Мо Хайдер - Опередить дьявола

— Ё-моё! — Она села, отплевываясь и откашливаясь. Густая тухлая вода колыхалась вокруг, потревоженная ее падением. Рядом бултыхнулся какой-то камешек. Судя по звуку, здесь совсем мелко. Она наклонилась и пошарила в грязи. Ее фонарик. — Молоток, — крикнула она Велларду. — Ты молоток.

— Я ничего не слышу, сержант.

— Чертов глухарь!

— О, другое дело.

Она включила фонарик и встала на ноги. Тухлая вода стекала с нее ручьями. Она посветила вокруг. Кирпичные стены, обшарпанный свод, от которого отвалились куски, новые трещины, грозящие новыми камнепадами, колышущаяся вода… и впереди, в каких-нибудь тридцати футах, еще один завал.

— Видишь что-нибудь?

Она не ответила. Ниша была пуста, если не считать старой угольной баржи, а точнее, одной кормы, выглядывавшей из-под следующего завала. Здесь было так мелко, что даже ребенок — или его тело — торчало бы из воды. Фли дошлепала до баржи и, заглянув внутрь, посветила фонариком. Наслоения ила, плавающие деревяшки. Больше ничего.

Она уперлась локтями о палубу и зарылась лицом в ладони. Стоило так далеко забираться, чтобы уйти ни с чем! Интуиция ее подвела. Пустая трата времени и сил. Хоть плачь.

— Сержант? Ты в порядке?

— Нет, Веллард, — ответила она бесцветным голосом. — Не в порядке. Я возвращаюсь. Здесь ничего нет.

Высокие болотные сапоги, которые Кэффри одолжил у ППР, были ему велики на несколько размеров, и верхние края врезались в пах, пока он выбирался на свет божий. За короткое время, что он был в туннеле, толпа увеличилась. Репортеры, зеваки и подошедшие к ним люди из подразделения по расследованию автомобильных аварий сбились в кучу в сорока метрах от него и пытались что-то высмотреть. Все знали о приказе прочесать туннель и собрались понаблюдать за исполнением.

Кэффри проигнорировал репортеров, которые, перегнувшись через красиво отделанный парапет, свесили свои камеры в декоративные арки. Он выбрался на бечевник, уселся на промерзшую землю и принялся стягивать сапоги. Голову он намеренно опустил — опасался, как бы в кадре случайно не оказалось его разъяренное лицо.

Он надел и зашнуровал ботинки. В проеме туннеля появились Фли Марли и ее подчиненный, все в грязи, щурящиеся на солнце. Кэффри встал и направился по тропе в ту сторону, пока не оказался лицом к лицу с Фли.

— Своими руками вас задушил бы, — прошипел он. Она смерила его холодным взглядом. Под глазами у нее набрякли голубоватые мешки — признак предельной усталости.

— Какая неожиданность!

— Почему вы не вышли по моему приказу?

Она не ответила. Не отводя взгляда, стала отрывать от одежды куски налипшей глины. Потом передала дозиметр и аварийный ребризер члену своей команды для упаковки. Кэффри наклонился к ней, чтобы не услышали репортеры.

— Мы все из-за вас потратили четыре часа рабочего времени. Во имя чего?

— Мне показалось, я слышала какие-то звуки. Между завалами есть ниша. По крайней мере, в этом я не ошиблась. Она вполне могла оказаться там.

— Ваши действия противозаконны, сержант Марли. Изменение параметров поиска, определенных регламентом СТБ, является техническим нарушением закона. Хотите, чтобы главный констебль дал против вас показания в суде?

— Мое подразделение, по статистике, самое опасное в полицейских силах. За три года ни один из моих парней не пострадал. Ни от декомпрессии, ни в других передрягах. Даже ногтя никто не сломал.

— Вот… — он наставил на нее обвинительный палец, — вы сказали то самое, что объясняет суть происходящего. Ваши парни. Вы все это делали ради того, чтобы выставить напоказ ваше хреновое подразделение.

— Оно не хреновое.

— Еще какое хреновое. На глазах разваливается. Он еще не успел сообразить, что загнал в магазин патрон, как пуля уже вылетела. И поразила мишень в самую десятку. Видно невооруженным взглядом. Прошила насквозь и мягкие ткани, и кость. И отразилась болью в глазах. Фли уронила на землю свою сбрую, отдала каску и перчатки товарищу, поднялась по склону и направилась прямиком к своему фургону.

— Ч-черт. — Кэффри сунул руки в карманы и прикусил губу. Он себя ненавидел. Когда дверь фургона за ней закрылась, он отвернулся. С парапета на него глядел Проди. — Что? — Его захлестнул новый приступ холодной ярости — еще не прошло раздражение по поводу того, что Проди сует свой нос в дело Китсон. Раздражение тем более сильное, что сам Кэффри на его месте повел бы себя точно так же. Задавал бы неприятные вопросы. Выходил бы за рамки своей компетенции. — А, Проди? В чем дело?

