Николай Леонов - Две пули полковнику
– Но два дня назад ваши люди уже были в квартире Чекова, – спокойно сказал Гуров. – И, кстати, видели самого Чекова. Это легко доказать. И все-таки почему-то вы вернулись. Почему?
По выражению лица Костюкова было видно, что осведомленность Гурова неприятно его поразила. Но он сумел взять себя в руки и с деланой невозмутимостью объяснил:
– В самом деле, такой факт имел место. В какой-то момент мы на Чекова вышли. Но он опять сбежал. Квартиру в первый раз не проверяли, потому что рассчитывали получить информацию из уст хозяина.
– Допустим, – сказал Гуров. – Но вы же не собираетесь сворачивать поиски?
– Теперь даже не знаю, – возразил Костюков. – Трудно, знаете ли, заниматься таким делом под присмотром милиции. Возможно, даже придется плюнуть на это дело.
– А зубы? – осведомился Гуров. – Что скажут про ваши зубы?
– Переживу, – мрачно буркнул Костюков.
– А почему вы ни разу не спросили, зачем мне понадобился Чеков? – неожиданно спросил Гуров. – Потому что вам известна причина?
Костюков бросил на него быстрый тревожный взгляд и сделал удивленное лицо.
– Откуда? – воскликнул он. – У меня нет осведомителей в милиции. А вопрос я не задаю, потому что не надеюсь получить на него ответ. Милиция редко бывает откровенной.
– Это верно, – согласился Гуров. – Однако этот вопрос был бы для вас естественен. То, что он не прозвучал, наводит меня на мысль, что вы все-таки знаете ответ. Если знаете, то признайтесь сразу.
– Ничего я не знаю! – сказал Костюков. – С чего вы взяли, что я что-то знаю? Я знаю одно – Чеков не вернул мне деньги...
– Хорошо, я сам отвечу на вопрос, который вы не задавали. Чеков в поисках денег не нашел ничего лучшего, как заняться шантажом. Понимаете? Чтобы вернуть вам долг, Чеков пошел на серьезное преступление.
– Я же говорю – идиот, – процедил сквозь зубы Костюков. – Но я к этому не имею ни малейшего отношения. Заявляю об этом сразу!
– У меня нет оснований вам не верить, – заметил Гуров. – Но хочу предупредить: если вы забыли сообщить о чем-то важном, я приложу все старания, чтобы испортить вам репутацию, которой вы так гордитесь.
– Зачем эти угрозы, господин полковник? – хмуро сказал Костюков. – Любой из нас может ошибиться или забыть что-нибудь. Но я был с вами даже излишне откровенен. Вам не в чем меня упрекнуть. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я, с вашего разрешения, удалюсь.
Гуров молча развел руками, показывая, что вопросов больше действительно нет, но когда Костюков размашистым шагом направился к «Мерседесу», пробормотал себе под нос:
– Ему не в чем себя упрекнуть! Жизнь покажет...
В откровенности Костюкова он теперь очень сомневался. Гуров был уверен, что тот сказал ему далеко не все, что знает. Причем вел себя настолько нервно, что даже забыл прозондировать почву относительно судьбы своих людей, задержанных Гуровым, хотя первоначально это был, несомненно, самый важный для него вопрос. Выбило его из колеи упоминание о шантаже. Значит, Костюкову что-то о нем известно, но он предпочитает помалкивать. Почему? Решил перехватить идею у своего должника? Гуров понял, что должен выяснить это как можно скорее.
Глава 11
– Ну, большеглазая, ты даешь! Это у нас что же такое сегодня получается? Праздник какой, что ли?
Чеков говорил с едва заметной иронией, слегка подтрунивая над своей невольной покровительницей, а заодно над самим собой. Даша появилась у него впервые после того, как Чеков обосновался в квартире ее родственника. Она выглядела гораздо веселее и увереннее, на ней было новое платье, а на лице – умело наложенный макияж. Чувствовалось, что ей хочется нравиться Чекову, и она ему действительно нравилась. Правда, полностью расслабиться ему мешало ожидание. Он с нетерпением ждал, чем разрешится его участь. Сегодня вечером он должен был позвонить по домашнему телефону Решетникову и узнать окончательный вердикт.
В принципе, Решетников принял его благосклонно, а узнав, что Чеков мечтает избавиться от квартиры на Таганке, вообще стал его закадычным другом. Они обмыли предстоящую сделку французским коньяком, горячим поклонником которого был Чеков, и долго беседовали. Несмотря на дружественную обстановку, Решетников сразу проявил свою деловую хватку и наводящими вопросами вытянул из Чекова некоторые подробности его жизни. Далеко не все, но то, что Чеков влип во что-то нехорошее, понял сразу. Пришлось также рассказать ему про отсутствие документов и про невозможность являться в присутственные места. Но Решетникова это не обескуражило.
