Алексей Макеев - Лекарство от жизни
Оставалось определиться только с тем, что должен был делать в клинике Терентьев. У полковника никаких ясных представлений на этот счет еще не сформировалось. Туров надеялся обсудить их сегодня. Устроить этакий консилиум докторов от сыска в противовес работе Запашного. Только после покушения на Тяжлова эту мысль пришлось оставить.
Вытянуть что-нибудь внятное из Станислава не удавалось. Крячко весь вечер злился на себя – за нерасторопность, на алкоголиков и наркоманов – за то, что они существуют, и на весь белый свет, потому что он сошел с ума.
Терентьев всеми силами старался помочь Гурову. Но если он и раньше не отличался быстротой мышления, то пара лет пьянства явно не сделала его расторопнее. Полковнику пришлось решать все самому.
На первое время решили, что Виктору необходимо сначала обжиться в клинике. Он должен был постараться перезнакомиться со всеми: с больными, с персоналом, с охраной. Просто знакомиться, слушать и запоминать. Особое внимание следовало уделить посетителям Запашного. Таким, как генерал Тернавский.
Наконец Гуров не выдержал. Задуманное им совещание превращалось в театр одного актера, а полковник сегодня был не настолько уверен в своих предположениях, чтобы играть все роли сразу.
– Ладно, хватит на сегодня, – проговорил Гуров, выбираясь из-за стола. – Продолжим этот разговор завтра. Я думаю, что нет смысла устанавливать для связи с Виктором определенное время. Мы не знаем, какой будет у него режим лечения. Будешь выходить на связь раз в день, в удобное время.
Станислав прошел к выходу. Казалось, что его совершенно не интересует то, что происходит сейчас вокруг. Гуров покачал головой, глядя ему вслед.
– Станислав! Подожди. Отвезешь Виктора домой. А по дороге обсудите, где, когда и как вы завтра встретитесь, – проговорил Гуров в спину Крячко и повернулся к Терентьеву: – Думаю, Виктор, что за пределы клиники тебя пока выпускать не будут. Но в парке скорее всего гулять разрешат. Где-нибудь у ограды тебя будет ждать наш человек. Ты будешь делать записи своих наблюдений и передавать ему.
Перед встречей ты будешь звонить по телефону, – Гуров протянул Терентьеву листочек. – Квартира совершенно «чистая». Так что даже если в клинике стоит мини-АТС с определителем номеров, то и в таком случае они не установят, что квартира конспиративная. По легенде, у тебя там живет брат. На телефоне будет дежурить кто-то из наших людей.
Так вот, – продолжил Гуров после небольшой паузы, – будешь звонить и говорить время. Дескать, брательник, привези что-нибудь почитать к двенадцати тридцати! Или что-то в этом роде. Наш человек будет приезжать, забирать у тебя информацию и передавать тебе инструкции. Со мной ты больше до окончания операции не увидишься. Так что счастливо. И желаю удачи!
Гуров пожал Виктору руку и проводил его до дверей. Станислав ждал Терентьева на лестнице. Он сдержанно попрощался с Гуровым и поспешил вниз. Виктор пошел следом. На площадке лестничного пролета он остановился, повернулся к Гурову и посмотрел полковнику в глаза. Он что-то хотел сказать, но передумал и, махнув рукой, спустился во двор.
Только закрыв за гостями дверь, Гуров понял, что так ничего и не пообещал Терентьеву за его участие в операции. Полковник обругал себя старым пеньком и решил, что завтра же свяжется с Орловым и потребует для Терентьева восстановления в милиции. Хоть участковым. По крайней мере, ничего невозможного в этом Гуров не видел.
– Ну, Лев, у меня слов нет! – рявкнул Орлов, едва Гуров вошел в его кабинет. – Ты из ума совсем выжил? Что ты себе позволяешь? Ты кем себя возомнил?
– Не так быстро, Петр, – полковник уселся на стул напротив генерала. – Сам понимаешь, у меня жена молодая да работа суматошная. Я еще толком не проснулся, так что не успеваю твои вопросы запоминать! Давай еще раз, только помедленнее.
Орлов выругался и беспомощно развел руками. Иногда генерал не понимал – почему он так много позволяет Гурову? После того как полковник вернулся в главк после отставки, он стал совершенно не контролируемым, считая себя правым абсолютно во всех случаях жизни.
Гуров понимал, что творится на душе у его начальника, и смотрел на него с легкой улыбкой. Гурову вдруг пришло на ум интересное сравнение – их работа с Орловым была похожа на супружескую жизнь сумасбродного гения с расчетливой еврейкой. Муж вытворяет бог знает что, но жена терпит, потому что гениальность мужа приносит семье реальный доход. Причем Гуров представил себя мужем, а Орлова брюзжащей супругой. Полковник рассмеялся.
