Хеннинг Манкелль - Пирамида (в сокращении)
Он наконец ухватил мысль, которая не давала ему покоя.
Самолет, проскользнувший над побережьем Швеции, сбросил какой-то груз. Над лесом были замечены лучи прожекторов, отмечавшие место выброски для самолета. Прожекторы установили прямо в поле, а затем демонтировали и увезли.
Ему не давали покоя эти прожекторы. Кто может иметь доступ к таким вещам?
Предположение смелое, но он доверял своей интуиции. Он сел в постели и стал его обдумывать. Потом напряг мозг, встал, закутался в старый халат и позвонил в участок. Ему хотелось поговорить с Мартинссоном.
— Сделай одолжение, — сказал Валландер, — позвони Рольфу Нюману. Ну, парню, который живет в доме Хольма под Сьобо. Так, чтобы казалось, будто это рутинная проверка. Будто просто нужно заполнить некоторые клеточки. Он мне говорил, что работает на дискотеках как диджей. Незаметно выспроси у него названия всех этих дискотек.
— Это важно?
— Не знаю пока. Просто сделай мне одолжение.
Мартинссон обещал позвонить. Валландер тем временем начал сомневаться — слишком уж смелое предположение. Но, как сказал Рюдберг, пусть ни один камень не останется неперевернутым.
Прошел час. Почти полдень. Мартинссон не звонил. Жар начал спадать, мучили только приступы чиханья и страшный насморк.
Мартинссон позвонил в половине пятого.
— До этих пор телефон не отвечал, — сказал он. — Не думаю, что он что-то заподозрил. У меня здесь список из четырех дискотек. Две в Мальмё, одна в Лунде и одна в Рее под Хельсингборгом.
Валландер записал названия.
— Хорошо.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я заинтригован.
— Просто у меня появилась одна мысль. Завтра расскажу.
Валландер оделся, растворил две таблетки в стакане воды и запил чашкой кофе. В четверть шестого он вышел из дома.
Первая дискотека располагалась в бывшем складе на окраине Мальмё. Валландеру повезло. Не успел он остановить машину, как из дверей закрытой дискотеки вышел мужчина. Валландер представился и узнал, что этого человека зовут Юханен и он является владельцем дискотеки «Экзодус».
— Я хочу расспросить вас о Рольфе Нюмане, — сказал Валландер.
— Что-то случилось?
— Нет, просто рутинная проверка. Так он иногда у вас работает?
— И отлично работает. Он немного консервативен в своих вкусах, но очень опытен.
— Если я не ошибаюсь, дискотека — это громкая музыка и световые эффекты, — сказал Валландер.
— Верно, — ответил Юханен. — Я всегда затыкаю уши, иначе уже давно бы оглох.
— А не заимствовал ли Рольф Нюман у вас световое оборудование? — спросил Валландер. — Какие-нибудь сильные прожекторы, например?
— Для чего бы?
— Я просто спрашиваю.
Юханен отрицательно покачал головой:
— Я слежу и за персоналом, и за оборудованием. У меня ничего не пропадало. И никто ничего не заимствовал.
— Именно это меня и интересует, — сказал Валландер. — А еще я попросил бы вас никому не рассказывать об этом разговоре.
Юханен улыбнулся:
— Вы имеете в виду, не рассказывать Рольфу Нюману?
— Точно.
— Что он натворил?
— Ничего. Просто иногда мы должны тайно собирать некоторую информацию.
Юханен пожал плечами:
— Ладно, буду молчать.
Валландер поехал дальше. Вторая дискотека была ближе к центру города. Она была открыта. Громкой музыкой Валландера просто-таки оглушило, словно дубинкой. У этой дискотеки было два владельца, и один из них присутствовал. Валландер упросил его выйти на улицу и опять получил отрицательный ответ: Рольф Нюман не заимствовал никаких прожекторов, и оборудование не исчезало.
Валландер залез в машину и высморкался. «Это бессмысленно, — подумал он. — То, чем я сейчас занимаюсь, — пустая трата сил. И приведет это только к тому, что я дольше проболею».
И поехал в Лунд. На него волнами накатывали приступы чиханья, и вновь стала подниматься температура. Дискотека в Лунде называлась «Лагерн», то есть сарай, и располагалась она на восточной окраине города. Валландер долго кружил по улицам, прежде чем нашел ее.
Вывеска не горела, двери были закрыты. Здание теперешней дискотеки, судя по фасаду, раньше было сыроварней, и Валландер про себя удивился, почему было так ее и не назвать, чем «Сарай» лучше «Сыроварни». Он огляделся. С обеих сторон дискотеку окружали какие-то предприятия легкой промышленности. Чуть дальше был дом с садом. Валландер открыл калитку, вошел, нажал кнопку звонка. Ему открыл мужчина примерно его лет. Где-то в комнатах звучала оперная музыка.