Тот молчал.

— Если я ничего не перепутал, кто-то должен был сейчас колдовать над камерами видеонаблюдения на железке, вместо того чтобы наносить нам визит.

Проди что-то промямлил в ответ — возможно, извинения, — но Кэффри было уже до лампочки. С него хватило — этой холодрыги, и журналистов, и поведения его подчиненных. Он нашарил ключи в кармане.

— Возвращайтесь в офис и прихватите своих дружков. Вы мне здесь нужны, как хозяйке тараканы для салата. Если это еще раз повторится, птичка-невеличка кое-что напоет на ухо старшему инспектору.

Он резко повернулся и, на ходу застегивая плащ, зашагал по ступенькам в сторону деревни, где полиция устроила временный штаб. Место выглядело безлюдным, если не считать мужчины в рваном свитере, который возился в саду за домом, собирая палую листву в большую тележку. Убедившись, что за ним никто не увязался, Кэффри открыл дверь своего «мондео» и выпустил Мирта. Они подошли к дубу — еще не облетевшие желтые листья трепыхались на ветру, — и пес неуклюже присел пописать. Кэффри, глядя в небо, стоял рядом — руки в карманах. Ну и холодина. Когда он сюда ехал, ему позвонили из лаборатории. ДНК молочного зуба совпало с ДНК Марты.

— Ты уж меня прости, — обратился он к собаке. — Я ее пока не нашел.

Мирт поднял на него глаза. Взгляд тоскливый.

— Да, ты меня слышал. Пока не нашел.

Ночь, когда Том ненароком сбил насмерть Мисти Китсон, была ясная и теплая. Светила луна. Это произошло на пустом загородном шоссе, так что никто не видел, как он запихнул тело в багажник. Пьяный, загнанный в угол, он поехал прямиком к сестре, сержанту полиции, в надежде как-то выпутаться. Неосторожная езда привела к тому, что за ним увязался дорожный патруль, который подъехал к дому Фли почти сразу после него. В руке коп держал трубку для проверки на алкоголь. Не иначе как в ту ночь Фли забыла свои мозги в горшке под кроватью, ибо безо всякого понуждения решила прикрыть Тома. Тогда она еще не знала про труп в багажнике, иначе не стала бы проходить тест за брата. И не заверила бы копа, что за рулем была она. Тест, естественно, ничего не показал.

Коп, проверявший ее на алкоголь, сейчас сидел к ней спиной в пабе с низким потолком, всего в полутора метрах, и заказывал выпивку. И.о. детектива по фамилии Проди.

Она отодвинула в сторону недопитую пинту сидра, стянула мокрые нарукавники и затолкала их в рукава висящей на стуле куртки. Поменяла позу. Этот паб, ближайший к восточному входу в туннель, с которого они начали свое обследование, был типичным для Котсволдса — каменное строение, крытое соломой, на стенах эмалевые эмблемы, над камином прокопченная кирпичная кладка. На одной черной доске мелом нацарапаны названия предлагаемых элей, на другой — меню сегодняшнего ланча. Но в этот безотрадный ноябрьский день здесь было пусто, если не считать спящей у камина кошки, Фли и самого бармена. И, конечно, Проди. Рано или поздно он ее заметит. Как пить дать.

Бармен принес ему светлое пиво. Заказав еду, Проди сделал несколько глотков, после чего расслабился и огляделся вокруг. Тут-то он ее и увидел.

— Хей! — Он направился к ней вместе с кружкой. — Вы еще в обойме?

Она вымучила улыбку.

— Вроде как.

Он остановился возле свободного стула.

— Можно?

Она сняла со спинки мокрую куртку, освобождая для него место. Он уселся.

— Я думал, вас всех отправили по домам.

— Еще нет. Как видите.

Проди аккуратно поставил кружку на дощечку под пиво. Очень короткая стрижка со «вдовьим пиком». Бледно-зеленые глаза. Лицо такое загорелое, как будто он месяц отдыхал в жарких странах, только у самых висков белые полоски. Он покрутил кружку вокруг своей оси, разглядывая мокрый след на подставке.

— Зря он на вас наехал. Он не должен был с вами так разговаривать.

— Не знаю. Наверно, сама виновата.

— Нет, дело в нем. Какой-то он вздрюченный. После того как вы ушли, он устроил мне такую выволочку! Что с ним происходит, я не понимаю?

У нее бровь полезла вверх.

— Так вам тоже досталось? Не мне одной?

— Хотите честно? — Он откинулся на стуле. — С тех пор как началась эта заварушка, я вкалываю по восемнадцать часов, и кое-кому не мешало бы сказать хоть пару ласковых слов. А вместо этого меня гонят в шею. Вот пусть сам и разбирается с камерами видеонаблюдения. И работает сверхурочно. Не знаю, как вы, — он поднял кружку с пивом, — но лично я сегодня отдыхаю.