Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Леонид Семёнович Словин

Он хотел продолжить, но Игумнова уже качнуло к двери.

— Вы сами мудак, товарищ генерал.

Он знал: рано или поздно это должно было случиться. В приемной, кроме секретаря, находился еще Исчурков, он пытливо заглянул Игумнову в глаза.

— Как?

— Нормально. — Игумнов не остановился, Исчурков сказал в спину:

— После обеда позвони, разговор не закончен.

— Постараюсь.

— Да уж, пожалуйста, Игумнов. — Он явно издевался.

Игумнов спустился по лестнице. Лимитчики–шоферы внизу спорили по поводу прописки. Одни говорили, «постоянную прописку дают через три года», другие — «через пять».

«Оба случая произошли, когда дежурил Лосев. И администратор Госконцерта, и французская косметика… Но о нем Исчурков не сказал ни слова».

Лосева он нашел в дежурке. Тот стоял у пульта связи. В помещении было еще несколько человек. В том числе Цуканов. Телефонные аппараты молчали.

Видно, было что–то в лице Игумнова, потому что Егерь вдруг занервничал.

— Чего–нибудь случилось?

Другие тоже как–то странно взглянули в его сторону.

— Меня вызывал Исчурков. — Он подождал, пока закроют дверь. — Насчет администратора и французской косметики. Каждый знает, что нас заставляет одни кражи регистрировать, другие — нет. Не от хорошей жизни… Так, Лосев? Мы привыкли тут доверять друг другу…

В комнате все замерли.

Как всегда в такие секунды, у Игумнова задергалась нога и что–то поплыло в глазу — маленькое серое облако, закрывшее нижнюю половину дежурки.

— А я–то при чем?

— Хочу тебя предупредить…

— Что ты имеешь в виду? — Егерь покраснел.

— Я не хочу ничего объяснять. Я хочу слышать: понял ты?

— Иди ты знаешь куда?

Все навострили уши.

— Куда, скажи… — Серое пятно все больше застило глазное поле. Он знал, что сейчас размажет Егеря по стене, чего бы это ему ни стоило.

— Брось ты, Игумнов! Посмотри на себя!

— Ты понял меня?

Тишины такой давно не было.

— Понял. — Егерь переменился в лице. — Не будем об этом. Но и ты не все знаешь. — Он показал на Цуканова. — Твой новый зам записывает фамилии и адреса потерпевших, которых сбрасывают младшие инспектора!

Цуканов стоял толстый и красный:

— Картузов меня взял, чтобы поймать на укрытых… У них уговор с начальником окружного отдела! А у меня еще два года до выслуги… Должен же и я о себе позаботиться…

«Господи! Мы как члены одной шайки…» — У Игумнова пропало желание вести разбор.

— Качан вернулся? — спросил он у Цуканова.

— У себя он.

— Зайдешь ко мне с ним минут через десять. Я схожу за сигаретами. — Ему необходимо было хотя бы ненадолго выйти из Здания.

Внизу, у входа, стояло несколько человек, Игумнов узнал в них земляков директора ресторана.

Еще несколько человек кучковались поодаль, у тротуара. Заметив Игумнова, один из них поспешно отвернулся, двинулся в сторону Дубининской улицы.

Игумнову показалось, что он узнал его.

«Рыжий? Майор Козлов? А Комитету государственной безопасности–то что тут светит?!»

Игумнов дошел до табачного киоска, купил пачку «Явы», киоскерша сунула ему прямо из–под прилавка, и он не испытал угрызения совести.

«Не будь слишком грешным… — писалось в Ветхом или в Новом завете. — Но и не будь слишком праведным». Он руководствовался именно этим принципом.

Сразу за киоском Игумнов смешался с толпой.

«Кого Козлов высматривал у отдела? А может, ждал? — У входа стояли кавказцы. Заканчивался срок содержания Гийо под стражей. А может, у КГБ интерес к делу директора ресторана?»