– Чего тебе так весело? – недовольно спросил Орлов, не понимая причин для смеха. – Ты что, не понимаешь, в какое дерьмо ты вляпался?
– Петр, ты хоть считаешь, сколько вопросов задал мне за последние две минуты? – Смеяться Гуров перестал, но улыбка не исчезла из уголков его губ. Конечно, он не стал говорить генералу о сравнении, промелькнувшем у него в голове. – У нас с тобой что, блиц-турнир на передаче «Что? Где? Когда?»?
– Лев, перестань паясничать! – терпение Орлова подходило к концу. – У тебя большие неприятности. Меня вчера вызвал Тернавский и вкратце обрисовал вашу личную встречу. Он предупредил, что по доброте душевной дает тебе шанс исправиться. Ты должен будешь публично извиниться перед замом за свое оскорбительное поведение. В противном случае тебя ждет сначала офицерский суд чести, а затем и уголовная ответственность за клевету. Естественно, что из органов ты в любом случае вылетишь, если откажешься извиниться.
Гуров слушал молча. Он и без пояснений Орлова прекрасно понимал, что ему может грозить после визита к Тернавскому. Но он не боялся этого. Полковник был твердо уверен в причастности Тернавского к странным делам, творящимся вокруг клиники.
В том, что доказательства этого рано или поздно найдутся, сам он не сомневался. Поэтому и боялся полковник не за свою карьеру или работу. Гуров боялся, что может случиться еще что-то страшное, прежде чем он закончит расследование. Тяжлова они едва не потеряли. Кто будет следующим?
Утром, перед тем как выйти из машины у театра, Мария сказала:
– Лев, по-моему, глупо так опекать меня! Между прочим, большинство людей встречают смерть в своей постели. Это мировая статистика. Но ты ведь не заставляешь меня спать стоя? – Она улыбнулась ему, словно ребенку, боящемуся темноты. – Твой Запашный просто обычный сумасшедший фигляр. Рана Тяжлова, конечно, ужасна, но я не думаю, что такое может повториться. Он просто хотел тебе показать, что ему наплевать на твои потуги. А заодно и решил, что такое убийство полностью отведет подозрения слишком логически мыслящего Гурова от его клиники. Запашный был уверен, что ты и не посмеешь подумать, что он способен на такую наглость. А раз не он, то, значит, и все преступления не на его совести. Но он переиграл! У нас в театре это называется «паршивой самодеятельностью». Впрочем, его винить в этом нельзя – доктор же не знал, что у тебя есть я!
– Значит, ты уверена, что Запашный причастен ко всему происходящему? – Гуров удивленно посмотрел на жену.
– Конечно, дурачок! – Мария с улыбкой потрепала его по щеке. – Перестань пытаться все логически обосновать. Просто посмотри в глаза фактам, и тебе будет легче. Ну, скажи мне, кому все это, кроме Запашного, может быть нужно?..
Мария поцеловала Гурова в щеку и выпорхнула из машины. Полковник смотрел ей вслед до тех пор, пока Мария не скрылась в дверях. Затем он завел «Пежо» и поехал в главк к Орлову. Может быть, Мария была права?
Сейчас, сидя в кабинете генерала, Гуров вспомнил этот утренний разговор. Он не был уверен в виновности доктора Запашного так безапелляционно, как Мария. Для полного обоснования такой версии ему не хватало двух-трех штришков. Полковник надеялся, что сегодня нужные факты у него будут. Или опровержение его предположений.
– Ты что, уснул, что ли? – вывел его из раздумий рык Орлова. – Я тебя уже третий раз спрашиваю, что ты собираешься делать, а ты молчишь!
– Если тебя интересует, что я буду делать с Тернавским, то уж точно не извиняться, – Гуров посмотрел генералу прямо в глаза. – В том, что у второго зама есть какие-то дела с Запашным, я уверен. Доказательства этого у тебя будут. Именно ими я сейчас и собираюсь заняться… А если тебя интересует ответ на твой последний вопрос в общем смысле, то тогда – жить и работать.
– Ладно, фантазер, – проворчал Орлов. – Пока ты используешь свои отгулы, я тебя не видел, не слышал и видеть-слышать не хочу. Настолько ты мне опостылел! А появишься, так я тебе за зама голову оторву, – генерал рассмеялся. – В общем, у тебя есть еще три дня. После это с Тернавским придется что-то решать. Иди и здесь больше не появляйся. Буду нужен – звони. Или передавай со Станиславом.
– Еще один вопрос, Петр. Собственно, из-за него я сюда и приехал, – Гуров не спешил покидать кабинет Орлова. – Ты решил, чем мы отплатим Терентьеву?
