Андрей Кивинов - Тревожная кнопка
В редкие увольнительные гуляли по городу, любовались петергофскими фонтанами, благо до них от школы пять минут ходьбы, купались в местных зараженных химией прудах, отчего потом сидели на карантине. Иногда факультативные занятия в снимаемой ей комнатке.
О том, что будет потом, после вручения диплома, Светочка не задумывалась, живя сегодняшним днем. Главное, она утерла нос сокурсницам, главное — первый парень на казарме — её. Но бросить все и лететь за ним в Краснодар она пока точно не планировала. Да, он красивый, добрый, умный и правильный, но заканчивает учебу на год раньше. Дождется ли ее, сдержит ли клятву, данную возле Медного всадника — любить ее и в горе, и радости до того момента, пока смерть не разлучит их? И готов ли принять на своей жилплощади?
Оказался не готов. Первый месяц после выпуска еще звонил, на второй ограничивался СМС, на третий даже не снимал трубку. Что и следовало ожидать. Она, конечно, переживала, но не до такой степени, чтобы украсть из тира пистолет и устроить бойню, последнюю пулю оставив себе. Пыталась сосредоточиться на учебе и примерном поведении. Больше ни с кем из курсантов не спарринговала в спортивном зале и к Медному всаднику не ходила. К дипломному выпуску боль по кубанскому казаку утихла, хотя зарубка на сердце осталась. Каков козел. И за что она его полюбила? А полюбила ли? Могла бы на каникулах съездить к нему, узнать — жив ли, здоров ли? Не ранен ли преступным элементом, не трясется ли в куриной лихорадке? Не поехала. Возможно, и он почувствовал это. «Не я тебе, девонька, нужен, а удовлетворенное эго и самолюбие… И не пойдешь ты за меня в огонь и в воду, и не полезешь в медные трубы».
Потом возвращение в родную Каменку, в родительский дом. Но приносить пользу стране согласно пятилетнему контракту предстояло в Юрьевске, в оперативно-поисковом управлении. В так называемой «наружке». В «топтуны» ее не определили, там не оказалось вакансий. Занималась разведкой — «установками» и мелкими внедрениями. Номер не отбывала, работа была творческой, хоть и рискованной. Правда, имелся существенный минус. Никому, кроме близких, упомянутых в приказе, она не могла сообщить, где служит и чем занимается. Список близких ограничивался родителями и супругом. Официально разведчица числилась в «п/я», настоящее удостоверение хранилось в сейфе отдела кадров, а при встрече со знакомыми ей рекомендовалось ограничиваться фразой: «Так, кручусь помаленьку, где придется». Делалось это не столько из-за личной безопасности, сколько общественной. Ведь коварный преступный элемент и сам мог подвести к ней «засланца», например, под видом бойфренда. Который бы, пользуясь любовной страстью, вынюхивал государственные секреты, типа — кого мусора пасут.
Старых знакомых в чужом городе у нее и не было, но как быть с новыми? Она хоть и не фотографическая модель, но девушка симпатичная, хочет иногда поболтать с подружками, погулять с прекрасным принцем под луной, завести страничку в социальных сетях. А какие подружки, какой принц, если приходится врать даже по пустякам. Вернее, конспирироваться. Много не нагуляешь. Про сети и вообще говорить нечего — запрещены категорически. Значит, остается два варианта — болтать и крутить романы с коллегами по цеху либо не болтать и не крутить ни с кем вообще. Принцев среди коллег не оказалось, но женского счастья хотелось. Пункт «вести монашеский образ жизни» контракт не предусматривал.
И как следствие упомянутого пункта — любовь номер два. Он служил в пожарной охране и обижался, когда она называла его пожарником. Мол, нет такого слова «пожарник», есть «пожарный». Познакомились, что называется, на боевом посту. Сосед-алкаш уснул, не вырубив обогреватель. Занялась занавеска, повалил дымок. Светочка вовремя унюхала и вызвала МЧС. Приехал расчет, вытащил полуживого соседа, залил огонь. Старший расчета — молодой, симпатичный, героический. С огнем борется, людей спасает. Узнал у нее обстоятельства случившегося и попросил телефон для дознавателя.
И опять она представила, как будут оборачиваться женщины, мимо которых они пройдут с ним под ручку. И не просто оборачиваться, а со скрытой завистью. С тайным вопросом «Почему он с ней, а не со мной?». И ей будет так приятно…
— Да… Пожалуйста… Только у меня нет авторучки, давайте я вас наберу, номер сохранится.
Он продиктовал номер мобильного, она набрала. Делала она это максимально эротично, опираясь локтем на тумбочку в прихожей.