– Ничего, прорвемся! – заверил он Чекова. – Нам важно, что под актом купли-продажи будет стоять твоя подлинная подпись. И ты не будешь предъявлять претензий по поводу сделки. Остальное не столь важно. Все бюрократические вопросы в нашей стране решаются, в принципе, элементарно. Просто нужно четко знать, какую сумму дать – чтобы не завысить и, главное, не занизить цену вопроса. Только сразу хочу предупредить, Володя, обдеру я тебя как липку! За свою хату ты получишь от меня только треть ее рыночной стоимости. И это еще с моей стороны акт милосердия, в знак старого знакомства. Чужому я вообще дал бы только четверть. Но согласись, выбирать тебе сейчас, похоже, не из чего?
Чекову действительно было не до выбора, и он молча проглотил обиду, а Решетников продолжил:
– Кроме того, придется тебе подождать, пока я все выясню. Мне придется послать своих агентов – они должны посмотреть квартиру, убедиться, что она действительно принадлежит тебе, что в ней не прописаны несовершеннолетние... Ну, обычные в таких случаях формальности. Через два дня я приму окончательное решение. Если тебя это не устраивает, ты можешь поискать другой вариант, но, по-моему, лучше ты ничего не найдешь.
Чеков был вынужден признать, что у него нет ни желания, ни времени искать что-то еще, и они ударили по рукам. Договорились, что Чеков позвонит Решетникову домой, и тот сообщит ему все подробности.
И надо же, чтобы именно в этот решающий вечер Чекова навестила Даша! Она принесла с собой кое-какой еды, фруктов и бутылку довольно плохого вина, что показывало, насколько плохо она разбирается в этом вопросе. Именно это подвигло Чекова на слегка насмешливый тон, но в душе он был тронут – бутылка явно предназначалась для него, и это был хороший знак. Если бы только сегодняшний вечер был свободен, уж Чеков сумел бы им распорядиться! Даша явно кокетничала с ним, и обстановка располагала к сближению. Но Чеков не знал, как она воспримет его вынужденную отлучку. С женщинами так – достаточно выйти на минуту позвонить, чтобы все испортить. Но проигнорировать разговор с Решетниковым он, конечно, не мог. Разве что удастся уговорить Дашу подождать, пока он вернется?
Пока Чеков размышлял над всем этим, Даша весело рассказывала, что получила сегодня зарплату и решила по этому поводу устроить небольшой пир, что маме после нового препарата стало гораздо лучше, что на работе... Чеков почти не вслушивался в то, что она говорит, – просто слушал ее мягкий голос, пожирал глазами ее ладную фигурку, мысленно раздевал донага и давал волю своей фантазии, но все опять же портило выкатывающееся откуда-то воспоминание о необходимости позвонить. Поневоле Чеков опять начал нервничать, и прежние страхи навалились на него с новой силой.
Даша заметила в нем эту перемену и попыталась отвлечь его разговором, сменив тему и поинтересовавшись его делами и планами. Это окончательно доконало Чекова. Он усмотрел в этом намек на то, что ему пора выселяться, и не удержался от того, чтобы не высказать все это Даше. Праздничная обстановка была безнадежно испорчена, но, как ни странно, Чекову это принесло некоторое облегчение. Он вообще с удивлением отметил, что ему, оказывается, доставляет определенное удовольствие обижать эту старательную серьезную девчонку. Он испытывал почти чувственное наслаждение, видя, как наворачиваются на ее большие глаза слезы и как она старательно прячет их, чтобы не показать своей слабости. Она привыкла быть сильной, и в каком-то смысле душевно она была, наверное, гораздо сильнее Чекова, и этот факт задевал его больше всего. Она, по его мнению, охотно забыла, как он спас ее от озверелых наркоманов, и теперь видела в нем только жертву, человека, которого нужно опекать и водить за ручку, который не в состоянии раздобыть денег даже на сигареты!
Даша и сейчас оказалась на голову выше Чекова – когда он сорвался и накричал на нее, она не выказала обиду, а ровным голосом объяснила, что не собирается его выгонять, а просто проявляет естественный интерес к человеку, который ей не совсем чужой, но если это его напрягает, то она ни на чем не настаивает и готова уйти. В общем, Чеков опять остался в дураках.
Он готов был просить прощения, но тут оказалось, что ему пора звонить, и он махнул на все рукой. В конце концов, когда дела его немного уладятся, все можно будет поправить и наверстать. Он не стал удерживать Дашу, но постарался как можно проникновеннее высказать ей на прощание:
