Алексей Макеев - Гроссмейстер сыска
– Это вряд ли, – уже серьезно сказал Крячко. – Если только мы дело не с маньяком имеем… Ну, а как тебе господин Гайворонский?
– Колоритная фигура, – сказал Гуров. – Только уж очень скрытная. Ничего, кроме намеков, мы так и не услышали. А ведь наверняка он что-нибудь знает.
– Ничего, мы его, голубчика, достанем! – многозначительно сказал Крячко.
Гуров с интересом на него покосился.
– Что ты задумал?
– Я? Ничего, – сделал невинные глаза Крячко. – Просто я имею в виду, что перед сыщиком Гуровым ни один преступник не устоит. Рано или поздно расколется как миленький.
– Ну-ну! – покачал головой Гуров. – А я уж было решил, что в твоей голове родилась какая-то идея.
– Идея у меня давно уже родилась и созрела, – сказал Крячко. – Вернуться к тебе и обмыть твое реализованное право на отдых. Надеюсь, теперь с твоей стороны не будет никаких возражений?
– С моей, пожалуй, нет, – улыбнулся Гуров. – А вот за Марию не поручусь.
– Марию беру на себя, – самоуверенно заявил Стас.
Глава 12
Вопреки ожиданиям Гурова, провожать Скока в последний путь пришло совсем немного народа. Может быть, причиной этого явилась непогода. Уже с утра зарядил дождь, который вовсе не собирался утихать, а, напротив, постепенно делался все настойчивее. Температура упала до шести градусов, и даже в плаще Гуров чувствовал себя на кладбище неуютно.
Похороны Скока получились скромными, но солидными. Гроб по спецзаказу, кованая ограда, могильный камень из шведского гранита. Кто здесь постарался – родственники, друзья или коллеги по депутатской работе, – Гуров пока мог только догадываться. Он с самого начала церемонии постарался смешаться с толпой провожающих, которая составляла едва человек тридцать, чтобы послушать разговоры, но пока мало чего понял.
Он сразу приметил знакомые лица – господин Гайворонский и его братия были здесь в полном составе. В черных костюмах, невыспавшиеся, опухшие и хмурые, они держались несколько в сторонке, предоставив все хлопоты работникам похоронной конторы. Никто из них не стал даже нести гроб. Сейчас, на трезвую голову, их горе не было таким безутешным, как накануне. По крайней мере, Гурову так показалось.
Гайворонский его не узнал, а Гуров не стал ему ничего напоминать. Он исподволь наблюдал за остальными людьми, собравшимися на похороны. Все они были ему незнакомы.
Чтобы как-то разобраться, кто есть кто, Гуров пристроился к одинокой миловидной женщине лет пятидесяти, которая показалась ему достаточно коммуникабельной. Женщина с любопытством посмотрела на него и слабо улыбнулась.
– Вот так, живем-живем, – глубокомысленно сказал Гуров. – А потом…
– А потом – вечный покой, – убежденно сказала женщина. – Вы хотели бы чего-то другого?
Гуров посмотрел на нее с интересом.
– Трудно сказать, – ответил он. – Иногда мне кажется, что было бы совсем неплохо жить вечно. Но потом это проходит. Особенно если печень начинает пошаливать.
Женщина опять улыбнулась.
– Кокетничаете? Вы не похожи на больного, – сказала она. – Поверьте, уж в этом-то я разбираюсь!
– Вы врач? – спросил Гуров.
– Угадали. А вы работали вместе с Юрием Леонидовичем?
– Нет, не довелось, – сказал Гуров. – Признаюсь вам, я оказался здесь почти случайно. А теперь как-то неудобно уйти. Тем более что здесь и так почти никого нет. Не хочется обижать покойного.
– Не думаю, что покойный сильно из-за этого расстроился, – заметила женщина. – Его волновало совсем другое.
– А вы его хорошо знали? – как бы между прочим спросил Гуров.
– М-м… Можно сказать, неплохо… Правда, нас мало что связывало, но, когда мы были помоложе, мы довольно интенсивно общались. Я двоюродная сестра Юрия Леонидовича.
– Ах, вот оно что! – сказал Гуров. – Простите, я не знал. Мне показалось, что вы стараетесь держаться как-то в стороне, и я подумал…
– Да, я предпочитаю уединение. У меня сложные отношения с родственниками. А сослуживцев и товарищей Юрия я вообще терпеть не могу, простите за откровенность.
– Чем же они заслужили ваше негодование? – вполголоса произнес Гуров, оглядываясь по сторонам.
Процессия подтянулась к месту захоронения и, уплотнившись, окружила живым полукольцом свежевырытую могилу. Внимание присутствующих сосредоточилось на тускло отсвечивающем прямоугольнике гроба и на манипуляциях, которые проделывали с ним дюжие парни из похоронного бюро.
