Джон Сэндфорд - Правила убийцы
— Жестокая вещь... Это я про искусство.
— Не то слово, — согласилась она.
Микроволновая печь загудела, и Карла вынула чашки, положила в каждую по ложке растворимого кофе и размешала.
— Кофе с корицей, — сказала она, передавая ему чашку.
Он сделал глоток.
— Горячий. Но вкусный.
— Хочу у вас кое-что спросить.
— Валяйте.
— Я думаю, что я легко отделалась, дав отпор атому парню.
— Так оно и есть.
— Но я все равно боюсь. Я помню, что вы говорили тогда, ну, насчет того, что он не вернется. Но мне повезло в первый раз. Он не был готов к тому, как я себя повела. А если он опять придет, во второй раз мне может не повезти.
— Что вы предлагаете?
— Я подумываю о пистолете.
На минуту он задумался, потом кивнул.
— Об этом стоит поразмыслить, — согласился он. — Большинству я бы ответил нет. Как правило, когда люди покупают пистолет, они сами обычно и становятся его жертвами. Потом, вероятнее всего, жертвой могут стать супруг или дети. Дальше идут соседи. Но у вас нет ни супруга, ни детей, и, скорее всего, вы не будете шумно выяснять отношения со своими соседями. И мне кажется, что вы вполне хладнокровный человек и научитесь с ним обращаться.
— Так мне стоит им обзавестись?
— Это вы уж сами решайте. Во всяком случае, по статистике, вы от него можете пострадать в первую очередь. Но в отношении некоторых людей статистический подход не годится. Если с вами не происходят несчастья по неосторожности, если вы не небрежны, если вы не склонны к самоубийству и если вы не будете относиться к пистолету, как к игрушке, то можете его приобрести. Может так случиться, что этот парень действительно вернется. Вы ведь единственная остались в живых после нападения.
— Тогда какое оружие вы посоветовали бы мне купить? — спросила Карла. Она отпила кофе. — Я не могу потратить на него много. И помогите мне научиться с ним обращаться.
— Если хотите, я одолжу вам пистолет на время, пока мы не поймаем преступника, — ответил Лукас. — Покажите-ка вашу руку.
Она протянула ему руку и растопырила пальцы. Он приложил свою ладонь к ее и посмотрел, на сколько его пальцы длиннее.
— У вас маленькая рука, — заметил Лукас. — У меня есть старенький «чартер арма спешл» тридцать восьмого калибра, он вам как раз подойдет, и подберем к нему патроны со сточенными верхушками пуль, чтобы вы не поубивали всех соседей, если придется им воспользоваться.
— Это как?
— Стены здесь из дранки и штукатурки, — объяснил Лукас. Он откинулся назад и постучал по стене — посыпались мелкие кусочки штукатурки. — Если здесь выстрелить из крупного калибра, то можно пробить дыру через все здание. И прошить всякого, кто окажется на пути.
— Я об этом не подумала, — забеспокоилась Карла.
— Ничего, я все устрою. В ста метрах отсюда находится закрытый тир полиции Сент-Пола. Я стрелял там на соревнованиях. Постараюсь договориться, чтобы вам там дали несколько уроков стрельбы.
Когда Лукас уходил, она прикрыла за ним дверь, оставив только небольшую щелочку.
— Эй, Дэвенпорт! — крикнула она ему вслед.
Он остановился.
— Что?
— Вы меня еще куда-нибудь пригласите?
— Конечно. Если вы согласитесь потом меня приютить.
— Договорились, — сказала Карла и закрыла дверь. По дороге к лифту Лукас насвистывал, а она стояла, прижавшись к двери, слушала, как он свистит, и улыбалась сама себе.
Позже в тот же вечер Лукас лежал на кровати в свободной спальне и разглядывал висевшие на стене схемы. Через некоторое время он встал и приписал на листе с данными об убийце: «Бывает в суде».
8
Газеты его обрадовали.
Он понимал, что не должен оставлять их у себя. Если полицейские увидят их... Но, когда полицейские обнаружат их здесь, у него в квартире, будет уже поздно. Это будет означать, что они все знают. И как же можно не сохранить такое! Заголовки огромными буквами — это бальзам для его души.
«Стар трибюн» писала: «Маньяк-убийца умертвил трех женщин в нашем городе». Заголовок в «Пионер пресс» был набран еще крупнее и звучал так: «Маньяк-убийца выслеживает женщин в Твин-Ситиз». Ему понравилось слово «выслеживает». Оно отражало длительность процесса, а не только констатировало факт, подчеркивало запланированность, а не случайность действия.