— Меня зовут Света. От слова «свет».
— Очень приятно… Илья, — автоматически представился растерявшийся огнеборец, — от слова «ил».
— Спасибо, что так быстро потушили. Увы, настоящих профессионалов так мало, — она посмотрела на него с такой улыбкой, от которой стало бы тепло не только слону и улитке, но и Годзилле. И откровенно намекающей на возможное развитие отношений.
Он позвонил через два дня. Сообщил, что дознаватель приболел и поручил ему опросить свидетельницу. И чтобы не отнимать у нее драгоценное время на дорогу, вызвался приехать к ней сам.
— Конечно-конечно, в восемь я буду дома.
Илья не просто приехал. Он приехал на пожарной машине. Машина выдвинула лестницу, герой в костюме, словно Ричард Гир, поднялся по ней с букетом орхидей и постучал в окно.
— Вы всегда так опрашиваете свидетелей? — улыбнулась она, впуская его в комнату.
— Сегодня — дебют. Света, вы не против, если мы запишем объяснение в другом месте? Например, в ресторане «Дольче Вита»? Там очень удобные столики.
— Не против. Хотя это так неожиданно, — Светочка умело играла растерянность.
— Для меня нет.
Он отпустил машину, и в «Сладкую жизнь» они поехали на такси.
После первого тоста «За знакомство» Илья сообщил, что два месяца назад развелся. Во время суточного дежурства застукал любимую в кафе, куда заскочил купить сигарет. Застукал с каким-то поцем. Особо не разбирался, что это за господин, и о чем они беседуют. Жена должна была сидеть дома и смотреть «Секс в большом городе» или «Давай поженимся». А раз не сидит, значит — измена. А он ненавидит предателей. Он вообще — прямой человек. Если, к примеру, кто-то ему нравится, он не ходит вокруг да около, а сразу об этом говорит. И наоборот — подлецам без раздумий бьет в репу. Вот и тогда ударил. Объяснения жены, что это чисто деловая встреча, не прокатили.
— А ты чем занимаешься? — предсказуемо поинтересовался он после второго тоста.
— Сетевой маркетинг, — озвучила подготовленную легенду разведчица, — средства по уходу за кожей. Тебе, кстати, не надо? Многие мужчины пользуются.
Илья отказался и больше вопросов о трудовой биографии не задавал.
На другой день был кинотеатр, после поездка за город на его «Солярисе», взятом в кредит. Он ухаживал по классическому варианту, без намеков «давай сделаем это по-быстрому». Цветы, подарки, ужины, Юрьевский драматический театр, музей. Что говорило о серьезности намерений и чистоте помыслов. Только через две недели случился первый взрослый поцелуй, что по современным меркам гигантский срок. Свою принадлежность к тайной государственной секте она по-прежнему умело скрывала. И даже продала какой-то его знакомой комплект косметики.
И вновь, как тогда с Вадиком, она не задумывалась о перспективах. Да, ей нравились его ухаживания, признания в любви, завистливые взгляды посторонних, но… Уже через месяц ей стало неинтересно. Она добилась своего. К тому же все его разговоры сводились к пожарной тематике. «А был еще такой случай…» Хорошо, что хоть на свидания он не приходил с пожарным топором. В общем, пора было прощаться с любовью, тем более что родственница, сдававшая ей квартирку, тонко интересовалась — а кто тот кобелек, приходящий в гости?
Да, наверно, это не очень правильно. Наверно, это чистый эгоизм, если не сказать жестче. Но она такая. Почему-то, если мужик поматросил и бросил, то это вроде как героизм, а если женщина уходит — сволочизм. Почему есть приличное слово «бабник», но нет приличного женского аналога? В конце концов, она ему ничего не обещала, он начал первым. Не отказала, потому что не хотела обидеть. Да, сначала он ей очень понравился, но потом… В любовь с первого взгляда она не верила. Иногда такие красавчики встречаются — Брэд Питт плачет в сторонке. А как «установочку» на него сделаешь, придушить хочется. Голыми руками. Илью задушить не хотелось, но это не ее мужчина. И она не хочет от него ни сына, ни дочки.
С другой стороны, Илью жалко. Он ее любит, надеется. Он живой человек, нельзя взять и железным голосом объявить: «Абонент недоступен, повторите попытку с кем-нибудь другим».
Время шло, пора было принимать решение. Илья все чаще намекал на совместное проживание, хотел познакомить ее с родственниками. Светочка несколько раз собиралась с духом, но так и не смогла сказать ласковое «нет», предпочтя прямой разговор трусливому принципу «само рассосется».