По-прежнему моросил дождь, и многие из провожающих раскрыли зонты. С непокрытыми головами оставались только несколько человек, стоявших возле самого гроба, да компания Гайворонского, которой все было нипочем. Сам Гайворонский, кажется, даже собирался произнести речь. Во всяком случае, он что-то говорил, то и дело оглядываясь на товарищей и помогая себе отчаянной жестикуляцией. По лицам окружающих его людей трудно было понять – слушает ли его кто или нет.
Гуров обратил внимание на высокого сухощавого старика с абсолютно седыми волосами, который, несмотря на непогоду, стоял с непокрытой головой у самого гроба, ни разу не шелохнувшись и глядя куда-то поверх голов застывшими глазами. Может быть, он плакал – из-за дождя все равно ничего нельзя было разобрать.
– Отец Юрия Леонидовича, – сказала женщина, заметив, куда направлен взгляд Гурова. – Мой дядя. У них с сыном тоже были достаточно сложные отношения. Вообще, сегодня собралась довольно оригинальная компания. Вряд ли вы найдете среди присутствующих хотя бы одного человека, который не был бы с Юрием Леонидовичем в сложных отношениях.
– Это отчего же так? – осторожно спросил Гуров.
– Да уж вот так, – усмехнулась двоюродная сестра Скока. – Отношения всегда становятся сложными, когда в них на первый план выходят денежные расчеты. А это было у Юрия Леонидовича всегда на первом месте. Если бы вы сказали ему, что на свете существуют вещи поважнее денег, он посчитал бы вас сумасшедшим. Людей, не интересующихся деньгами, он считал недоумками.
– Но мне кажется, он сам был не слишком богат, – заметил Гуров.
– Кто знает, кто знает… – протянула женщина. – На работе его ценили. Вот это все: полированный гроб, памятник, место на кладбище – это все от безутешных соратников. Вы в курсе, что он работал на Кандинского? Правда, от депутатской свиты сегодня лично присутствует один человек – вон тот живчик с розовой лысинкой… Но что поделаешь – звезда Скока закатилась! Ему отдали последний долг, а теперь о нем постепенно забудут.
– Значит, похороны организовали товарищи по работе? – с понимающим видом произнес Гуров. – Но раз вы говорите, что от сослуживцев здесь один человек, значит, остальные – родственники?
– Да, но далеко не все, – пояснила женщина. – Тут еще полно какого-то приблудного народу. У Скока было тысячи знакомых. По закону вероятности часть их должна была прийти на похороны. Но все это в большей степени случайность или нездоровое любопытство. На самом деле тут мало кому есть дело до самого Скока.
– Вы так категоричны, – заметил Гуров. – Неужели даже родственникам не жалко Юрия Леонидовича?
– На похоронах люди больше жалеют самих себя, – сказала женщина. – Такова уж человеческая психология. А Юрий Леонидович, если откровенно, заслужил то, что заслужил. Он никогда не гнался за популярностью и не старался вызвать в людях добрых чувств. Вот и все объяснение. Справедливости ради следует заметить, что и по нам с вами вряд ли кто станет убиваться, когда мы уйдем. Память – непрочная вещь.
– Вы, кажется, начинаете рассуждать, как ваш покойный кузен, – улыбнулся Гуров. – Что же, по-вашему, в этом мире прочно – деньги?
– Иногда мне кажется, что так оно и есть, – задумчиво ответила женщина.
Погода подгоняла собравшихся, и неловкая речь Гайворонского быстро закончилась. Гроб начали опускать в могилу. Над кладбищем воцарилась тишина, которая казалась особенно тоскливой из-за монотонного шелеста дождевых струй.
Неожиданно Гуров обратил внимание на человека в черном плаще, который стоял метрах в двадцати от могилы Скока, прикрывшись большим блестящим зонтом. Его заслоняли ограда и мокрые кусты у дорожки, но Гуров успел рассмотреть спокойное уверенное лицо с крепкими скулами и квадратным подбородком.
Этот человек стоял совершенно неподвижно и, кажется, наблюдал за похоронами. Но только до тех пор, пока Гуров не сосредоточил на нем свое внимание. После этого человек сразу же отступил назад и как будто исчез.
– Вы случайно не знаете, кто это был? – шепотом спросил Гуров.
– Простите? – рассеянно произнесла она, оглядываясь по сторонам. – Вы про кого спрашиваете?
– Мужчина вон на той дорожке, – показал Гуров. – Он стоял там и смотрел в нашу сторону.
– Не заметила, – равнодушно сказала женщина. – Наверное, какой-нибудь любопытный. Есть много чудаков. Некоторые обожают наблюдать за чужими похоронами. Вы ведь вот тоже…