Валландер показал свое удостоверение, и мужчина его впустил.
— Пуччини, если не ошибаюсь, — сказал Валландер.
Мужчина с интересом посмотрел на него:
— Правильно. «Тоска».
— На самом деле мне нужно с вами поговорить совсем о другой музыке, — сказал Валландер. — Я не отниму у вас много времени. Мне нужно знать, кто владелец соседней дискотеки.
— Откуда бы мне знать?
— Ну, вы все-таки живете по соседству.
— Извините. Лучше спросите у своих коллег, они здесь часто бывают. Должны знать. — И он указал на столик в холле, где стоял телефон.
Валландер помнил номер лундского участка. Его несколько раз переключали на разных сотрудников, но наконец ответили, что владелица дискотеки — женщина по фамилии Боман, и он записал ее адрес и телефон.
— Ее дом легко найти, — сказал ему полицейский. — Он прямо напротив вокзала.
Валландер повесил трубку.
— Прекрасная опера, — сказал он хозяину. — Музыка, я имею в виду. К сожалению, я не видел ее на сцене.
— А я никогда не хожу в оперу, — ответил тот. — Мне хватает музыки.
Валландер поблагодарил его и поехал к вокзалу. Остановил машину, не заезжая на парковку, перешел улицу и у дверей нажал кнопку против фамилии Боман. Дверь зажужжала, открываясь, и он вошел. Квартира располагалась на третьем этаже. Он оглянулся в поисках лифта, но его не было. И хотя он поднимался очень медленно, дыхания ему не хватало.
В дверях квартиры его ожидала очень молодая женщина — едва ли старше двадцати пяти. Волосы у нее были подстрижены очень коротко, в ушах — по нескольку колечек. Валландер представился, показал удостоверение, на которое она даже не взглянула, сразу же пригласив его войти. Валландер с удивлением оглядел квартиру. Голые стены, но почему-то уютно. Только самая необходимая мебель.
— О чем хочет со мной говорить полиция Истада? — спросила она. — У меня и со здешними копами неприятностей хватает.
Видно было, что она не испытывает нежных чувств к полицейским. Она села в кресло, а юбка у нее была очень короткая. Валландер не знал, куда девать глаза.
— Я приступлю сразу к делу, — сказал он. — Меня интересует Рольф Нюман.
— И что с ним?
— Да ничего. Но он у вас работает?
— Я держу его как запасной вариант. На случай, если заболеет кто-нибудь из моих постоянных диджеев.
— Мой вопрос может показаться вам странным, но я должен его задать.
— Почему вы не смотрите мне в глаза? — резко спросила она.
— Наверное, потому что у вас очень короткая юбка, — ответил Валландер, удивляясь собственной прямоте.
Она рассмеялась, достала плед и положила на колени. Валландер взглянул на плед и только потом — ей в лицо.
— Итак, Рольф Нюман, — повторил он. — Не просил ли он у вас на время осветительное оборудование?
— Нет.
Но Валландер увидел, как по ее лицу пробежало почти неуловимое облачко сомнения. Его внимание обострилось.
— Никогда?
Она закусила губу:
— Действительно, странный вопрос. Дело в том, что примерно год назад из дискотеки исчезло некоторое количество прожекторов. Мы заявили о краже в полицию, но они ничего не нашли.
— Когда, вы говорите? Нюман уже начал у вас работать?
Она подумала:
— Ровно год назад, в январе. Сразу после того, как он начал.
— Вам не приходило в голову, что это может быть кто-то из своих?
— В самом деле не приходило. — Она поднялась с кресла, вышла из комнаты и через минуту вернулась с карманным календарем. — Прожекторы пропали между девятым и двенадцатым января. И я вот смотрю — в эти дни действительно работал Рольф.
— Что это были за прожекторы? — спросил Валландер.
— Шесть прожекторов, на дискотеках не слишком употребляемых, они скорее для театральной сцены. Очень мощные, примерно на две тысячи ватт. И еще пропал кабель.
Валландер задумчиво кивнул.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— В данный момент я еще не могу вам этого сказать. И хочу попросить еще об одной вещи, даже потребовать. Не рассказывайте об этом разговоре Рольфу Нюману.
— Требование выполню, — ответила Боман, — особенно если вы замолвите за меня словечко своим лундским коллегам, чтобы оставили меня в покое.
— Посмотрю, что можно сделать.
