Просто ненависть - Эван Хантер
— Да.
— …когда его обмывали, так?
— Да.
— Именно тогда и узнали, что погиб он от выстрела в голову.
— Да. Я лично видел дырку в основании черепа. Ну а как иначе могли его застрелить? Ведь если убийца сидел в такси на заднем сиденье…
— А это откуда вы знаете?
— Что?
— Откуда вам известно, что убийца сидел в такси?
— Ну, если Салима убили выстрелом в основание черепа, убийца должен был сидеть… — Оз?..
Она стояла в дверях кухни, миниатюрная женщина с огромными карими глазами, длинные волосы цвета черного дерева каскадом спадали на плечи. Она накинула поверх ночной рубашки желтый шелковый халат.
— Доброе утро, Бадрия, — обернулся к ней Кираз. — Моя жена, джентльмены. Прошу прощения, забыл ваши имена…
— Детектив Карелла.
— Детектив Мейер.
— Доброе утро, — произнесла Бадрия. — А ты предложил нашим гостям кофе? — спросила она мужа.
— Ой, извините, нет.
— Желаете кофе, джентльмены?
— Я — нет, спасибо, — отозвался Карелла.
Мейер молча покачал головой.
— Оз, а ты кофе будешь?
— Да, пожалуйста. — Теперь на его губах играла еле заметная насмешливая улыбка. — В качестве иллюстрации, — сказал он, — вот вам живое свидетельство, моя жена.
Детективы недоуменно переглянулись. Они не поняли, о чем идет речь.
— Носит шелк, а это строжайше запрещено законами ислама, — объяснил Кираз. — «Не носите шелка, ибо тот, кто носит их в миру, не будет носить на небесах». Так и записано. И ничего желтого тоже носить нельзя, потому как сказано: «Одежды эти носят неверные». За точность цитаты не ручаюсь. А моя красавица жена, как видите, ходит в желтом шелковом халате, стыд и позор этой женщине. — Кираз неожиданно громко расхохотался.
Бадрия не поддержала мужа.
Она стояла перед газовой четырехконфорочной плитой, повернувшись спиной к детективам, и готовила мужу кофе в маленькой медной турке с длинной ручкой.
— Человек носил одежды, выкрашенные в шафране, — произнес Кираз. По всей видимости, он снова что- то цитировал. Лицо стало серьезным, даже суровым. — И, узнав, что Мохаммед не одобряет такие одежды, он обещал отстирать их. Но Пророк сказал: «Сжечь их!» И это тоже записано. Так скажи мне вот что, Бадрия. Будешь ты сжигать этот красивый желтый шелковый халат? Что скажешь, Бадрия?..
Жена промолчала. Маленькая кухня наполнилась ароматом крепкого кофе по-турецки.
— Вы не ответили на самый первый наш вопрос, — напомнил Мейер.
— Что за вопрос? Боюсь, я уже забыл.
— Где вы были сегодня в три часа ночи?
— Здесь, — ответил Кираз. — Спал. Находился в постели рядом с красавицей женой. Верно, Бадрия?
Стоявшая у плиты женщина в желтом шелковом халате снова промолчала.
— Бадрия? А ну скажи-ка этим джентльменам, где я находился в три часа ночи.
Она по-прежнему стояла у плиты, к ним спиной. А потом вдруг все услышали ее низкий голос.
— Я не знаю, где ты был, Оз. — Аромат кофе казался уже почти невыносимым. — Но одно знаю точно, — добавила женщина, — в постели со мной тебя не было.
В среду в одиннадцать утра Нелли Бранд вышла от окружного прокурора и без нескольких минут двенадцать уже была в Восемьдесят седьмом участке. Она даже отменила назначенный на сегодня очень важный деловой ленч. А перед тем как детективы начали излагать ей суть дела, предупредила для их же пользы, что никакого фуфла не потерпит.
Осману Киразу уже зачитали его права, он, в свою очередь, заявил, что не станет отвечать ни на один вопрос в отсутствии адвоката. Нелли не была знакома с человеком, которого он выбрал себе в адвокаты. Гулбуддин Амин явился в строгом темно-коричневом костюме-тройке и при галстуке. На Нелли тоже был деловой костюм, правда, от Версаче, темно-зеленый, и отличался чудесным глубоким оттенком, который самым выгодным образом подчеркивал цвет голубых глаз и светлых волос.
Над верхней губой Амина красовались тонкие усики. И еще он носил очки. Говорил на безупречном английском, с еле уловимым восточным акцентом. Нелли подумала, что родом Амин, должно быть, из Афганистана. Очевидно, именно за это его и выбрал клиент. На вид адвокату было лет пятьдесят пять. Нелли исполнилось тридцать два.
Пальцы полицейского клерка застыли над клавиатурой стенографирующей машины. Нелли уже собиралась начать допрос, как вдруг Амин остановил ее:
— Надеюсь, арест не был опрометчивым поступком со стороны полиции, миссис Бранд?
— Разумеется, адвокат…
— Потому что в противном случае, сами понимаете, к каким последствиям это может привести в городе, где отношения между евреями и арабами и без того накалены до предела.
— Я бы не стала использовать слово «опрометчивый» для характеристики этого ареста, — ответила Нелли.
— Как бы там ни было, но я уже посоветовал своему клиенту хранить молчание.
— В таком случае нам просто нечего здесь больше делать, — отрезала Нелли, нервно потирая ладони. — Как пришли, так и уйдем. Забирайте его ребята, он ваш.
— Почему вы ее боитесь? — спросил вдруг адвоката Кираз.
Амин ответил ему по-арабски.
— Давайте придерживаться английского, хорошо? — раздраженно произнесла Нелли. — Что вы сказали, адвокат?
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
— Обязаны, пока ваш клиент находится под присягой.
Амин испустил тяжкий вздох.
— Я сказал, что не боюсь никаких женщин.
— Браво! — Нелли зааплодировала. А потом жёстко взглянула Киразу прямо в глаза: — Ну а вы? Вы меня боитесь?
— Нет, конечно!
— Так вы согласны ответить на несколько вопросов?
— Мне скрывать нечего.
— Так да или нет? Я человек занятой и не собираюсь торчать тут целый день.
— Я согласен отвечать на её вопросы, — обратился Кираз к своему адвокату.
Тот пробормотал ему что-то по-арабски.
— Мы же договаривались, — заметила Нелли.
— Я только что сказал ему, что он сам себя хоронит, — произнес Амин.
Н.Б. Мистер Кираз, можете ли вы сообщить нам, где находились сегодня в три часа ночи?
О.К. Дома, в постели с женой.
Н.Б. Ваша жена думает иначе.
О.К. Моя жена ошибается.
Н.Б. Но ведь, возможно, ей придется давать показания перед большим жюри под присягой. Что, если она и тогда заявит, будто вас рядом не было?
О.К. Я находился дома. Она была в постели рядом со
