Николай Леонов - Козырные валеты
Глава 7
Аспирант Игорь Константинович Волк был обыкновенный фанатик науки вообще и химии в частности. Нескладный молодой человек проводил в лаборатории все свободное от сна и еды время, ходил в пятнистом, местами прожженном халате, если приятели включали по телеку футбол-хоккей, смотрел на экран пустыми глазами, ухитряясь удерживать на колене блокнот, писать одному ему известные формулы. Он уже в конце восьмидесятых имел несколько запатентованных изобретений, его имя знали на Западе, приглашали на научные конференции. В начале девяностых в Америке прочитал курс лекций.
Игорь был не просто способный, он был человек талантливый. Американцы не знали, над чем конкретно он работает, но многие профессора ожидали от него результатов, пытались его заполучить на кафедру, где от коллег не скроешь, в какой области он готовит прорыв. Он был умен, изображал из себя чистого теоретика, который сегодня увлекается одним, завтра другим, известно, наука таких людей отторгает. Так и американцы, человек им понравился, но его непостоянство, плюс языковой барьер охладили пыл заокеанских спонсоров, денег на исследования не дали, и, как считали в Москве, парень вернулся с тем, с чем и улетал. Ночами, когда нормальные подвыпившие аспиранты отдыхали, он, Используя высоко-классную технику, проводил свои расчеты.
Уж как об этом сумасшедшем парне проведала Софья Владимировна Попова, не ведомо никому. Однако, спустя немного времени, Игорь появился в салоне очаровательной Сонечки, которая обожала все непонятное. Видимо, в ее мозгу существовал соответствующий фильтр, который со строгостью наряда первого поста страны точно знал, кого пущать, а кого не пущать. Сонечка слушала гостя терпеливо и внимательно, нужное реле сработало, и по одну сторону загородки оказалась история химии, длиннющие формулы, имена великих ученых, а по другую — названия лекарств и численность населения планеты Земля. Зато она сразу поняла, что лекарства-яд можно производить из говна, последнее слово оказалось Сонечке знакомым. И, самое главное, один грамм этого зелья стоит столько, что нули Сонечка устала писать, и цифра закончилась словом “много”.
Знакомство Софьи Владимировны Поповой с аспирантом-химиком Игорем Волком состоялось, когда муж ее еще был в верхах, крыша над головой не текла, жизнь виделась в светлых тонах. Но Сонечка сразу уловила в молодом ученом возможности личной выгоды, приблизила его, приодела, начала последовательно подталкивать на разработку создания героина.
Игорь со своей задачей справился сравнительно быстро. Уже через несколько месяцев он получил в лаборатории несколько граммов белоснежного мягкого смертельного порошка.
Софья Владимировна, используя связи мужа и личные знакомства, нашла среди чиновников среднего звена несколько человек, готовых участвовать в наркобизнесе. Однако чиновники, как люди опытные, сразу поняли, что организованное шустрой дамочкой “предприятие” — это не только бешеные деньги, но и криминал, связанный с огромным риском. Но понимание опасности было быстро задавлено наличной валютой, которая стала быстро поступать после реализации первой же партии товара.
“Белые воротнички” оказывали Поповой и Волку посильную помощь, но в личный контакт с производителем не вступали, однако подсказали, где и как можно найти и расширить рынок сбыта. Но многолетнего опыта наркобаронов у российских дельцов не было, они допустили ошибки: секретная информация просочилась на сторону.
До серьезного прокола и приглашения в Москву козырных валетов оставалось около полугода.
* * *Игорь нашел нескольких мелких торговцев, которые брали у него по десять-двадцать граммов. Первые деньги ошеломили аспиранта. Известно, аппетит приходит во время еды, и очень скоро рынок Игорю оказался мал. Аспирант обратился к Софье Владимировне. Она проконсультировалась со своими уже подкормленными друзьями, у которых разыгрался аппетит. Сонечке назвали рынок, занимавший первое место в столице по торговле наркотиками. “Адрес точный. А как там и что, решай сама”, — обронил чиновник.
* * *Через два дня Игорь пришел по названному адресу. Группу торговцев он нашел быстро, отозвал пацана, сказал:
— Дозу.
— А! — оборванец махнул рукой, буркнул: — На мой товар у тебя денег не хватит.
Игорь промолчал, посмотрел вокруг, столкнулся взглядом с восточным человеком, который держался иначе других. Торговец стоял за прилавком, никого не звал, редко принимал товар, чаще усмехался в густую бороду и молча отворачивался. Почему-то Игорь решил, что этот человек ему и нужен.