В тот вечер, когда началась шумиха, он совершенно случайно увидел краткое сообщение об этом в десятичасовых новостях. Тележурналистка станции, высокая блондинка в плаще, стоя у здания мэрии, резко произнесла в микрофон слово «убийство». Через час после этого он записал десятичасовой выпуск новостей станции TV-3, в котором показывали основные моменты пресс-конференции с начальником полиции.
Пресс-конференция была сумбурной. Сначала начальник полиции говорил скупо и собранно. Такими же были и первые вопросы. Но потом кто-то что-то крикнул, заглушая вопрос одного из журналистов, и все вышло из-под контроля. Под конец фоторепортеры газет залезли на стулья перед телекамерами, замелькали вспышки их фотоаппаратов... В зале творилось что-то невообразимое.
У него дух захватило. Он просмотрел пленки раз пять, уделяя внимание каждому нюансу. «Жалко, что они не показали пресс-конференцию целиком, — подумал он, — так было бы лучше». Поразмыслив над этим минуту или две, он позвонил на телестанцию. Линия была занята. Он дозванивался минут двадцать. Наконец ему ответили, оператор попросила его немного подождать, а потом сказала, что «на данный момент» они не планируют показать все целиком.
— Может быть, потом будет другое решение? — спросил он.
— Я не знаю, — усталым голосом ответила она. — Может быть. Позвонило около миллиона человек. Посмотрите завтра передачу «Доброе утро». Если они решат показывать пресс-конференцию полностью, то объявят в этой передаче.
Поговорив по телефону, Бешеный занялся изучением инструкции к видеомагнитофону, чтобы поставить его на автоматическую запись в нужное время. Отныне он будет записывать все основные выпуски новостей.
Прежде чем лечь спать, Бешеный еще раз просмотрел пленку, то место, где был заснят Лукас Дэвенпорт. Его показали мельком, он сидел, закинув ногу на ногу, на складном стуле. Его назвали самым умным детективом во всей полиции. Он будет работать независимо от других.
Бешеный поднялся рано, чтобы посмотреть передачу «Доброе утро», но там опять крутили вчерашний выпуск, ничего нового. Позже, читая утренние газеты, он нашел в сент-польском номере короткую заметку о Лукасе Дэвенпорте, там была и маленькая фотография. Убил пятерых? Придумывает игры? Замечательно. Бешеный внимательно вгляделся в фото. «В линии подбородка есть что-то жестокое, — решил он. — Твердый человек».
* * *Днем Бешеный едва мог работать. Он нетерпеливо просматривал кучу папок с текущими делами по недвижимости, лежавших у него на столе. Еще пару минут он уделил двум малозначительным уголовным делам, но в конце концов и их отбросил в сторону. Больше всего он любил заниматься именно уголовными делами, но они к нему не часто попадали. В фирме он считался признанным специалистом по расследованию, но, как было замечено, у него не очень-то получались выступления перед судом присяжных. Что-то там было... ну, не так. Никто не говорил об этом вслух, но все это понимали.
Бешеный жил один около университета Миннесоты. Он занимал квартиру в доме, построенном еще в начале века, но недавно модернизированном. После работы он бросался домой, чтобы успеть к шестичасовым новостям. Больше ничего существенного не передавали, но тележурналисты со станции TV-3 спрашивали на улицах мнение людей. Те отвечали, что они не боятся, и что полиция скоро поймает его.
Полицейский в патрульной машине во всеуслышание объявил, что убийца подписывается кличкой Бешеный. Ему это понравилось.
Посмотрев новости, он еще час убирался и наводил порядок в своей стерильно чистой квартире. Обычно по вечерам он смотрел телевизор или крутил на видеомагнитофоне взятые напрокат фильмы. В этот вечер ему не сиделось дома. Он вышел в город и ходил из бара в бар, стараясь смешаться с толпой. В одной модной дискотеке он обратил внимание на молодого человека, походившего на Джеймса Дина. У него были длинные черные волосы, широкие плечи, под черной кожаной курткой виднелась футболка, и еще у него была злая улыбка. Он болтал с девушкой в коротком белом платье, которое едва прикрывало попку, с доходившим почти до самых сосков декольте.
«Ты думаешь, что он опасен, — мысленно обращался он к ней, — но тебе это только кажется. На самом деле опасен я. На мне спортивная куртка и галстук, и ты даже не обратила на меня внимания. Но я и есть тот самый. Именно я и есть».
Пора было все начинать сначала. Пришло время подыскивать новую жертву. Он уже ощущал, как в нем возникает потребность. Он уже понимал, что с ним происходит и что будет дальше. Дней через десять или через пару недель эта потребность станет непереносимой.