В кабинете все было на своих местах — в раз и навсегда установленном порядке. Игумнов еще раз внимательно осмотрел его. Шеренга стульев. Полка с несекретной литературой. Шкаф. Что–то отвлекало, мешало сосредоточиться.

Игумнов прошел к шкафу. Шинель, форма. Все висело на вешалках, ожидая поверки, строевого смотра.

«Картонная коробка с заявлениями!»

Он подскочил к окну.

«Она как–то странно повернута!»

Игумнов запер дверь, перенес коробку на стол.

«Сургуч, нитки, пакеты… Кому они могли понадобиться? — Он поднял второе дно. — Точно!»

Доставшийся ему от предшественника тайник был пуст.

Игумнов сбежал по лестнице вниз, к вахтеру:

— Кто–нибудь поднимался наверх из чужих? Работники управления, прокуратура?

— Нет.

— Никто?

— Только свои. Правда, я отходил.

— Надолго?

— Минут на сорок. Омельчук послал за сигаретами. Здесь стоял молодой.

— Найди. Спроси, кто здесь был?

— Хоп. — Милиционер смотрел сочувствующе. — Правда, он новый. Никого еще не знает.

«Ловко проделано… Что там было?»

Он сунул руки в карманы, покачался с носка на пятку.

«Все там было. Незарегистрированные заявления. В том числе по Старковой и Зубрун… Раскрываемость отдела, а может, и всего управления. Кражи из камер хранения, грабежи…» Все, над чем он продолжал работать, не предавая официальной огласке.

С минуту он постоял.

«Это не Исчурков с его глупыми спаренными телефонами… — Тонкость проведения операции выдавала организатора. — Государственная безопасность. Комитет! Майор Козлов… Рыжий, которого я видел рядом с отделом…»

Как он сказал ему на прощанье, после задержания автоматчика?

«Небось под 100 процентов гонишь? И все за счет укрытых? Настанет день — и мы снова встретимся». Игумнов прошел в дежурку.

— Дай–ка мне книгу доставленных…

Егерь спросил на всякий случай:

— Кого тебе?

Стараниями своего создателя, трагически оборвавшего собственную жизнь генерала Крылова, организованные на манер армейских штабы, они же дежурные части, на деле превратились в коллекторы нужной и ненужной цифири. Дежурные перестали выезжать на места происшествий, охраняя все эти схемы, карты.

— Потом скажу. Где она у тебя?

— Сейчас сделаем.

Лосев быстро перерыл документацию.

Книга регистрации. Книга сообщений из больниц. Комплексные планы. Даже поверхностного взгляда на них — аккуратных, расчерченных разноцветной тушью, в папках с пряжками — было достаточно, чтобы признать в них липу.

— Держи.

Игумнов нашел нужную страницу.

«Неизвестный доставлен из туалета для проверки личности». В графе «Доставили» — «начальник отдела Картузов, начальник ОУР Игумнов…» Налицо была полная дезинформация.

Об автоматическом пистолете–пулемете в книге доставленных вообще не было ни слова. Не зная обстоятельств, невозможно было представить, что произошло, в связи с чем, кем оказался задержанный.

В конце строки стояла чья–то неясная подпись и номер удостоверения.

— Да–а…

— По пальцам его установили? — Игумнов показал дежурному на графу в книге.

— Нет. Пальцы ему не катали. Картузов сказал, комитетчики все сами сделают. — Егерь не знал, что старшина Кулик по указанию Игумнова все–таки снял отпечатки пальцев задержанного. Выходит, говорить об этом с дежурным не следовало.

— Ты железнодорожные билеты его видел?

— Комитетчики их изъяли.

— Откуда он ехал?

Дежурный поколебался, но все же ответил:

— Из Грязей.

— От Воронежа?! — В этом было что–то мистическое.

— Ну да.

— Последний вопрос. Из смежников сегодня никто к нам не заезжал?

— В отдел? Нет. Какие у них