Восточный человек долго смотрел Игорю в глаза, затем негромко на хорошем русском языке сказал:
— Мне кажется, ты чаю хочешь.
— Спасибо за приглашение, отец, не откажусь.
Бородач плавно повел рукой, словно за плечи обнял, но не прикасался, открыл дверь, пропустил гостя вперед.
В доме был достаток, но не шикарно. Едва они появились, колыхнулся полог, в темноте проглядывал человек.
Хозяин кивнул, мгновенно на полу, застеленном ковром, появился чайник, сушеные фрукты. Хозяин снял чалму, Игорю нечего было снимать, он причесался руками, провел ладонями по лицу.
— Русский, чужой обычай знаешь, — улыбнулся хозяин.
— Спасибо, я знаю мало, — ответил химик. — Меня зовут Игорь.
— Шалим, — представился хозяин, наполнил пиалу чаем.
Игорь немного знал Восток, молчал, понимал, старший должен говорить первым.
— Что в Москве? — спросил старик.
— Все в сравнении, отец. Как дом, здоровье?
— Продаешь или покупаешь? — вопрос был прям.
— Продаю, — ответил Игорь, почти спокойно.
— Много? — под усами хозяина сверкнуло золото.
— Не знаю, у меня лишь образец, — Игорь почтительно склонил голову.
— Серый? Белый? — спросил хозяин.
— Зачем спрашиваете, лучше посмотреть, — Игорь хмыкнул. — Я вам верю, а так и отнять можете.
— Покажи, — хозяин положил на стол массивную руку.
Игорь достал из внутреннего кармана пиджака почтовый конверт, положил на руку хозяина. Тот заглянул в конверт, послюнявил палец, попробовал на язык.
— Средний товар, — хозяина даже знобило, это был так называемый “платиновый героин”, то есть высшего качества.
Старик лишь однажды видел такой товар: — Сколько здесь?
— Около ста граммов.
Первой мыслью старика было, что его заманивают в ловушку. Образец бывает граммов пять-десять. Ему принесли сразу сто граммов порошка ценнее золота.
Игорь знал примерную цену своего порошка, также знал, что такого качества на рынке нет.
— Тебе легко приказать убить меня, отец, но так бы поступил лишь жадный глупец, — спокойно сказал Игорь. — Я уйду, и ты никогда не узнаешь, сколько потерял на торге со мной. Возьми товар, дай настоящую цену, я уйду и вернусь.
Шалим достал из шкафчика аптечные весы, положил на них полученный конверт, согласно кивнул, убрал весы, вынул пакет с рекламой кока-колы, заглянул в него, отложил, спросил:
— И сколько ты хочешь?
— Отец, ты лучше меня знаешь цену, — ответил Игорь. — Если дашь половину, то я вернусь.
Шалим вновь заглянул в пакет, посмотрел Игорю в глаза, спокойно ответил:
— Таких денег у меня нет, но жизнь не кончается завтра. — Он вынул из кармана халата две толстые пачки долларов, бросил в пакет, протянул Игорю.
Тот заглянул в пакет, увидел, что ему предлагают примерно одну десятую настоящей цены, отложил пакет в сторону, поднес к губам пиалу с чаем.
— Мало, — согласился Шалим. — Но человек не может дать больше, чем у него есть. Приезжай через неделю, я приготовлю деньги.
Игорь поднялся с ковра, взял тяжелый пакет с валютой.
— Хорошо. Спасибо за угощение, Шалим. Не откажи в любезности, проводи меня до машины. — Игорь вручил хозяину пакет. — Я человек здесь чужой, могут обидеть. Ты же хочешь увидеть меня через неделю.
Шалим улыбнулся в бороду, понимающе кивнул, взял пакет с валютой, пошел к дверям.
* * *“Чужой” героин Игорь поймал еще весной, на несколько дней раньше, чем его засекли оперативники министерства, специально этим занимающиеся.
Дело было не только в низком качестве порошка, торговали грубо, на рынках, торговали люди, занимающиеся анашой. Провал был неизбежен. Не из гуманных соображений, исключительно ради осторожности Игорь решил конкурента предупредить и прикрыть. В Москве не должно существовать двух производителей. Один может придерживать, выжидать, сбивать со следа. Два наркобарона — это смерть обоих.
Петр Фридин колол дрова, делал это мастерски, так легко, что даже не походило на работу. Роста генерал был среднего, широкоплеч и длиннорук, топор свистел, как шашка, в большинстве случаев полено разваливалось. Чувствовалось, что работа доставляет ему удовольствие. А вот молодой человек, сидевший на бревнах неподалеку, явно удовольствия Петру не доставлял, мешал даже.
