражением подумал Глумов. – Эдак, пожалуй, мы все на дне окажемся. Ну и денек!»
Панкрат ждал его с загадочным видом.
– Принес? – спросил он.
Глумов молча похлопал ладонью по пухлому боку сумки. Панкрат с вожделением посмотрел на нее, но содержимым не стал интересоваться. Глумов это предвидел. «Заранее делиться не хочет, – констатировал он про себя. – Плохой признак. Значит, рассчитывает получить все. Но это мы еще поглядим, кто что получит».
– А я ведь приятелей наших уже упаковал! – радостно сообщил вдруг Панкрат. – Все как положено по морскому обычаю – в парусину, и про грузило не забыл. Пойдут прямо к царю морскому! По правде говоря, второй-то, – он сделал изумленные глаза, – до сих пор дышал! Живуч оказался, как кошка. Пришлось его чуть-чуть…
Глумова охватило отвращение. С такими способностями Панкрат запросто сделал бы карьеру в банде Риберо. Тот умел ценить людей, которые не знали пределов жестокости. Недаром Бугай ходил у него в любимчиках, а Бабалу едва ли не спал с ним в одной постели. Панкрат прижился бы в этой компании как нельзя лучше.
Но Глумову в его положении глупо было воротить нос от этого грязного старика. В определенном смысле он был его последней надеждой. Если, как говорил Терехин, они с напарником действительно отзвонились в Москву, когда приехали в поселок, то их хватятся не позднее чем через сутки. Чемодан отправит сюда новых людей. И, рано или поздно, они разберутся в ситуации. Уйти морем – сейчас самое разумное. Возможно, он так и сделает. Ему приходилось ходить на лодках по тропическим рекам, а это тоже не простое удовольствие. Но сначала он должен выяснить, что на уме у старика.
Панкрат предложил немного подождать и еще выпить. Ему хотелось быть уверенным, что в поселке все уснули.
– До причала далековато, – объяснил он. – Попотеть придется. И не дай бог, если кто нас с тобой увидит. Совсем это нам ни к чему.
Они посидели еще в полном молчании, потягивая кисловатое вино. Глумову показалось, что старик хочет покрепче напоить его, но он пил мало, и Панкрат особенно не настаивал.
Вдруг он стукнул стаканом о стол и сказал:
– Ну, пора, сынок! Сделал, как говорится, дело – гуляй смело!
– Я тебе не сынок, папаша! – ядовито процедил Глумов. – Скорее уж наоборот. Ты на мое наследство претендуешь.
– Шутник ты, Андрюха! – нимало не смутившись, заметил Панкрат. – Какое же тут наследство? Простая благодарность. Как положено.
С этими словами он пошел к выходу. На нем уже были надеты широкая штормовка, тяжелые сапоги и зюйдвестка – ни дать ни взять, собрался человек на путину. Вспомнив про холодный ветер за окном и неумолкающий грохот моря, Глумов невольно пожалел свой новенький плащ и щегольские туфли, мало пригодные для путешествий по бурному морю.
Они вышли на крыльцо. Привлеченная шумом, из конуры вылезла Флейта и приветствовала хозяина энергичными взмахами хвоста. Панкрат наклонился и потрепал ее за ухом.
– Ну, прощай, родная! Взял бы тебя с собой, да непростая у меня впереди дорога! Только такая скотина, как человек, сдюжит. Вашему племени такое не по силам. Может, найдется добрая душа, которая тебя пожалеет. Все равно – что мне, что тебе недолго осталось, не из-за чего горевать-то! – Он махнул рукой и пошел за угол дома.
